Из всех взрослых членов королевской семьи Лейнстеров отсутствовал только принц Эмрис, до недавнего времени являвшийся наследником престола. Уже после покушения стало известно, что на прошлой неделе король изменил своё завещание в пользу Колина, и это превращало Эмриса из главного претендента на трон в подозреваемого номер один. Так что в его отсутствии не было ничего удивительного.

А возле самых дверей, ведущих в королевскую опочивальню, стоял новый наследник престола, Колин Лейнстер, вместе с тремя своими лучшими друзьями — Аланом МакКормаком и Эриком Маэлгоном, которые были его ровесниками, и Морганом Фергюсоном, лет на десять старше. С первыми двумя Кевин познакомился ещё в Димилиоке (они были в свите Колина), и с самого начала отношения между ними, мягко говоря, не сложились. МакКормака и Маэлгона раздражало, что у Колина появился новый друг, а Кевина, в свою очередь, бесили их настойчивые ухаживания за Дейдрой. И хотя сама Дейдра откровенно демострировала своё безразличие к ним, Кевин тем не менее ревновал.

К Моргану Фергюсону, главному королевскому магистру колдовских искусств, Дейдра относилась с уважением и весьма лестно отзывалась о нём, впрочем, не скрывая, что немного побаивается его. Кевин вынужден был признать, что со своим высоким ростом и коренастым телосложением Фергюсон действительно выглядит весьма грозно. Кроме того, у Моргана были разного цвета глаза — один карий, другой жёлто-зелёный, как у кота, — и когда Кевин ловил на себе пристальный, изучающий, пронзительный взгляд этих глаз, ему становилось неуютно. Но в целом он испытывал к Моргану глубокую симпатию, поскольку тот приходился племянником покойному лорду Маркусу Финнигану, в чьём доме Кевин прожил на положении воспитанника почти четырнадцать лет. Лорд Финниган был неодарённым, а сын его родной сестры, Морган Фергюсон, фактически полукровка, считался самым могущественным после короля колдуном Логриса — и в этом Кевин усматривал иронию судьбы…

Наконец створки дверей опочивальни распахнулись, и на пороге появился королевский камергер. Все разговоры в прихожей мигом прекратились.

— Господа, — ровным голосом объявил он. — Его величество желает вас видеть.

Колин первым вошёл в опочивальню. Следом за ним потянулись все остальные.

Посреди комнаты на широком ложе, обтянутом красным шёлком, неподвижно лежал коренастого телосложения мужчина лет пятидесяти с густой рыжей бородой и светлыми волосами. Его покрытое сетью мелких морщин лицо было неестественно бледным, губы имели неприятный синеватый оттенок, и только в глазах ещё светилась слабая искорка жизни. Кевин в первый и последний раз видел короля Бриана — отца его любимой девушки, человека, который по логрийским обычаям был для него всё равно что дядя…

У изголовья ложа на коленях стояла Дейдра. Уголки её губ дрожали, на длинных ресницах блестели слёзы, но держалась она стойко, не в пример своей тётке Алисе, которая, едва лишь увидев брата, снова разрыдалась.

Главный придворный медик с регалиями магистра колдовских искусств склонился к уху Колина и что-то шёпотом сообщил ему. Тот молча кивнул в ответ, подошёл к ложу и опустился на колени рядом с Дейдрой.

— Вы звали меня, государь?

— Да, Колин, — тихо произнёс король. — Скоро я умру. К сожалению, моя Сила не может исцелить меня. Так что отныне корона принадлежит тебе… Ты уже знаешь, что я изменил завещание?

— Да, государь, знаю.

— Мне неведомо, замешан ли твой брат Эмрис в этом злодеянии или нет, но сейчас это не так уж и важно. В любом случае, он слишком глуп, тщеславен, мелочен и самонадеян, чтобы стать хорошим королём. К тому же Эмрис слабый колдун, и я сомневаюсь, что он смог бы подчинить себе Исконную Силу.

— Боюсь, что так, государь, — сказал Колин.

