— Давайте вы все-таки расскажете мне, в чем там у них загвоздка.

Алан переплел свои пальцы с моими, будто ища поддержки:

— Вы ведь поможете?

Я высвободилась и дружески похлопала его по плечу:

— Сделаю все, что в моих силах.

На миг у меня возникло искушение обнять его и выложить все как на духу, но я отогнала эту глупую мысль.

Алан заглянул мне в глаза и с отчаянием сказал:

— Бобби — мой сын, больше у меня никого нет. Я бы отдал что угодно, лишь бы...

— Ш-ш-ш!

Меня затопило горячее сочувствие, я приподнялась на цыпочки, осторожно взяла его лицо в руки — и вот по пальцам у меня уже бегут золотистые, розоватые, оранжевые искорки, и ночной воздух полнится ароматом медуницы, и золотые искорки мерцают в зрачках Алана, он успокаивается, тревожные складки на его лице разглаживаются... он молодеет прямо на глазах... вот уже и улыбается.

— Какая красота... светятся... как солнце... — Он запустил руки мне в волосы, потянул меня к себе, и я потянулась к нему в ответ, готовая ответить на поцелуй.

«Отлично, молодчина, Дженни, давай утешь бедолагу!» — саркастически каркнул внутренний голос. Это меня разом отрезвило, и я отпрянула.

«Дура. Что же это я вытворяю?!»

Я резко высвободилась и на всякий пожарный случай отступила еще на шаг. А главное, быстренько погасила все магическое излучение. Потом порылась в сумке, вытащила пригоршню своих верных конфеток и сунула в рот. Неэлегантно, зато поможет успокоиться и восполнить расход энергии после такого выплеска магии.

В голове у меня зазвучал голосок Агаты: «Коли домовой до кого коснется, то как печать останется... на подмогу поспеет».

Я сглотнула полупрожеванные конфеты. Все просто. Алану требовалось утешение, это всколыхнуло во мне жалость, а жалость пробудила магию, полученную от Агги. Но Алан не ребенок, а смешивать свою магию с Аггиной — небезопасная затея, потому что так он, чего доброго, может подпасть под мое Очарование, а уж это мне совсем ни к чему. Чтоб Финна приподняло да стукнуло вместе с его «ремонтом на скорую руку» — теперь я еще сто лет буду расхлебывать побочные эффекты!

Алан слегка качнулся, но устоял на ногах. Потер лоб:

— Так о чем я говорил?

Я с трудом подавила вздох облегчения:

— Вы хотели объяснить, почему полиция не покажет мне тело Мелиссы.

— Ах да. Душеспасители добились судебного запрета на осмотр ее тела, даже патологоанатома не допустили. — Алан открыл передо мной дверь, в его серых глазах снова появилась тревога. — Они подали прошение о том, чтобы пронзить тело колом в качестве предупредительных мер, и заявляют, что Мелисса не могла согласиться на Дар, потому что еще не достигла совершеннолетия. Мой адвокат обещал связаться со своим знакомым судьей, чтобы узнать, что тут можно поделать. — Он похлопал по карману пиджака. — Должен перезвонить.

Душеспасители, они же Охранители душ, — религиозная организация крайне правого толка, восходящая, по-моему, чуть ли не к кромвелевским временам. Душеспасители полагают, что люди, которые становятся вампирами, продают душу дьяволу, так сказать, авансом, на отдаленное будущее. Мелисса уже мертва, и, даже принимая во внимание двухнедельный испытательный срок, за который выясняется, воскреснет укушенный вампиром покойник или нет, все равно сомнительно, чтобы Дар подействовал. Так что, с Мелиссиной точки зрения, разницы уже никакой. Ей в порядке профилактики пронзят сердце, а тело сразу же сожгут и пепел развеют. И если душеспасители добьются своего, то мне будет не на что посмотреть в поисках следов магии, потому что тела-то уже не останется.

Интересно, это совпадение или как?

Я просочилась мимо Алана в двери участка, стараясь больше к нему не прикасаться.

— Мелисса работала на вампиров. Разве у них не принято заранее подписывать какой-то документ в расчете на подобные случаи?

— Она и подписала. — Алан пригладил взъерошенные волосы. — Но Фран, мать девушки, считает, что документ недействителен, потому что Мелисса была несовершеннолетняя. Фран — дама со странностями, но я никогда не предполагал, что она еще и религиозна. Пытался с ней поговорить, но врачи накачали ее успокоительным по горло. — Его прервало чириканье мобильника, который Алан тут же начал искать по карманам. Глянув на дисплей, он с облегчением сказал: — Адвокат.

Опять-таки уж не знаю, совпадение это или нет, но ситуация складывалась не в пользу мистера Марта.

Я отошла в сторонку, чтобы дать Алану возможность спокойно поговорить по телефону. Раньше мне уже случалось раз или два бывать в старом Скотленд-Ярде. Обстановка здесь царила, мягко говоря, не слишком жизнерадостная: с высокого потолка свисали на цепях лампочки под металлическими абажурами-отражателями, пол покрывал унылый серый линолеум, напротив стойки администратора стояло несколько неудобных пластиковых стульев для посетителей. Сейчас два стула были заняты. Словом, если в этом заведении что-то и говорило об уюте и гостеприимстве, то разве что кондиционер.

Я пристроилась под вентилятором, чтобы меня обдуло прохладным воздухом. Из-за стойки высунулась незнакомая мне дамочка-констебль в форме — пухлолицая, в темных кудряшках. Она уставилась на меня вопросительно. В ответ я коротко улыбнулась и показала на Алана: мол, я с ним. Минуту-другую она пристально разглядывала меня, и за это время ее лицо утратило всякое подобие дружелюбия. Неприязненный кивок — и представительница властей вновь вернулась к своим делам.

Милое, приветливое отношение, ничего не скажешь, подумала я, но тотчас мысленно стряхнула чужую неприязнь и решила поближе рассмотреть посетителей.

Первым мое внимание привлек молодой мужчина в наглаженном костюме, с черно-красным крестом на лацкане — значком душеспасителей. На вид лет двадцати с небольшим, ухоженная бородка-эспаньолка, волосы явно высветлены. Он сидел на самом краешке стула и барабанил по замочку своего портфеля, а глаза так и бегали туда-сюда — то на меня, то на Алана.

На соседнем стуле помещался гоблин, похожий на непомерно мускулистого ребенка, — он лениво постукивал о ножки стула пятками, не достающими до пола дюймов шесть, и от ударов лампочки, вделанные в кроссовки, так и вспыхивали алым. Сальные волосы, выкрашенные в черный цвет, густо вились надо лбом, одутловатая, нездоровая физиономия шла пятнами. Темные очки, чтобы глаза не болели от света. Несмотря на малый рост, за ребенка гоблина никто всерьез не принял бы: спина прямая, весь жилистый, плечи широкие, могучие мышцы так и распирали сине-зеленый рабочий комбинезон. Над нагрудным левым карманом виднелся светящийся значок — британский флаг; впрочем, черно-красный крест он тоже носил, а над правым карманом сверкали золотом вышитые буквы «ГСО» — «Гоблинская Служба Охраны». Те же буквы красовались и на внушительной бейсбольной бите, аккуратно обернутой серебряной фольгой, которую гоблин держал на коленях.