– Да, ваша милость, он угощал вас вином и спрашивал, спрашивал…

Артему стало холодно. Мерзкий холодный пот, несмотря на духоту в комнате, пробежал струйкой по спине. Что мог наговорить по пьянке Артам, оставалось только догадываться.

– Как надлежит обращаться к конту, человеку моего звания? – переборов страх, спросил Артем. Что такое инквизиция и скольких они отправили на костер, он хорошо знал. Томас Торквемада, Великий инквизитор, оставил заметный кровавый след в истории, выстелив его сотнями пепелищ по всей Испании.

– К конту вам надлежит обращаться «досточтимый конт» или «риньер». При этом обязательно приложить почтительно руку к груди и поклониться не слишком низко, тогда вас уважать не будут, не слишком высоко, тогда вас могут вызвать на дуэль и убить за непочтение.

– Покажи, как? – попросил Артем, и девочка живо вскочила и изобразила поклон. Оказывается, она была совсем не забитой дурой. Любознательная и смышленая, она сходу схватывала и давала правильные полные ответы. То, что и хотел знать маг. Ведь он теперь маг.

– Как мне обращаться со слугами? – Землянин как губка впитывал информацию.

Агнесса, сидевшая на его левом плече, завистливо посмотрела на ангела.

– И ты называл этого паренька непутевым? – спросила она. – Какие тогда у вас умные?

– Умные тоже есть, парень не дурак. – Арингилу было одиноко, и он хотел поговорить. – Просто не хотел найти своего места в жизни. Я же тебе говорил, он не старался найти своего предназначения. По жизни плыл, и все. Вот и приплыл. У них в стране извечные две проблемы, – со вздохом грусти сказал он.

– Это что за проблемы, да к тому же только две? Здесь их тысячи, – быстро среагировала Агнесса. Ее распирало любопытство: как это – жить в другом мире?

– Дураки и дороги, – ответил ангел, – с остальными проблемами они справляются.

Тифлинг недоуменно уставилась на Арингила…

– Со слугами надо обращаться строго, но не жестоко, и не стараться их унизить. Иначе они плюнут вам в тарелку, а на мясо перед готовкой… – девочка тихо, но заразительно рассмеялась.

У Артема на лоб полезли глаза. Вот это дела. Теперь и есть не захочешь.

– И часто мне мочились на мясо? – спросил он.

Чучело опустила глаза и промолчала.

– Значит, всегда, – сделал нерадостный вывод Артем. Чтобы уйти от неприятных мыслей, задал он следующий вопрос: – А где я питаюсь?

– Ты действительно позволяла мочиться на мясо и плевать ему в тарелки? – изумился Арингил.

Тифлинг зло глянула на него.

– Я хотела от дурня избавиться. Его уже почти приготовили к сожжению. Поэтому какая разница, плюют ему в тарелку или нет. Он даже не гнушался этой Чучелом и затащил ее в постель. Урод! Я его просто ненавижу, он поломал всю мою жизнь! – Агнесса, выговорившись, отвернулась…

– Обедаете за столом конта. А завтракаете и ужинаете где придется. То на кухне, то объедки со стола конта доедаете.

Артем уже понимал, что принципов у Артама в жизни было немного. Пожрать, выпить и с кем-то трахнуться, причем не суть важно с кем. Не мудрено, что инквизитор без сожаления готовил идиота к сожжению и представил бы все это как милость к нему и к людям. И никто бы даже не пожалел молодого мага.

– А где мне надлежит есть? – Парень с большим интересом смотрел на девочку, та словно ожила от доброго отношения и не скрывала ничего, что он хотел знать. Хотя раньше, возможно, и плевала ему в тарелку или чего хуже…

– В столовой конта или малой столовой для воинов. Но вы оттуда убежали, ваша милость. Воины конта над вами посмеялись, и вы там больше не показывались. А чаще пропадали на кухне и пытались задрать подол Рагунде. – Она не выдержала и фыркнула.

– Это кто?

– Это наша повариха, она вас треснула скалкой и обещала отрезать ваш срам.

– А что, мага никто не боялся? – вслух спросил Артем, хотя это были его размышления.

– Так вы, ваша милость, ничего не умеете. Об этом все знают, кроме конта. И над вами смеются.

– Надо же! – удивился Артем. – А что я тогда тут делаю?

– Я слышала, что вы прибыли по заявке конта. Он не захотел выписывать настоявшего мага, а чтобы ему прислали студента на… на… – Она задумалась. – Не помню, как это слово называется. Вы у нас, ваша милость, на три десятницы. Конт вам не платит, только кормит.

«Ясно, Артам здесь на стажировке», – подумал Артем. В это время в коридоре раздалось старческое брюзжание.

И девочка, подхватившись, зашептала:

– Это лекарь конта, мастер Урвугу. Будьте осторожны, он не любит, когда его вызывают не к конту.

Она встала, присела, изобразив поклон, и побежала на выход. Открыла дверь перед самым носом лекаря. Тот от неожиданности отпрянул, но, увидев пигалицу, хотел отвесить ей подзатыльник и пнуть ногой. Однако Чучело, наученная горьким опытом, ловко увернулась, и пинок, которым мастер хотел догнать девочку, бесцельно прошелся по воздуху.

– Поймаю и отравлю! – напутствовал он убегавшую.

В комнату вошел горбун. Сделал несколько громких вздохов и брезгливо высказался:

– Воняет, как в конюшне. – Его маленькие злые глазки уставились на лежащего больного. Недолго изучали его, и, сделав свой вывод на основе наблюдений, горбун сказал: – Хватит валяться, шарлатан, ты здоров, как мерин конта. Скажи этой грязной подстилке, чтобы перевязала чистой тряпкой и дала вина.

– Спасибо, мастер! Я всегда знал, что вы – великий лекарь! – изобразив восторг, ответил Артем. Он сам побаивался лечиться у специалиста, который запросто говорит «поймаю – отравлю». Глядя на рожу лекаря с длинным висячим носом, как будто пришедшего из сказки «Карлик Нос», бывший разведчик хотел только одного: чтобы этот эскулап побыстрее ушел. Мастер больше напоминал палача-отравителя, чем доктора.

Лекарь подозрительно глянул на больного: не смеется ли он случаем над ним? Но увидев почти влюбленный взгляд восторженно смотревшего паренька в окровавленной повязке, смилостивился. Даже, как показалось Артему, подобрел.

– С чего ты взял, что я – великий лекарь? – спросил он, не до конца доверяя выражению лица мага.

– Ну как же! Вы сходу определили, что у меня нет ничего серьезного, только одним своим взглядом, мастер. Это, я вам скажу, талант! Не каждый сможет так быстро разобраться.

На угрюмом лице Урвугу появилась самодовольная улыбка.

– Как иногда удары по голове просветляют разум! – почесав пальцем в ухе, сказал лекарь и подошел к постели. – Развяжи повязку, – сварливо приказал он, глядя на Артема, правда, без былой злобы и раздражения.

Артем, преодолевая боль и крепясь, чтобы не застонать, стал отдирать прилипшую тряпку, которой ему перевязали голову в деревне. Правда, не ему, а Артаму, но они теперь делили одно тело на двоих.