— Тем не менее, — продолжал король, — Эмрис всё ещё остаётся старшим после меня в роду. Чтобы лишить его оснований оспаривать моё решение, опираясь на своё право старшинства, тем самым разжигая губительную для государства междоусобицу, — тут король повысил голос, — я во всеуслышание объявляю об усыновлении принца Колина Лейнстера, младшего сына моего покойного брата Уриена. И после моей смерти принц сей, мой приёмный сын и наследник престола, станет королём Логриса в строгом соответствии с законами и обычаями наших предков. Такова моя королевская воля.

Все присутствующие склонили головы в знак уважения к последней воле умирающего короля.

— Я оправдаю ваше доверие, отец, — сказал Колин.

— В этом я не сомневаюсь, сын мой. Я верю, что ты с достоинством пройдёшь через все испытания, которые уготовила тебе судьба… И не мешкай, сейчас не время для церемоний. Моя смерть наверняка послужит для готийского короля сигналом к началу войны. Возможно, не останутся в стороне и галлийские князья. К счастью, наше превосходство на море подавляющее, и пока тебе нечего опасаться угрозы со стороны Атлантиды… Слушай меня, Колин. Завтра меня похоронят, а через два дня ты должен короноваться и овладеть Силой… архиепископ знает, что нужно делать, и поможет тебе… И немедленно собирай войска — война с Готландом неизбежна, а с Галлисом весьма вероятна.

— Хорошо, отец. Я сделаю всё, как вы говорите.

— И ещё… Насчёт Силы…

— Да, государь?

— Когда ты войдёшь во Врата, Хозяйка позволит тебе лишь слегка прикоснуться к Силе, зачерпнуть из Источника только горсть Воды Жизни и испить её, но дальше она тебя не пустит. Довольствуйся пока этим… Если у тебя возникнет искушение нарушить запрет Хозяйки и окунуться в Источник, преодолей его… Не конфликтуй с Хозяйкой, она… очень суровая… Обожди до лучших времён, когда в стране воцарится мир, внешние враги будут сокрушены, у тебя появится сын-наследник… он вырастет, повзрослеет, наберётся опыта — и лишь тогда ты сможешь рискнуть собой, не ставя под угрозу безопасность государства… Это не совет, это приказ, моя тебе последняя воля. Ради твоего же блага, ради блага всей нашей страны…

— Я понимаю.

Король Бриан устало закрыл глаза. Его лицо застыло в неподвижности, словно восковая маска. — Папа! — в отчаянии прошептала Дейдра. — Папа, не умирай!

Веки короля дрогнули и приподнялись.

— Да, и последнее, Колин. Заботься о сестре своей Дейдре, обещай любить её и беречь, как подобает старшему брату.

— Обещаю, отец.

— Тогда прощайте, дети мои.

С этими словами король снова закрыл глаза — теперь уже навсегда.

Из груди Дейдры вырвалось сдавленное рыдание. Колин низко опустил голову.

Главный медик склонился над неподвижным телом, тщетно выискивая малейшие признаки жизни, затем выпрямился и значительно поглядел на церемониймейстера.

— Король умер, господа, — объявил тот.

Монсеньор Корунн МакКонн, архиепископ Авалонский, первым опустился на колени и начал читать заупокойную молитву. Вслед за ним преклонили колени все присутствующие и подхватили его слова. А Кевина захлестнул нежданный поток воспоминаний. Он лишь беззвучно шевелил губами, притворяясь, что молится, тогда как мыслями был далеко отсюда, на маленьком клочке суши, затерянном в бескрайних океанских просторах, где в конце прошлого года умер его названный отец, Шон Майги. Невесть почему слово «отец» всякий раз повергало Кевина в трепет, вызывало в нём смешанное чувство привязанности и страха. Это было тем более странно, поскольку лорд Шон всегда был добр с ним, порой даже сверх меры баловал его, потакая всем капризам… Впрочем, если хорошенько разобраться, то это чувство возникло у Кевина задолго до того, как на острове появился человек, который впоследствии усыновил его…