Вернемся к чтению дневника.

Она сыграла в моей жизни намного большую роль, чем это могло показаться сначала.

Шло лето. Болезнь меня источила. Я весила уже 48 кг при росте 167 см. Практически ни дня я не чувствовала себя нормально, почти ничего не ела.

И вот появилась Вика. Спокойная, самоуверенная, безапелляционная. Она очень серьезно отнеслась тогда ко мне, посочувствовала и даже предложила помощь: подарила настойку какого-то золотого корня.

Вика первая стала говорить мне о Боге и сглазе. Шут с ним, со сглазом – дело темное, хотя и вполне вероятное. А вот Бог, крещение… Как выяснилось позже, Вика не такая уж и набожная. Бог и церковь для нее, скорее, традиция, атрибут нормальной светской жизни. Но все это меня не касается, это ее личное дело. Главное, что именно от Вики я впервые услышала: крестись. Где-то в глубине души ее я и считаю своей крестной матерью, хотя она этого и не знает (вот бы удивилась). Жаль, что потом у нас как-то не сложились отношения, кстати сказать, исключительно по моей вине: спокойная, всегда выдержанная Вика, совершенно очевидно, не могла в больших количествах выносить вечно чего-то боящуюся, нервную подругу. Стоило мне откорректировать свое внешнее поведение, как опять дела пошли на лад… Но это все позже, позже…

Итак, благодаря Вике я крестилась. Но была еще одна вещь, чрезвычайно важная, связанная с этой женщиной. Я безумно позавидовала («по-белому», конечно) гармонии, царящей в ее доме, рождающейся, как мне кажется, именно из Викиных спокойствия и уверенности. Домовитость, чистоплотность, ухоженность дома и детей. При этом – все время какие-то люди в гостях, вроде бы шумно, но никакого крика, никаких нервов, голос не повышается вообще. Вроде бы умная женщина, зато любит поболтать о тряпках, а всякой фигне, разговаривать о которой прежде я считала ниже своего достоинства. А почему? Какая же я дура была зашоренная!

Словом, я позавидовала и захотела жить так же, ну хотя бы почти. У меня появился идеал поведения, идеал дома и семьи. И одному богу известно, что вылечило меня: золотой корень, крещение или вот эта эмоциональная встряска. В любом случае и то, и другое, и третье исходило от этой маленькой женщины, благодаря которой кончилась моя болезнь.

ПОЧТИ ПОЛГОДА ПОЧТИ СЧАСТЬЯ

И настал светлый период. Хотя начался он с воспаления легких (цирк!). Но даже это я вспоминаю как-то по-хорошему. Подумаешь, температура, подумаешь, кашель! Зато ноги ходят, глаза смотрят, не тошнит, сплю без трех-четырех таблеток снотворного. А главное – появился мир и покой внутри меня (Аве, Вика!). Тогда же я с легкой душой плюнула на университет и на журналистскую карьеру – все ушло и померкло перед идеей спокойной, уютной домашней жизни, просто для семьи, просто для себя. И еще фильм… Черт, забыла название. Про человека, попавшего вдруг в прошлое, к своим молодым родителям в сталинское время… А, «Зеркало для героя»! Не понимаю почему, но этот фильм завершил «строительство покоя» и здоровья во мне, хотя он был совершенно о другом. Может, он нес в себе какой-то очень положительный заряд? Не знаю…

Что вспоминается? Во-первых, цвет того периода: почему-то, когда я думаю о нем, то всегда возникают перед глазами спокойно-коричневый и теплый красный цвета. Еще вспоминаю наши вдруг случившиеся очень кучно походы в рестораны. Дважды с Викой и ее мужем, дважды с Сашкиными немцами. Было очень весело, приятно и спокойно. Да, именно спокойно. Сашина поездка во Францию – недолгая, а посему безболезненная и… спокойная (для меня). Рождение коммерческого канала на телевидении – смешно, но тоже запомнилось, все-таки что-то новое, интересное – телевизор работал весь день.

БОГ

Вот тогда подумалось: я крестилась, и мир пришел ко мне. Значит, да, значит, есть! Радость, счастье – все теперь в моих руках, потому что я – божий человек. Но я не стала набожной, не стала молиться, не бросилась изучать Библию. Просто наслаждалась снизошедшей на меня благодатью. Может, в этом и была ошибка…

Не могу сказать, что все было абсолютно безоблачно. Помню, что порой какие-то досадные мелочи слегка отравляли жизнь. Но, ей-богу, на общем фоне покоя это забылось.

Это время отсутствия конфликтов с родителями, это время мира и лада в моей семье. Это время прошло.

* * *

Очень посмеялась в этом месте! Ну да, конечно, «божий человек». То есть дурачок, блаженненький, юродивый. Даже не понимала, что пишу… А примерно так и обстояло дело: радовалась, что полегчало, и благодарила боженьку. А благодарить надо было ремиссию и все равно искать врача.

Вспоминаю Вику… Не видела ее уже черт знает сколько лет. Пару раз до меня долетали вести, что не все ладно в ее жизни. Очень жаль. Я изо всех сил желаю ей только самого хорошего! Несмотря на то что путь, предложенный ею, был ложным, она искренне старалась мне помочь, она не было равнодушной. В отличие от самых близких людей.

Итак, хороший период закончился. Теперь уже могу пояснить почему: закончилась ремиссия.

СТРАХ СТУКНУЛ В МОЮ ДВЕРЬ

Когда точно это произошло? Кажется, в феврале. Но сначала надо сказать, из чего, по моему убеждению, страх вырос.

Значит, было хорошо, покойно. И вот появляется предательская мысль: а насколько прочно все это? Не угрожает ли моему счастью, моему мужу, моей дочери нечто? Поначалу такие мысли легко отгонялись. Но чем лучше казалась мне жизнь, тем назойливее и упорнее мысли кусали мне мозг… Я вбила себе в голову, что Алисиному здоровью, жизни угрожают ужасные болезни – дифтерия, столбняк, скарлатина и даже простой грипп, но с жуткими осложнениями. Ведь не может быть такой благополучной моя прелестная, единственная малышка!

Я убедила себя в том, что нашу квартиру ограбят и испоганят; слишком я обожала ее, сделанную мной с любовью; да плюс уверенность, что если в доме появилось благополучие, обязательно «отымут».

Я с ужасом ждала мужа с работы: такой красивый, видный, добрый и любящий, да его же зарежут, убьют!

Вспоминается Карнеги. Когда я прочитала у него фразу «Не бойтесь быть счастливыми», только плечами пожала, мол, заумь какая-то. Но как я понимаю это теперь! Это же про меня. Я боюсь быть счастливой. Может, это типично советское – стыд за хорошую жизнь, за «невыстраданное»? А скорее, вот что: человек, нагрешивший, не имеет права, по божескому разумению, чувствовать себя хорошо.

БОГ

«Обидевший да будет наказан страхом господним». Эти слова церковной молитвы я услышала много позже, а нутром поняла, прочувствовала их еще тогда. Значит, я – грешница. В чем же? Я не грабила, не убивала, не прелюбодействовала… Я – грешница в отношениях с людьми.

Да, тут я во многом виновата. Была недобра к людям, злобствовала, желала им зла. Порой я их ненавидела и не очень-то это скрывала. Пришла пора платить по счетам! И когда я это поняла, я сказала Богу: «спасибо тебе, что ты вразумил и наказал меня таким способом – страхом, а не реальным, страшным несчастьем».