быть! Где же он?» Марго сделала ещё раз ревизию своей сумки. Теперь более тщательно, но уже со слегка дрожащими пальцами. Перещупав всё несколько раз, стало понятно, что, первое, телефона точно в сумке нет, а второе, пальцы были в чем-то скользком и пахло шоколадом. И это было сначала смешно, но вытереть, как оказалось, было совершенно нечем.

Дрожь в руках не унималась. А память судорожно стала искать в своих «закромах» название этого состояния. Но приходило на ум только слово «склероз». И ещё эти злосчастные овечки, которых нужно считать, чтобы уснуть. От усиливающейся дрожи в руках смесь вещей в сумке, перемешанных с шоколадом, позвякивала в ритм рекламы «Праздник приближается! Праздник приближается!», но пахло далеко не Кока-колой.

Маргарита много раз давала себе зарок не плакать, когда чувствует свою беспомощность. Больше всего ей не хотелось, чтобы кто-то видел её слёзы. Внезапно пришло понимание, что вокруг никого нет. Глухая темнота и тишина. От этой мысли слёзы брызнули из глаз фонтаном. Марго тихо жалобно заныла: « Раз овечка, два овечка…»,– представляя этих самых овечек, которые одна за одной просачиваются сквозь щель закрытых дверей наружу.

Но скоро стало понятно, что ни мантра с овечками, ни слёзы не действует на эти двери. Они, по-прежнему, закрыты. Темно и тихо. А руки продолжают неуемно дрожать.

Марго вспомнила о виски. Она достала из сумки подарочную упаковку. Самое оно! – подумала она. Если Чип и Дейл не спешат мне на помощь, то Black Jack должен стать моим спасателем, – усмехнулась Марго и дрожащими руками стала распечатывать наощупь. Хорошо, что не вино, – уточнила она по ходу. Иначе пробку разве что глазом,– нервно хихикнула она. От первого глотка стало тепло и даже уютно в собственном теле. И она, наконец, опустила сумки на пол.

– Интересно, а сюда приходит Дед Мороз? – спросила она у пространства лифта.

Даже после одного глотка алкоголя реальность становилась посимпатичнее: стало не так важно, где её телефон, хлюпающая грязь под ногами и как она будет выглядеть, когда дверь откроется и её выпустят. Казалось, что расслабились не только её мышцы, сосуды, легкие, но и даже мысли. И она стала говорить вслух обо всём, что даже психологу не смогла рассказать за эти три сеанса. Она говорила и плакала. Её голос от шепота стал переходить в яркую и звонкую речь. Она вспомнила мужу, как он был местами сильно не прав; попросила прощение у родителей, что не успела для них сделать обещанного; матом выругала свою сестру за её пакости по жизни; а ещё призналась самой себе в своей трусости, когда так и не решилась осуществить свою мечту; говорила о своей зависти к подруге, которая казалась намного удачливей; и даже послала далеко ту синюю птицу удачи, чьё крыло, по мнению Маргариты, она так и сумела схватить. Она говорила, говорила громко, звонко и плакала навзрыд. Казалось, что объем вылитых слез и высказанных слов далеко превышал объем не только самого лифта, но и всей шахты.

Сделав ещё глоток, Маргарита всхлипывая, выдохнула всей грудью, вытерла лицо руками и громко решительно произнесла: «Пока всё!»

В этот момент лампочка в лифте зажглась, а лифт пришёл в движение. Двери открылись. И перед собой Марго увидела двух ремонтников в униформе. «Чип и Дейл»– мелькнуло в голове у Марго. Она улыбнулась.

– А где второй? – спросил один из них.

– Кто второй?– в ответ спросила Марго.

– Ну ваш муж, наверное. Вы так ругались, что мы решили не мешать вам. Вот уже минут 30 слушаем. Обидно за вас. – интонацией сочувствия сказал один из них.

– Вы с ума сошли? Какой второй? Я тут одна.

–А кто же тогда вас так разукрасил?

–И так долго слушал? —уже уточнил второй мастер.

Маргарита вышла из лифта. Её лицо было в шоколадных разводах, как у индейца. Пальто было мокрым и грязным. В одной руке она держала сумки, а в другой открытую бутылку виски.

– Хорошо девочка погуляла, – сказал ей вслед более старший мастер.

А Маргарита двинулась в сторону лестницы, ощущая себя просто девочкой. На душе было спокойно и чисто, как после исповеди.

Конец

Вера Скакун

«Не бытовой Новый год»

Там, где жила марта со своей семьей, мужем Дэвидом и сыновьями близнецами Эриком и Майклом была тихая и однообразная жизнь. Небольшой городок в котором для женщин основным занятием было воспитание детей и домашние хлопоты, жизнь казалось медленной и скучной. Марте было 29 лет, она имела юридическое образование, но никогда не работала, выйдя рано замуж и родив детей на первое место встало воспитание сыновей.

Муж Марты был человеком очень занятым, Дэвид работал электриком. Виделись они мало и практически не пересекались живя под одной крышей. Придя домой он сразу уходил в гараж, это было хобби, Дэвид любил восстанавливать старинные мотоциклы. Один он этого не делал у него было много друзей и таких же мотолюбителей, как и он. По вечерам гараж наполнялся мужскими голосами и запахом сигаретного дыма вперемешку с бензином. Из гаража муж Марты возвращался почти под утро. Женщина если и видела своего мужа, то он был молчалив и угрюм, между ними не осталось ни тепла, ни близости только сухие и безжизненные диалоги о том, что поесть и что купить в магазине.

Между ними выросла стена, которая отдаляла их друг от друга. ***

Сыновья росли, им было по десять лет, они все чаще не слушались Марту, перечили ей, больше требовали и ничего о просьбах матери не хотели слышать, в ответ женщина получала одни недовольства и не желание выполнять ее просьбы.

Каждое утро было таким же, как и у большинства семейных пар. Марте нужно было разбудить сыновей и отвезти в школу. Дети с трудом вставали, уже с самого утра приходилось в строгости и с уговорами вытаскивать мальчиков из постелей.

Мужа тоже приходилось будить. С полузакрытыми глазами мужчина натягивал штаны, искал, в ящике шкафа, пару свежих носков и бежал опаздывая на работу.

Днями Марта занималась сортировкой и сбором грязного белья, кучи грязных носков, футболок, разбросанных по комнате обверток от конфет и остатки еды. Ей казалось, что это уже было вот только вчера и позавчера…. Грязные ручные полотенца с запахом мазута, заляпанные дверные ручки. Ее дни были похожи друг на друга, что казалось этому просто нет конца.

В этих всех своих бытовых делах Марта совсем потеряла себя, забота о детях и муже заполняла каждую минуту ее дня. Женщина разучилась чего-то хотеть для