Когда час спустя он прибыл к Райкерам, то, к своему удовольствию, увидел там Хикси Райс, заведовавшую во «Всячине» отделом рекламы.

— Где Полли? — спросила она.

— В Локмастере — боюсь, там ничего хорошего. А где Дуайт?

— Там же и, боюсь, по той же причине.

Напитки были сервированы на открытой площадке перед домом. Разговор шёл о «Старой посудине». Шотландская община была готова построить новое здание. Волонтёры — плотники, электрики и маляры — предлагали свои услуги, гордясь, что их имена будут значиться в почетном списке, который вывесят в вестибюле здания.

Обедали, как всегда, внутри.

— Завидую Квиллу, — сказала Милдред. — Такая роскошь — его затянутая сеткой беседка. Квилл может принимать гостей на свежем воздухе. И киски могут резвиться там без поводков.

После десерта (запеченные персики с сreme fraiche[14]и орехи пекан) мужчины завели разговор на любимую тему — о своей юности в Чикаго. Хикси их баек ещё ни разу не слышала.

— Расскажите о летнем лагере, — предложила Милдред.

И сто раз рассказанное зазвучало опять.

Квилл. Мой отец умер до моего рождения, и мистер Райкер выполнял отцовские обязанности за двоих: водил нас в зоопарк и на парады, давал советы, просматривал школьный дневник, улаживал неприятности.

Арчи. Однажды он решил, что нас нужно отправить в летний лагерь — поучиться чему-нибудь полезному типа: плавать кролем, оснащать парусную лодку, влезать на дерево, вырезать свисток…

Квилл. И вот что навсегда врезалось в память: каждый вечер мы сидим вокруг костра, слушаем разные истории и поем бойскаутские песни — громко, но, увы, не очень стройно.

Арчи. И вот что ещё мы оба помним во всех подробностях — читанные у костра стихи.

Квилл. Не только каждое слово засело в памяти — стихотворные строчки всплывают в голове в самый неподходящий момент…

Арчи …к примеру, когда стоишь перед дорожным инспектором…

Квилл …или во время венчания…

АРЧИ. Хотите, почитаем?

— Пожалуйста, пожалуйста! — воодушевилась Хикси.

Двое взрослых мужчин выпрямились и, уставившись друг другу в глаза, чтобы вместе начать, принялись скандировать в бодром ритме:

Неподалеку в густых камышах

Издохла соечка от коклюша.

Ах как её било от коклюша!

Висела на ветке, едва дыша,

И умерла…

На мгновение воцарилась та звенящая тишина, когда Полли обычно изрекала: «Цитируя „Ричарда Третьего", потрясающе!»

— Здорово! Здорово! — восторгалась Хикси. — Обязательно выучу это наизусть.

— Прочитать вам вторую строфу? — спросили воодушевленные мужчины. — Она не хуже первой.

Вечер закончился в достаточно ранний час, и Квиллер поспешил домой, чтобы встретить эскападу Полли во всеоружии. Уж он её спросит:

Как прошёл юбилейный банкет?

Сколько свечей было в торте? Все шестьдесят?

Кто там был?

Как были гости одеты? Строго или крикливо?

Все ли играли в угадайки?

Кто да кто выиграл?

Какие были призы?

В какую церковь они ходят?

Какой там пастор?

Он был дока по части интервью, а она любила, когда её интервьюировали.

По прибытии в амбар он уже по сообщению в окне — спасибо сиамцам — знал, что ему кто-то звонил. Это был метеоролог.

«Полли дома, но вымотана хуже некуда! Позвони не ей, а мне. Она выглядела совсем разбитой и очень взволнованной, Квилл, и невыспавшейся. Я сказал ей, пусть ложится спать, а уж я тебе все сообщу».

— Она никогда не пьёт больше полрюмки хереса, — размышлял Квиллер. — А с Шерли знакома много лет!

— Ну да, но… её что-то очень взволновало, и она поэтому не могла уснуть. И потом, ей пришлось ночью одной возвращаться домой — а это никуда не годится. Будем держать связь. Не волнуйся.

Тем же вечером, часов в одиннадцать, Квиллер, сидя в своём любимом кресле, читал, а сиамцы, развалясь, лежали у него на коленях. Вдруг Коко насторожился! Глаза его впились в телефонный аппарат на письменном столе. И тот зазвонил. Это была Полли с докладом, приготовленным для их вечернего разговора.

— Квилл! — Голос у неё звенел. — Ты, наверное, ломаешь себе голову, что со мной случилось. Я едва держалась на ногах, в жизни так не уставала. Но чашечка какао, несколько часов сна в обществе моих милых кисок, и я воскресла… Надеюсь, ты не волновался.

— Завтра вечером за ужином ты сможешь мне все описать в красках.

— О, у меня есть что порассказать… нечто такое!.. — выдохнула Полли.

— Намекни хоть что.

— Никаких намеков. Если ты догадаешься, тогда какой же это будет сюрприз… A bientot.

— A bientot.

По пути на радиостанцию Уэзерби Гуд часто делал остановку в Квиллеровом амбаре, чтобы пропустить рюмочку-другую, и газетчику были по душе эти импровизированные визиты — не только потому, что он получал доступ к внутренним данным о погоде, но и потому, что они обменивались новостями о соседях, а новостей о соседях в «Ивах» хватало. Особенно Джо занимала Полли.

Не успел он появиться у кухонной двери и плюхнуться на стоящий у бара табурет, как приветствовать его примчались Коко и Юм-Юм, готовые скромно принять дружеское послание — какое-нибудь кошачье лакомство — от Гольф Стрима.

Квиллер наполнил рюмки и сообщил:

— Слава богу, она пришла в себя.

— Она — молоток! И не будем недооценивать чашечку какао!

Услышав своё имя, кот вскочил на бар.

— Надеюсь получить подробный отчет за сегодняшним ужином. Но вот проблема! Понедельник неудачный день по части ресторанов. В гостинице «Макинтош» — слишком казенно, в «Старой мельнице» — слишком празднично, а «Валун» — слишком далеко.

— А почему бы не заказать легкий ужин у Робина О'Делла, Квилл, и не накрыть стол в беседке? Ты сам не знаешь, как тебе повезло, что у тебя есть такое чудесное местечко!

— Иной раз, — хмыкнул Квиллер, — и тебе в голову приходят неплохие идеи… Плеснуть тебе ещё?

— А если выяснится, что Полли в чем-то не разобралась по части этих лошадников из Локмастера, обратись ко мне. Я могу выложить тебе всю историю «Бестселлеров», Квилл. Этой лавкой уже лет сто владеет одна и та же семья. Одно время там в задней комнате всегда стояла бутылка-другая вина, вокруг которой собиралась мужская компания. А это, сам знаешь, — громкий гогот, похабные анекдоты и шуточки. Родители не пускали в лавку своих детей. Женщины опасались заходить туда за кулинарной книгой. Ну и они потеряли большую часть клиентов, выезжая на заказах по почте, продаже старой книги и поставках в Публичную библиотеку.