вместе с другими руководителями этой организации его судили в Вильно во время громкого «Процесса пятидесяти шести». Островского оправдали, а его товарищей приговорили к длительным срокам тюремного заключения — от 3 до 12 лет. По утверждению белорусского советского историка В. Романовского, Островский еще раньше выдал Громаду дефензиве за 200 000 злотых.

Выйдя в 1928 году на свободу, он продолжил директорство в гимназии, но круто изменил политическую ориентацию, начал пропагандировать идею сотрудничества с польским националистическим, полутоталитарным режимом. За это и прежние увлечения коммунизмом деятели белорусских партий подвергли его в 1934–1935 годах общественному суду и остракизму. Островскому ничего не оставалось кроме как устроить себе перевод в Лодзь на место учителя польской школы, где он и прозябал до 1939 года (как в 1914–1916 годах в Минске). Но уже с 1939 года он активно сотрудничал с германской военной разведкой (абвером) и нацистской службой безопасности (СД), с 1940 года возглавлял Лодзинское отделение откровенно прогитлеровского Белорусского Комитета Самопомощи и с нетерпением ожидал нападения Германии на Советский Союз. Когда 22 июня 1941 года это стало фактом, «спадар Радослав» направил А. Гитлеру поздравительную телеграмму.

Скоро Островского увидели уже в Минске. 10 июля 1941 года его назначили шефом администрации Минского округа. В то время это был наивысший возможный для белоруса пост в нацистском оккупационном аппарате.

Островский, проявляя инициативу, старательно исполнял волю СД и СС, под разговоры о возрождении и культуре силами подчиненной ему полиции вел кровавую борьбу со всеми, кто словом или делом восставал против гитлеровской политики геноцида.

В декабре 1943 года, когда белорусская земля уже дышала преддверием полного краха оккупационного режима и советские войска стояли у стен Могилева, Островский срочно понадобился начальнику СС и полиции «Белорутении» группенфюреру СС Курту фон Готтбергу, исполнявшему после гибели В. Кубе обязанности генерального комиссара. Так случилось, что в данный исторический момент интересы карьериста Островского и эсэсовского наместника в Белоруссии Готтберга совпали.

21 декабря 1943 года в Минске, на собрании 200 человек «белорусского актива», Готтберг объявил Островского президентом вновь созданной «Белорусской Центральной Рады».

Устав «Рады» из 6 пунктов, сочиненный Готтбергом, называл ее органом самоуправления и представительства белорусского народа, издающим постановления с согласия генерального комиссара, который назначал и смещал всех членов «Рады», включая самого президента. Пункт 2 обозначал основную цель БЦР: «Белорусская Центральная Рада имеет основную задачу мобилизовать все силы белорусского народа для уничтожения большевизма…». В условиях Великой Отечественной войны такой призыв означал объявление войны своему народу.

БЦР формально переподчинила себе ранее существовавшие белорусские прогитлеровские организации: Белорусскую Самопомощь, Союз Белорусской Молодежи и им подобные, руководство школами и культурными учреждениями на местах. В округа были назначены «наместники» президента БЦР из числа наиболее деятельных коллаборационистов (Б. Рогуля, А. Комар, А. Авдей, Я. Малецкий, С. Станкевич и др.). Жил Островский в это время в помещении «Рады», занимавшей современное здание Национальной библиотеки. Мобилизуя белорусский народ на борьбу с советскими партизанами и Красной Армией, за сохранение гитлеровской оккупации, он исколесил всю «Белорутению». На митингах, где не было недостатка в бело-красно-белых флагах и портретах фюрера и где глаз то и дело натыкался на черно-серый мундир белорусского полицейского, Островский сполна использовал свой несомненный дар демагога и краснобая. Вот один из образчиков его тогдашнего публичного красноречия: «Белорусская мысль всегда была обращена в сторону Германии… Так было в 1918 году, когда Белорусская Рада послала свою историческую телеграмму немецкому правительству, прося помощи в борьбе с большевиками, так произошло и теперь, когда вся национально-сознательная интеллигенция стала на стороне немецкой армии для совместной борьбы против того же большевизма. Адольф Гитлер, немецкая армия сражаются не только за свободу своего народа, но и несут одновременно освобождение другим народам. Так на бой же, граждане, до победного конца! Да здравствует немецкая армия во главе с ее фюрером Адольфом Гитлером! Да здравствует генеральный комиссар фон Готтберг!».

Когда соответствующая пропагандистская подготовка была завершена, «президент» издал 6 марта 1944 года от своего имени приказ (на основании приказа, подписанного 23.02.1944 года Готтбергом) о принудительной мобилизации мужчин 1908–1924 годов рождения в батальоны так называемый «Белорусской краевой обороны» (БКО), находившейся под командованием СС и полиции. За неявку приказ грозил «судом и смертной казнью». К счастью, из этой провокационной идеи ничего путного не вышло, потому что немцы не хотели вооружать насильно набранное воинство. В БКО остались только те, кто уже воевал за фюрера, сознательные враги советской власти, да восторженные юнцы, вроде будущего К. Акулы.

В мае — июне 1944 года Островский совместно с СБМ, под треск речей и гром оркестров, провел кампанию по отправке на службу во вспомогательные части вермахта нескольких тысяч белорусских юношей, одураченных националистической пропагандой и на всю жизнь лишенных счастья. Будучи в Слуцком округе, «президент» обратился к населению ряда деревень, требуя выйти из леса и обещая неприкосновенность. Поверившие ему были убиты гитлеровцами.

По указаниям и при содействии Готтберга Островский организовал и провел в здании городского театра в Минске 27 июня 1944 года так называемый 2-й Всебелорусский конгресс, в котором приняли участие 1039 делегатов, в основном сотрудников оккупационного аппарата и полиции. Это неправомочное собрание не самых лучших людей приняло «исторические решения» о разрыве Белоруссии с СССР и провозглашении БЦР и ее «президента» единственными правомочными представителями белорусского народа. Конгресс приходилось проводить в пожарном темпе, так как к Минску приближались войска Красной Армии. Уложились в один день. После принятия заключительной резолюции, как говорится в протоколе, хранящемся в НАРБ, была послана телеграмма Адольфу Гитлеру.

Продолжать «патриотическую» деятельность Островскому пришлось уже в столице рейха, где ему удалось к осени снова собрать БЦР и даже добиться ее официального признания в министерстве Розенберга.

Островский не был бы Островским, если бы не продумал путей спасения для себя и самых преданных людей. Сколачивая для нужд агонизирующего вермахта из разного рода белорусских беглецов дивизию СС «Беларусь», он подготовил почву для перехода на сторону англо-американских войск, наладил контакты с английской разведкой.

Все же в первое время после окончания войны Островскому пришлось скрываться под именем Корбута в лагерях перемещенных лиц и даже в Латинской Америке. Обстановка наступившей «холодной войны» позволила ему выйти из подполья и развернуть антисоветскую деятельность в Западной Германии, а в 1948 году восстановить БЦР.

В 1956 году Р. Островский переехал на жительство в США и провел там остаток дней в грызне с появившимся конкурентом — «президентом Белоруской Народной Республики» Николаем Абрамчиком, затем его приемником В. Жук-Гришкевичем. А потом пришла смерть.

Похоронен Р. Островский на белорусском