– Дельная мысль. За бугром, как известно, и водка слаще, – молвил Клим, неторопливо шествуя вдоль строя. – Ну, не тоскуйте, орлы, скоро пойдем на супостата. Дальше кто у нас?

– Персен Смертоносный!

– Вздор Свирепый!

– Понзел Блистательный!

– Фицер Ненасытный!

Тут Клим замедлил шаг и уставился на Фицера.

– Ненасытный? Это по какой же части? Не по женской ли?

Омриваль, тащившийся следом, покраснел, а рыцари загоготали. Потом Карвас Лютый произнес:

– Никак нет, твое величество. Среди нашего братства он более всех к хмельному пристрастен. От бочки с пивом не оторвать, пока дно не покажется.

– Это заметно. – Клим хлопнул Фицера по тугому животу. – У тебя, боец, брюхо из штанов высыпается. Побегать надо. С полной выкладкой три круга вдоль городской стены.

– Помилуй, владыка! – Фицер попытался втянуть живот. – Что мне бегать девкам на посмешище? Я мастер меча и секиры! Прикажешь кого замочить, так я со всем удовольствием. Кишки выпущу и на топор намотаю. Во славу государя!

Такая преданность умилила Клима. Кивнув, он проворчал:

– Ладно, борзый ты мой, не хочешь, не бегай. Вдруг похудеешь, ослабеешь… А нам еще с орками биться да гоблинов мочить.

Карвас вдруг ударил кулаком о грудь и выступил из строя. Глаза его сверкали, рот свирепо щерился, шрам на щеке налился кровью. Клим заметил, как встопорщились усы Олифанта, как хлопнул по колену Вардар, как потянулся к мечу рыжеволосый воин в конце шеренги. Похоже, у этих бойцов были давние счеты с тварями из Южных Болот.

– Орки! Гоблины! – рявкнул Карвас. – Веди нас, повелитель! Веди на нелюдей! Мы их кости разметаем и в грязь втопчем! Мы их на копья насадим! И по мордам поганым – топором, топором! Верно говорю, братья-рыцари?

Воины одобрительно зашумели, но Клим ударил о каменные плиты ножнами меча.

– Ценю ваш энтузиазм, орлы. Но вы – люди военные, а потому скажите мне, кого я поведу, кроме вас? Сколь велика королевская гвардия? Искусны ли солдаты? Кого еще можно призвать под копье и как скоро эти бойцы соберутся? Есть ли среди них стрелки и всадники? И что у нас в арсеналах?

Наступила тишина. Потом рыжий в конце строя сказал:

– Войска мало, государь, а орков тысячи и тысячи. Надо созывать ополчение, ибо есть в городах и весях солдаты, коих прежний король от службы отставил. Но их немного, так что еще наемники нужны. Лучше всего киммерийцы.

Клим одобрительно кивнул:

– Голос не мальчика, но мужа. А сколько берет киммерийский наемник? Ежели в золоте и серебре?

– Серебряный «дракон» за день или золотой за семь дней, – доложил рыжий. – Когда случится битва, два «дракона» серебром и отдельно за потерянный глаз, руку или ногу. Еще мясо, пиво и хлеб утром и вечером. Еще каждому плащ, сапоги и шапку. Еще особые подарки их вождям. Еще чтоб первыми пустили вражий лагерь грабить.

– Что ж, – сказал Клим, – война – удовольствие не из дешевых, однако приходится воевать. Кто не воюет на рубежах своей страны, к тому война приходит на порог.

Он вспомнил о пустых сундуках в королевской сокровищнице, два из которых должны наполнить канальи Жинус и Авундий. Сколько же будет в них монет? Пожалуй, около миллиона. Нанять тысяч двадцать киммерийцев, вооружить ополчение, собрать провиант, купить лошадей и телеги… На месяц денег хватит. Само собой, если падла Жинус выполнит приказ. А не выполнит, так веревку на шею и отчуждение имущества в пользу короны.

Клим с тоской вздохнул. Не хотелось ему начинать с реквизиций и казней, с плахи и виселицы. Хотя рецепт был проверенный – в его реальности власть изобрела массу способов облегчения кармана подданных, от налогов и государственных займов до прямых грабежей.

– Закончим, – сказал он, поворачиваясь к своим бойцам. – Кто у нас еще остался? Назовитесь!

– Верваг Суровый!

– Жмых Стремительный!

– Бакуд Железнобокий!

– Ротгар Кровавый!

Кровавым Ротгаром оказался рыжеволосый рыцарь, последний в строю. Лет примерно тридцати, с рожей, усыпанной веснушками, он был самым мелким, всего на ладонь выше Клима. Должно быть, повоевал рыжий изрядно – на плече шрам от удара копья, левое ухо отсутствует, и на валявшихся рядом доспехах вмятины, выправленные кузнецом. Славный солдат, решил Клим и велел облачаться.

Снова забегали пажи, загремело железо, заскрипели кожаные ремни, заколыхались плюмажи. Когда экипировка закончилась, Клим сказал:

– Нынче у меня смотр королевских войск и ревизия столичных укреплений. Ты, Карвас, пойдешь со мной, ты и Ротгар. Персен и Драч спустятся к сокровищнице, удвоят караул и встанут у дверей на страже. Должны доставить золото, два сундука, так что глядите в оба. Если не привезут, ты, Олифант, сыщешь казначея Жинуса, а ты, Вздор, – Авундия, ростовщика. Схватить обоих и на губу, то есть в надежный подвал, самый сырой и холодный.

– Может, сразу их кончим, государь? – предложил Фицер, поигрывая секирой.

– Нет, сперва пусть помучаются. Мне не головы их нужны, а монета.

Отпустив рыцарей, Клим велел седлать лошадей, звать горнистов и герольдов, нести королевский стяг, плащ с драконами и корону. Не прошло и получаса, как он выехал из ворот замка. Впереди – трубачи, за ними – оруженосец Омриваль со знаменем, сам король на белом скакуне, Карвас и Ротгар с отрядом гвардейцев и шесть герольдов с лужеными глотками. Процессия была пышной: трубачи трубили, сверкали доспехи солдат, плескался по ветру стяг, герольды провозглашали славу новому владыке Хай Бории. Но народ безмолвствовал.

С осмотра городских стен и башен Клим вернулся поздно и в самом мрачном состоянии духа. Стены, возведенные два века назад, осыпались, растрескались, а кое-где и вовсе лежали в руинах. Из башен, числом двадцать две, половина была с заколоченными входами из-за рухнувших перекрытий, а те, куда удалось войти, использовались не по назначению: в трех – голубятни, в пяти – склады овощей, в двух – гончарные мастерские, а последнюю горожане приспособили под общественный сортир. Рвы за стенами заплыли, валы поросли дубами и кленами, а кроме того, не составляло проблем попасть в город по реке Помойне, берега которой были вовсе не укреплены. Словом, Клим убедился, что осаду столице не выдержать, да и не нужна никакая осада – маршируй себе в проломы, грабь город и режь горожан.

С королевской гвардией дела обстояли получше: полк пеших латников в триста рыл, два конных по двести, и при каждой части – капитан и дюжина сержантов. Алебарды, пики и кольчуги вроде бы в исправности, лошадки тоже неплохие, однако три полка тянули в лучшем случае на батальон неполного состава. Еще имелся рыцарский регимент, наскоро собранный министром Гаммеком: полсотни рыцарей из города и окрестных поместий, и при каждом – десяток челядинцев. Клим обругал Гаммека, сказав, что с таким войском только клопов давить, на большее сил не хватит, и занялся обозом. Целых телег в нем не нашлось: у одних не хватало колес, у других прохудились днища, третьи стояли без упряжи и без лошадей, и было ясно, что притащили их сюда для вида, дабы исполнить приказ короля. Снова обругав Гаммека, Клим прошел к полевым кухням и обнаружил, что в наличии ведро и четыре котла, а при них – кривая бабка-повариха. Тут он уже не ругался, решив сберечь запал и пару крепких выражений для Тигля диц Марема, – с того места, где собралось воинство, отлично просматривались ветхие городские стены и ворота, висевшие на одной петле.