Ему бы Ричарда Третьего играть. Или Борджиа.

Понять бы, какая роль уготована ей и как бы попасть на место режиссера в этой постановке!

– Что ж, неплохо, – кивнул Людвиг и подошел к Ринке, на ходу доставая из кармана что-то… – Последний штрих, дорогая. Замрите.

Она послушалась и даже почти не вздрогнула, когда ее шеи коснулось холодное и тяжелое. А затем – ее запястья сквозь перчатку.

Опустив взгляд, она обнаружила на запястье нечто безумно дорогое и старинное, из белого золота с хризолитами и черными сапфирами. Машинально дотронулась до обвившего шею колье, наверняка столь же дорогого и красивого, но очень похожего на ошейник. Дорогой, красивый ошейник.

– Идемте, фрау, – велел Людвиг.

Ринка поежилась от сквозившего в его голосе холода. Словно он был недоволен увиденным.

Где-то в глубине души стало обидно, что ее не оценили. Она, может, первый и единственный раз в жизни такая красавица!

И где-то рядом, все в той же глубине души, стало смешно. Она на войне, ее жизнь в опасности, а она думает о таких глупостях! Как будто брак с герцогом Бастельеро – не фарс, а романтическая история любви.

Уже перед самыми дверьми кто-то из девушек мадам Шанталь накинул ей на плечи невесомую пелерину из серебристой лисы.

На миг Ринка пожалела, что те две змеюки уже покинули салон. Сейчас бы они не посмели заикнуться о бедняжках и помойке. Впрочем, теперь Ринке было глубоко наплевать на змеюк, у нее были проблемы куда серьезнее.

– Я должна что-то знать о дворцовом этикете? – спросила она, когда мобиль выехал из переулка.

Ей хотелось спросить совсем не об этикете, но выдать себя сейчас – это похоронить надежду на спасение. Нельзя показать супругу, что она знает гораздо больше, чем при их последней встрече. А доверяет ему еще меньше, если такое вообще возможно.

Людвиг покосился на нее с удивлением, словно кукла вдруг заговорила.

– Ведите себя естественно, первой ни с кем не заговаривайте, на вопросы отвечайте без излишних подробностей. И ни в коем случае не упоминайте, что вы из другого мира.

– Но что мне тогда говорить?

– Что вы из… как называется ваша страна?

– Россия, город Москва.

– Значит, Руссия. Вы из провинции, древний обедневший род. Вы прибыли только сегодня утром, не порталом, все перемещения легко отследить, а в карете. Почему вас выдали за меня, вы не знаете и родителей не спрашивали, потому что вы – хорошо воспитанная почтительная дочь. Это самое главное, о чем вам нужно помнить: скромность и послушание. Вы хорошо меня поняли, фрау?

Посчитав до пяти и проглотив вертевшееся на языке «яволь, майн фюрер», она очень, очень ровно ответила:

– Да, ваша светлость.

А потом прикрыла глаза и начала перечислять типы хромосомных чисел. Отличный способ справиться с нервами. Супругу она достойно ответит потом, когда во всем разберется. В конце концов, она герцогиня или хрен собачий?..

Не зря же добрая половина ее детства прошла в Московском театре оперетты. Ни опера, ни оперетта, ни мюзикл Ринке больше не светят, но это не значит, что она бездарность и не сумеет сыграть роль герцогини. Не леди Макбет, железный характер показывать не стоит, да и нет в ней железного характера. Пожалуй, еще не поздно изобразить Адель из «Летучей мыши». Наивным блондинкам многое прощается.

Вот за оставшиеся пару минут – уже показался дворец, маленький, но очень нарядный, словно пряничный, – и надо вжиться в роль. Пары минут вполне достаточно.

– Расскажите немного о короле. Он старый? – слегка, чтобы не переиграть, похлопав ресницами, спросила она.

– Нет. Ему всего тридцать два года, – сухо ответил Людвиг.

– А вам?

– Двадцать восемь.

– А не скажешь… – протянула Рина, оглядев супруга и еще раз хлопнув ресницами. – Выглядите старше.

«Лет на десять», – не добавила она, хоть и хотелось. Холодный, мрачный эгоист. Как будто родился стариком. И вовсе он не харизматичный, а жуткий. Как Дракула.

– Вас это смущает? – тон Людвига стал совсем холодным.

– Нет. Совершенно не смущает. Скажите, а вас не смущает, что ваша супруга явится на прием… э… дура дурой?

– Нет. Совершенно не смущает. – Людвиг обернулся к ней с людоедской улыбочкой. – Кстати, мы приехали.

– Мрр мя? – раздалось с заднего сиденья.

– Посиди тут, мы скоро, – неожиданно мягко ответил Людвиг кошке и ласково погладил ее между ушей.

Собака страшная, сердито подумала Ринка. Подлиза. Дрянь мохнатая. Не сбежала бы.

И только когда ливрейный лакей открыл ей дверь мобиля, подняла взгляд на дворец. Пряничные домики опасны, это каждый ребенок знает. А кто предупрежден, тот вооружен. Так что здравствуй, второй квест. Кстати, его герцогиня Бастельеро начинает уже не в таком глубоком минусе. А, скажем, всего лишь с десятью очками ниже нуля и джокером в рукаве.

Справимся!

Виен, Астурия. Королевский дворец

Людвиг

Как Людвиг и рассчитывал, утренний прием был в самом разгаре. Чопорный дворецкий, которого кузены знали еще с детства, встретил его у двери в Утренний зал:

– Как представить спутницу вашей светлости?

Когда Людвиг сказал «герцогиня Бастельеро», дворецкий и глазом не моргнул.

Зато, стоило ему объявить герцога с супругой, на зал упала оглушительная тишина.

Людвиг протянул Рине руку, девушка грациозно на нее оперлась, и они вошли в зал. Он усмехнулся про себя, оглядывая немую картину: шок, любопытство, возмущение и снова шок. Особенно это прекрасно выглядело в исполнении ее высочества Бастельеро-Хаас. Матушка, которая не может и слова сказать, – о, этим шедевром Людвиг готов был любоваться вечно.

Сестрицы, не достигшие пока матушкиных высот в придворном этикете, вылупили глаза и готовы были рухнуть в обморок. Несостоявшаяся невеста пыталась скрыть замешательство и злость за модным хмирским веером. Надо же, ее благостное личико умеет выражать эмоции, кто бы мог подумать! Посол Франкии улыбался с ехидцей, а стоящий рядом с ним франк с военной выправкой был слишком спокоен, чтобы поверить в его равнодушие. Кстати, франк выглядит знакомым… точно! В Астурию пожаловал барон де Флер, рыцарь Ордена Лилии. Шпион. Утро становится все увлекательнее!

Остальные придворные, как всегда при его появлении, едва скрывали страх, круто замешенный на зависти и брезгливости. Кретины.

Людвиг любезно улыбнулся и обвел их всех взглядом, наслаждаясь гаммой эмоций на лицах. Впрочем, недолго. Матушка отмерла первой и успела сделать к Людвигу шаг, наверняка намереваясь закатить очередной скандал, но тут открылись другие двери (четкое планирование и хронометраж – великая сила!), и по залу разнеслось торжественное: