– Весьма, – подтвердил Холмс.

– Палка, которую, по словам его матери, он прихватил, отправляясь вслед за Дреббером, по-прежнему находилась при нем. Это была здоровенная дубина.

– Ну, и какова же ваша версия?

– Моя версия такова: он следовал за Дреббером до Брикстон-роуд. Там между ними произошла новая стычка, в ходе которой Дреббер получил удар дубиной, предположительно в подложечную ямку, от этого-то удара, не оставившего внешних следов на теле, и наступила смерть. В такую промозглую погоду на улице не было ни души, так что Шарпентье спокойно затащил тело жертвы в пустой дом. Что же касается свечи и крови, а также надписи на стене и кольца, то все это могло быть подстроено специально, чтобы ввести полицию в заблуждение.

– Отличная работа! – бодро похвалил Холмс. – Грегсон, вы делаете большие успехи. Не сомневаюсь, что мы о вас еще услышим.

– Льщу себя надеждой, что сработал недурно, – гордо согласился сыщик. – Молодой человек пожелал сделать заявление, согласно которому он шел за Дреббером некоторое время, пока тот его не заметил и не сел в кеб, чтобы избавиться от преследования. По дороге домой подозреваемый якобы встретил старого флотского приятеля, с которым они долго гуляли. На вопрос, где живет этот его приятель, он не смог дать удовлетворительного ответа. По моим соображениям, общая картина преступления складывается на удивление полно. Но что доставляет мне особое удовольствие, так это мысль о том, что Лестрейд до сих пор идет по ложному следу. Не думаю, чтобы на этом пути ему улыбнулась удача. Ба, да вот и он сам!

Это действительно был Лестрейд, за разговором мы не услышали его шагов на лестнице, поэтому его появление в комнате оказалось неожиданным. От самонадеянности и щегольства, обычно отличавших его манеру одеваться и вести себя, не осталось и следа. На лице его отражались растерянность и недоумение, а платье было измято и перепачкано грязью. Видимо, он пришел посоветоваться о чем-то с Шерлоком Холмсом, но, увидев своего коллегу, был явно раздосадован и смешался. Стоя посреди комнаты и нервно теребя в руках шляпу, он явно не знал, что делать.

– Совершенно необычное дело, – сказал он наконец, – просто непостижимое.

– Вы находите, мистер Лестрейд? – язвительно заметил Грегсон. – Впрочем, я подозревал, что именно к такому заключению вы и придете. Вам удалось разыскать секретаря, мистера Джозефа Стэнджерсона?

– Этот секретарь, мистер Джозеф Стэнджерсон, – угрюмо ответил Лестрейд, – был убит в частной гостинице «Холидей» сегодня утром, около шести часов.

Глава 7

Свет во тьме

Сообщение, которым огорошил нас Лестрейд, было настолько важным и неожиданным, что в первый момент мы все потеряли дар речи. Грегсон вскочил с кресла, расплескав остатки своего виски. Я молча уставился на Шерлока Холмса, который сидел, плотно сжав губы и нахмурив лоб.

– Значит, Стэнджерсон тоже! – пробормотал он. – Сюжет сгущается.

– Будто он и без того не был гуще некуда, – ворчливо заметил Лестрейд, пододвигая себе стул. – Кажется, я попал на заседание военного совета.

– Вы… вы уверены в том, что эта информация верна? – запинаясь, спросил Грегсон.

– Я только что сам обнаружил труп, – ответил Лестрейд.

– А мы здесь тем временем выслушали версию Грегсона, – заметил Холмс. – Не откажете ли теперь вы в любезности поведать нам обо всем, что видели и что успели предпринять.

– Почему бы нет, – ответил Лестрейд, усаживаясь. – Откровенно признаться, до сих пор я придерживался того мнения, что Стэнджерсон замешан в убийстве Дреббера, и, как показали последние события, был совершенно не прав. Одержимый своей идеей, я задался целью разузнать, что случилось с секретарем. Последний раз их видели вместе на Юстонском вокзале третьего числа около половины девятого вечера. В два часа утра следующего дня Дреббер был найден мертвым на Брикстон-роуд. Мне предстояло выяснить, чем занимался Стэнджерсон с двадцати тридцати до момента совершения преступления и куда делся потом. Я дал в Ливерпуль телеграмму с описанием его внешности и просьбой проследить за пассажирами всех судов, отплывающих в Америку, после чего принялся объезжать гостиницы и пансионы в районе Юстона. Я рассуждал так: если Стэнджерсон не встретился со своим компаньоном в назначенный срок, то самым разумным для него будет устроиться на ночь где-нибудь поблизости, а на следующее утро снова поджидать партнера на вокзале.

– Они могли заранее условиться о месте встречи, – предположил Холмс.

– Так оно и оказалось. Все мои вчерашние поиски окончились неудачей. Сегодня я начал свой объезд с утра пораньше и в восемь часов оказался в частной гостинице «Холидей» на Литтл-Джон-стрит. На вопрос, не остановился ли у них мистер Стэнджерсон, я сразу получил утвердительный ответ.

– Вы наверняка тот самый джентльмен, которого он ожидает, – сказали мне. – Он уже два дня ждет какого-то джентльмена.

– Где он сейчас? – спросил я.

– Наверху, спит у себя в комнате. Он просил разбудить его в девять.

– Я поднимусь и сам его разбужу, – сказал я, надеясь, что мое внезапное появление заставит Стэнджерсона нервничать и, быть может, он невольно выдаст себя. Коридорный вызвался проводить меня до его комнаты, она находилась на втором этаже, в конце небольшого коридора. Указав мне нужную дверь, он собрался уже было идти вниз, когда я увидел нечто, от чего у меня, несмотря на мой двадцатилетний опыт, похолодело внутри. Из-под двери, пересекая коридор, струилась тонкая извилистая красная ленточка, которая, упираясь в плинтус на противоположной стене, образовала небольшую лужицу крови. Я невольно вскрикнул, что заставило коридорного вернуться. Ему при виде крови и вовсе чуть не сделалось дурно. Дверь была заперта изнутри, но мы, дружно навалившись плечами, высадили ее. Окно в комнате оказалось распахнуто, и под ним, скрючившись, лежал человек в ночной рубашке. Он, несомненно, был мертв, причем давно, поскольку конечности его успели окоченеть. Когда мы его перевернули, коридорный сразу же признал в нем того самого джентльмена, который снял у них номер под именем Джозефа Стэнджерсона. Причиной смерти была глубокая колотая рана в левом боку, лезвие, видимо, достало до сердца. А теперь самое странное. Как вы думаете, что мы увидели, подняв головы?

Прежде чем Шерлок Холмс успел ответить, я ощутил, как в предчувствии чего-то ужасного у меня по всему телу побежали мурашки.

– Слово «RACHE», написанное кровью на стене, – догадался Холмс.

– Точно, – подтвердил Лестрейд голосом, исполненным суеверного ужаса, и мы все на миг онемели.

Было нечто зловеще неотвратимое и непостижимое в действиях таинственного убийцы, от чего его преступления казались еще более чудовищными. При мысли об этом мои нервы, ни разу не дрогнувшие даже на полях сражений, едва не сдали окончательно.

– Оказалось, что убийцу видели, – продолжал Лестрейд. – Мальчик-посыльный из молочной лавки, разносивший заказы, шел по дороге, ведущей от конюшни к черному ходу гостиницы, и заметил, что лестница, обычно лежавшая на земле, приставлена к открытому окну второго этажа. Мальчик прошел было мимо, но потом оглянулся и увидел, что по ней спускается мужчина. Однако делал он это так открыто и невозмутимо, что мальчик принял его за гостиничного плотника или столяра и особого внимания не обратил, хотя и отметил про себя: рановато, мол, начался у того сегодня рабочий день. По описанию мальчика, мужчина был высокого роста, с красным лицом, одет в длинный коричневый плащ. Должно быть, он ненадолго задержался в номере после убийства, потому что в умывальном тазу мы нашли красноватую воду – видимо, он вымыл руки перед уходом, а на простыне, которой он сознательно вытер нож, – характерные пятна крови.

Когда Лестрейд описывал внешность убийцы, я с восхищением посмотрел на Холмса – описание в точности соответствовало составленному им портрету. Но на лице моего компаньона не было и намека на торжество или хотя бы удовлетворение.

– Вы не нашли в комнате ничего особенного, что могло бы дать ключ к разгадке? – спросил он.

– Нет. В кармане убитого обнаружился кошелек Дреббера, но в этом нет ничего странного, поскольку именно он всегда за него расплачивался. В кошельке нетронутыми лежали восемьдесят с чем-то фунтов, значит, деньги убийцу не прельщали. Какими бы ни были мотивы этих необычных преступлений, грабеж определенно исключается. В карманах жертвы мы не нашли ни документов, ни записок, только телеграмму, отправленную из Кливленда около месяца тому назад. Текст такой: «Дж. Х. в Европе». Без подписи.

– И ничего больше? – спросил Холмс.

– Ничего существенного. На кровати лежала книжка, которую убитый, наверное, читал на сон грядущий, а на стуле возле кровати – трубка. На столе стоял стакан с водой, а на подоконнике – коробочка для лекарств с двумя пилюлями.

При этих словах Холмс вскочил и победно воскликнул:

– Вот оно, последнее звено! Теперь все сошлось.

Оба сыщика посмотрели