Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Александр умер, его преемники начали войну друг с другом и вот тогда Фарнабаз покинул Родос. Присоединился к Эвмену, своему зятю, и тот в битве против Неоптолема, сатрапа Армении, доверил шурину командование персидской конницей.
— Накануне того дела к войску прибыл мой брат Каувайча. Приехал из Ниссы и привёз письмо от Ртаунийи. Мы с ним почти десять лет не виделись. Обнялись, пировать стали. Вижу, что-то гнетёт его. Расспросил — молчит. Отнекивается. Не понравилось мне это. Вина ему принялся подливать, дабы разговорить, а он ни в какую. Только и смог вытянуть из него: «Хотел бы тебе, Фарнавазда, открыться, да не могу. Пока не могу. За сестру боюсь. Обдумать всё надо». Обиделся я тогда на него. Брат родной, а не доверяет.
— Так и не сказал? — спросил Аристомен.
— Не сказал. Он помянул сестру, а я подумал, не случилось ли чего с ней. Пристал к Эвмену. Он посмотрел на меня… странно. Сказал, что болела Ртаунийя по женской части, но всё обошлось и не стоит мне беспокоиться. А на следующий день была битва и славная победа. Вот только для Каувайчи она оказалась последней. Сложил он там голову.
Фарнабаз опрокинул в себя ещё одну чашу и уронил голову на грудь.
— Никогда не прощу себе… О, Светозарный Митра, почему ты в тот день наказал меня косноязычием? Почему я не смог разговорить его?
Некоторое время он молчал. Аристомен терпеливо ждал.
— Я пробыл с Эвменом ещё год, — продолжил, наконец, Фарнабаз, — а после поражения при Оркиниях наши дороги разошлись. Эвмен укрылся в Норе, а я вернулся сюда. Спустя пару лет накатила на меня тоска и захотелось родню разыскать. Братья, Аршама и Аребрдана на востоке сгинули. Артакаму выдали за твоего господина, да он её в Сузах бросил. На письмо не ответила, не знаю, жива ли. Ртаунийя ответила, только про неё знаю.
— Ещё ведь сестра у тебя есть, — осторожно заметил Аристомен.
— О ней и речь, — кивнул Фарнабаз, — Барсина. Я знал, что она в Пергаме. Написал. Не ответила. Сам поехал, а её и нет там. Опешил я, искать начал. Объездил все отцовские усадьбы. Нигде нет. Наконец, повезло мне отыскать старую Рзабару, служанку её. Жива ещё бабка была, хвала Митре. Вот она-то мне и рассказала, что давно уже, восемь лет назад, двое царёвых посланников увезли Барсину и ребёнка, а куда, то ей неведомо. И одним из тех посланников был Каувайча, потому Барсина поехала с ним спокойно и без страха. Огорчалась только Рзабара, что её с госпожой не взяли. И как в воду с тех пор Барсина канула.
Он замолчал. Аристомен некоторое время переваривал услышанное, потом заметил:
— Да уж, брат из тебя никудышный, раз ты столько лет о сестре и не вспоминал.
Фарнабаз поднял на него взгляд, но ничего не ответил.
— Зачем ты мне это всё рассказал? — спросил Аристомен.
— А ты не догадываешься, явана? — зачем-то по-персидски спросил Фарнабаз, — скажи-ка мне, где сейчас ваш царь?
— А-а… — пробормотал Аристомен. — Да, царя-то у нас уже, почитай, почти год нету.
— Скоро будет, — оскалился перс, — Антигон прибрал к рукам почти всё, чем владел Дарайавауш. Египет и Сирия остались. К гадалке не ходить — скоро, ой как скоро Циклоп назовёт себя хшаятийей. А между тем может статься, что царь-то ваш жив-здоров. И всяко уж законней Одноглазого, хотя и рождён не в браке.
— Это кто? — удивился Аристомен.
— Племянник мой, — ответил Фарнабаз, — сын Барсины.
— Ах вот оно что…
Аристомен задумчиво почесал бороду. Пробормотал себе под нос:
— Признаться, я и забыл про него. Не слышал, чтобы хоть кто-то вспоминал про мальчика…
— Того Эвмен и добивался, — кивнул Фарнабаз.
Македонянин поднял на перса взгляд.
— Причём здесь Эвмен?
— А при том, — ухмыльнулся бывший сатрап, — что повезло мне отыскать того македонянина-фрурарха,[11] кто тогда в Пергаме гарнизоном командовал. И рассказал он мне, будто тот, второй, который с Каувайчей приехал, предъявил знак ангара и подорожную, выданную Эвменом. Заметь — не Пердиккой. Да и сам посуди, кто ещё из ближних Александра стал бы печься о Барсине, прятать её от остальных, как не мой дорогой зять? Дела семейные.
Ангар — гонец регулярной почтовой службы в царстве Ахеменидов и позже Александра.
— Н-да… — только и смог выдавить из себя Аристомен.
Он довольно долго молчал, переваривал услышанное. Наконец, неуверенным тоном сказал:
— Ну вот не нашёл ты сестру с племянником, что логично. Прятать их в отцовских владениях было бы величайшей глупостью, там бы в первую очередь искали. А куда Эвмен их спрятал?
— Понятия не имею, — ответил Фарнабаз.
— То-то и оно. Знали, видать, всего трое. Двое точно мертвы, а третьего как искать, если даже имя его неизвестно? Или известно?
— Не-а, — покачал головой перс, облизывая жирные пальцы, — фрурарх имени не запомнил. Но тот, вроде, представился, как гипарет Эвмена. Чай не сотни же у него порученцев было. Может я даже и знаком с ним. Может даже в одном шатре локтями толкались. Эх, знать бы имя…
— Не скажи, насчёт сотен, — возразил Аристомен. — Вот как ты от меня сбежал тогда, я к царю прибыл и от Тира до Египта при грамматеоне состоял. Тоже, по особым поручениям.
— Это за что тебе такая честь, неудачнику? — удивился Фарнабаз.
Аристомен не ответил. Смотрел в пустую чашу и поглаживал бороду.
Фарнабаз поднялся из-за стола.
— Ладно. Я своё дело сделал, кость вам бросил. Ничего взамен не прошу, думаю, сам понимаешь, какая моя выгода в этом деле.
— Погоди, — задержал его македонянин, — скажи только, почему именно мне всё рассказал? Мы знакомы с тобой еле-еле.
— А кому? — удивился Фарнабаз, — этим цареубийцам за морем? Или Одноглазому? Открываться им — всё одно, что волка в пастухи звать. Да и как-то не было оказии.
— Поэтому решил позвать зайца? — усмехнулся Аристомен[12].
— Есть у меня ощущение, — ответил перс, — что твой господин в этой компании — самый приличный. Не считая зятя моего. Вот уж кто поистине был верен и благороден. Надеюсь, не дрогнул под его ногами мост Чинвад и пребывает он теперь в Доме Песни.
Он помолчал немного и добавил:
— Тебя, Аристомен, я не выслеживал и, сказать по правде, планов открыться Лагиду не имел. Со стороны глянуть — наша встреча случайна, но мниться мне — неспроста свёл нас Светозарный Митра именно сейчас. Нет здесь случайности, знак это свыше.
— Может этого эвменова
