— Зато у меня есть мамка! — возмущённо воскликнул Витька. — Хотя она тогда была совсем ещё мелкая и в их компанию не входила, но должна была что-то видеть!

— Конечно поговори, — сказал Эдик, — будем рады любой информации.

— И кнопку наконец-то нажми, гений, — добавил Рустам.

— Серьёзно? — удивились все остальные. — Ты всё ещё хочешь отменить какой-то закон? После всего того, что мы сейчас узнали?

— Нет, ну а чо? Геннадий же сказал, что это безопасно, — пожал плечами Рустам. — А делать нам всё равно нечего.

— Я бы не торопился, — сказал Эдик. — Мой отец говорит в таких случаях, что с новой идеей полезно переспать.

— А мой отец говорит, что спать нужно с девушками, — отмахнулся Рустам, — так что жми скорее, Витька!

— Ну ладно, раз ты так просишь, — вздохнул Витька, — будут тебе доступные девушки.

И со щелчком утопил клавишу «Социальная ответственность».

— Витька, ты что творишь! — возмущённо воскликнул Игорь. — Вот зачем ты социальную ответственность отключил?

— Витька имеет право! — заступился за него Рустам. — Мы все вместе так решили.

— Да, «Витька имеет право», — повторил Витька, уперев руки в бока.

— Помимо прав, нужно ещё и думалку включать! Это самая опасная клавиша. Без социальной ответственности перестанет существовать гражданское общество. Мы превратимся в общество одиночек, в котором власть захватит какой-нибудь тиран! — возмутился Игорь.

И все испуганно огляделись по сторонам, не иначе как в поисках возвышающегося над парком дворца тёмного властелина. Но в парке было на удивление тихо. Только исчезла целующаяся на скамейке парочка — или ушли, или спрятались от этой реальности где-нибудь в подвале, как предположил Витька.

— Главное, что девушка в купальнике с рекламного плаката никуда не делась, — подняв палец вверх, сказал Эдик. — Значит, эта реальность не очень сильно отличается от нашей.

— Да она вообще никак не отличается, — уточнил Эдик, когда они, пройдя по дорожкам парка, вышли на улицы города. — Всё совершенно точно такое же, как и было.

— Ты точно клавишу нажал? — повернулся к Витьке Рустам. — А то я изменений реальности не чувствую!

— Потому что их нет, — рассмеялся Игорь. — Вот какие изменения ты ожидал увидеть?

— Ну, — протянул Рустам, — я думал, что с девчонками будет проще замутить, когда у них социальная ответственность снизится. А то они крутятся вокруг популярных парней, а на нас внимания не обращают.

— Эт вряд ли, — вздохнул Игорь. — Девчонки поступают так, потому что думают о себе, а не о нас. То есть отмена ответственности тут не поможет. Напротив, только сделает хуже.

— Так некуда усугублять-то, — возмутился Рустам, — они с нами даже не разговаривают.

— То есть ты понял, почему ты никаких изменений не видишь? — ехидно спросил Игорь.

Рустам молча кивнул.

— А я вот ни капельки не понял! — воскликнул Витька. — Поясни попроще!

— Вот смотри, Витька, — вздохнул Эдик, показывая рукой на старательно долбящих асфальт строительных рабочих. — Видишь этих узбеков? Как ты думаешь, чем они заняты?

— Понятное дело, асфальт на дорожке ломают. Что тут такого?

— А ты присмотрись внимательнее. Асфальт, который они ломают, совершенно новый. Эта дорожка могла служить без ремонта пару десятилетий. Но её зачем-то переделывают рабочие гастарбайтеры. Неужели у нас в стране так много лишних денег и нет своих рабочих?

— Вообще в стране денег нету, — вздохнул Витька, — особенно если от Москвы отъехать.

— Но запретить вываливать деньги на замену асфальта и наём иностранных рабочих мы не можем, потому что москвичам всё равно, понятно?

— А трансформатор тут при чём? — не сдавался Витька. — Тут асфальт каждый год меняют!

— Всё, я умываю руки! — воскликнул Эдик. — Сами ему объясняйте, если хотите.

— А зачем? — улыбнулся Рустам. — Рано ему пока. Подрастёт — сам поймёт.

— Верно, — согласился Витька, — подрасту — сам пойму. Так что давайте гамбургеров поедим, чтоб я рос быстрее.

— Угощаешь, что ли? — рассмеялся Эдик. — Деньги лишние завелись?

— Откуда? — Витька демонстративно вывернул карманы, из которых выпали желудь и стеклянный шарик.

— Ладно, — понял намёк Рустам, — идём. Но только в порядке исключения. И чур — дорогие не брать!

— Как скажешь, Рустам, как скажешь, — радостно затараторил Витька, подпрыгивая на месте.

Идея устроить каверзу пришла в Витькину голову примерно на середине пути. Его неугомонная натура требовала действий и приключений, а идущие впереди друзья, как назло, затеяли нудный спор о девушках, социальной ответственности и прочих унылых штуках.

При этом окружающая его реальность была скучнее некуда, совершенно не отличаясь от всего того, что успело надоесть за прошедшие с его рождения двенадцать лет. Это было настолько обескураживающе, что Витька уже пару раз ощупывал пальцами клавиатуру трансформатора, чтоб убедиться, что кнопка отмены «Социальной ответственности» действительно находится во включённом положении.

Правда, во второй раз, виновато оглянувшись, Витька надавил на неё. Кнопка послушно выщелкнулась наружу, отменяя изменение реальности. Как и следовало ожидать, это не вызвало абсолютно никаких изменений. Тогда Витька, холодея от приятного предвкушения каверзы, нажал выбранную наугад совершенно другую кнопку. И тут же замер, поражённый моментально случившейся с миром переменой.

Они больше не шли по унылой, заливаемой мелким, противным дождиком кривой улочке — они оказались на широком проспекте, по обеим сторонам которого возвышались высокие лиственные деревья, а с неба, заполняя весь мир нестерпимым сиянием, светила сразу целая дюжина солнц.

Глава 4. Гудбай, трайбализм!

— Это твои проделки? — моментально сориентировался Эдик.

— Она сама случайно нажалася! — вытаращив глаза для большей убедительности, соврал Витька.

— Знаем мы твоё «сама», — возмутился Эдик, — так что вырубай, пока не началось!

— «Пока не началось» что? — возмутился Витька. — Нормально же перенеслись. Вон как всё сразу изменилось.

— Да подождите вырубать, — согласился с ним Игорь. — Давайте хоть посмотрим, что изменилось.

И они с удивлением, граничащим с благоговением, оглядели открывшуюся перед ними панораму. Здесь, в отличие от предыдущей реальности, стояла сухая и тёплая погода. Конечно, в воздухе чувствовалось дыхание осени, а идущая вдоль деревьев асфальтовая дорожка была усыпана яркими сухими листьями, но