— Можно было… — бормочет она, но я не хочу никаких разговоров.

Подтягиваю ее к краю, возвращаю ноги себе на плечи и вхожу одним толчком.

Она вздрагивает, втягивает живот и закрывает глаза. Узкий маленький кадык под кожей движется в судорожном ритме, пока я даю привыкнуть к себе. Я не гигант, у меня обычный нормальный член: средний размер, средняя длина, но, кажется, у нее и правда давно никого не было потому от первых ощущений узко, словно трахаю девственницу.

— Все хорошо? — Я прикусываю лодыжку и тут же провожу языком по месту укуса.

— Да, все… отлично. — Она облизывает губы, заводит обе руки за голову, но ухватиться там не за что.

Я крепче держу ее за бедра и медленно прибавляю темп.

Сначала не совсем до конца, осторожничаю. Не хочу, чтобы женщина вспоминала обо мне как о несдержанном мужике, который довел ее до боли. Но в конце концов Женя сама подсказывает, когда можно отказаться от «нежностей»: подмахивает бедрами мне навстречу.

И тогда я просто вставляю ей по самые яйца, на этот раз заслуженно ухмыляясь долгому гортанному стону.

Мы просто трахаемся: с влажными хлопками бедер о бедра, с резкими выкриками, обменом пошлыми словами: затрахаю тебя… еще… глубже… Снимаем сцену для порно, а не для романтической мелодрамы, но в этом есть своя прелесть: не нужно играть, не нужно притворяться. Мы просто берем друг от друга то, в чем нуждаемся.

Женя кончает первой: на этот раз как-то тихо, просто напрягаясь струной, счесывая лопатки о жесткую обивку. Прикусывает сразу обе губы, а когда, наконец, выпускает их на свободу, я замечаю на припухшей коже красные капельки крови. И почему-то именно в этот момент чувствую затылком собственную близкую кульминацию.

Если честно, я не помню, как мы оказываемся в постели.

Просто открываю глаза, когда сквозь сон чувствую непривычную тяжесть на плечах. Пытаюсь повернуться — и чувствую лопатками крепкую грудь и руку, которая лежит поверх моей. Я давно не спала в одной постели с мужчиной. В прошлом осталась пара невпечатляющих романов, которые никогда не заканчивались сном в одной постели. Даже не знаю, почему так получалось: просто мои мужчины, как и я, всегда куда-то спешили и редко задумывались о том, что после секса можно просто побыть вдвоем, а не договариваться, кто первым пойдет в душ.

Мне все-таки удается перевернуться на другой бок, и Артем почти мгновенно открывает глаза. Сонно моргает, нащупывает под одеялом мою ногу и лениво забрасывает себе на бедро.

— Не хотела тебя будить, — извиняюсь шепотом, почему-то фиксируя взгляд на небрежной небритости. И морщинок в уголках его глаза теперь значительно меньше.

— Я просто очень чутко сплю. Ты сразу отключилась, не помнишь?

— Нет. Ты принес меня в постель на руках?

— Ага. — Он смазано ухмыляется, и я понимаю, что мое сердце на секунду пропускает удар.

Тревожный сигнал, что моя система безопасности в любой момент может дать сбой.

Я обязательно защищусь. Утром. Вспомню, что одиночка — и в моей жизни нет места постоянному мужчине, по крайней мере, на этом этапе. Но эту ночь всю выпью до дна. Получу то, чего со мной уже давно не случалось: симпатичного мужчину, подарившего мне пару оргазмов, ощущение уютной защиты в его объятиях, вот эту наглую ухмылку. И «вкусный» мужской аромат, который останется на моей подушке.

— Артем?

— Мммм? — На этот раз он не открывает глаз, просто прислоняется лбом к моему лбу.

— Этой ночью тебя кто-то ждет? — Даже странно, что я не спросила об этом раньше. Почему-то сразу взяла за аксиому, что занятый мужчина не стал бы так нагло и откровенно клеить женщину, хоть это совершенно не связанные между собой вещи.

— Ну… подчиненные, вероятно, не очень жаждут моего личного присутствия со свечой у их постелей.

— Ты же понимаешь, о чем я.

— Понимаю. — Артем подтягивает меня ближе, крадет вздох, прижимаясь грудью к моей груди. Мы так тесно, что еще немного — и перемешаемся ребрами, станем одним целым, жутким лабораторным экспериментом. — Меня никто не ждет, дурочка. Стал бы я морочить тебе голову?

Я ему верю. Безоговорочно.

Когда просыпаюсь, то за окнами уже светло. Сегодня у меня заслуженный «выходной»: возможность остаться и поработать дома, перебрать все материалы, сортировать наброски, просто спокойно взглянуть на содержимое моего ноутбука. В редакции у меня почти не бывает такой возможности, даже при наличии двух расторопных помощниц всегда есть какие-то другие важные дела и задачи, которые нельзя отложить на потом.

Я отключила будильник еще до возвращения, но в глубине души знала, что это бессмысленно: обычно просыпаюсь почти минута в минуту еще до его звонка. За годы организм сам стал похож на идеальный швейцарский часовой механизм: мое тело знает, когда получит физическую нагрузку, кофе и завтрак, мозг привык заряжаться порцией хорошей книги перед сном, глаза — видеть суету любимого города, куда я переехала всего пару лет назад и из-за работы так до сих пор толком не рассмотрела. Смешно сказать, у меня почти нет фотографий места, где я живу, потому что и по дороге на работу, и, возвращаясь домой, я все равно слишком занята мыслями о… работе, и всегда как-то странно забываю поднять голову и просто посмотреть по сторонам.

Но сегодня я проспала. Сонный взгляд на часы на прикроватной тумбочке — уже почти одиннадцать. Господи боже, последний раз я так долго спала… так давно, что лучше и не вспоминать. Переворачиваюсь, пытаясь придумать небанальную замену «доброму утру», но в ней нет необходимости — кровать пуста. Провожу рукой по подушке — холодная, и даже нет вмятины. И в квартире слишком тихо. Но я все равно кутаюсь в одеяло и, жмурясь от холода, босая шлепаю на кухню, а потом в душ и в самом конце — на пятачок прихожей. Если бы у меня был повод сомневаться в собственной голове, я бы решила, что все выдумала, потому что утром в моей квартире не остается ни намека на вчерашнего мужчину. Разве что…

Подушка до сих пор пахнет им: мятным чаем, замешанным на особенном мужском запахе.

Не то, чтобы мне неприятно проснуться утром в пустой постели — я и так получила все, что хотела: почти всю ночь, пока не погрузилась в совсем глубокий сон, чувствовала, как меня обнимают сильные мужские руки. Но почему-то хотелось хотя бы какого-то «пока» глаза в глаза.

Я быстро прячу огорчение в самый дальний несгораемый шкаф своей души, усаживаюсь на подоконник на кухне, мечтая о том, что когда-то у меня будет другая квартира — с огромными панорамными окнами и таким широким подоконником, что я обязательно уложу на него полосатый матрас и не меньше десятка подушек в наволочках с этническими мотивами. Думаю о том, что когда-то у меня будет приятный повод сменить жилье, потому что в моей студии просто нет места под детскую. И что когда-нибудь я сяду за руль своей машины и буду свободна, как ветер, вероятно, счастлива и, может быть, рядом будет человек, ради которого я найду в себе силы перестать быть одиночкой.