огромный крейсер, водоизмещением с броненосец, чуть выкатился из строя, однако циркуляции не было — крейсер просто уходил в сторону.

Адмирал с хрипение вздохнул, почувствовав, как снова забилось сердце. И подумал, что от судьбы не уйдешь — рулевой привод у «старика» вообще не прикрыт броней, и в Ульсанском бою, о котором ему рассказывал Фок, именно туда попал роковой снаряд. Это произошло и сейчас — было видно, что на «Рюрике» управляют машинами, чуть подправляя курс. А это было хорошо — корабль шел прямо, не маневрируя, когда в него попал вражеский снаряд. А потому остаются шансы, что «старик» продержится еще немного. Хотя пожары разгорались, охватывая корму. И это было непонятно, где огонь находит себе пищу. Практически все дерево на кораблях эскадры ободрали, включая палубные настилы и мебель из кают-кампании, а шлюпок не было ни одной, их заменяли миноносцы.

— «Ослябя»! Дифферент на нос!

Евгений Иванович выругался, беспомощно наблюдая, как броненосец оседает в воду возвышающимся прежде полубаком. «Ахиллесова пята» всей троицы именно в небронированных оконечностях. Но если на «Пересвете» и «Победе» удалось за счет облегчения приклепать по дюймовым листам корабельной стали дополнительно, то на «Ослябе» этого перед походом не сделали. И вот теперь до катастрофы, которая постигла этот корабль в Цусимском бою, остается совсем немного. Там в самом начале сражения, получив солидную пробоину, корабль резко осел на нос, накренился на ходу и перевернулся — его быстрая и нелепая гибель произвела на русских моряков самое тягостное впечатление.

Такого допускать было нельзя, и Алексеев быстро распорядился, понимая, чем быстрее броненосец покинет бой, тем для него будет лучше, хоть в себя команда придет и заведет пластырь:

— Приказ Бэру! Пусть немедленно выходит из боя для исправления повреждений! Сами справимся!

Конечно, остаться вчетвером против семи японцев было страшно, но требовалось продержаться на курсе полчаса, не больше, с «Урала» пришло радио, что им видны броненосцы Матусевича в сопровождении отряда миноносцев. Так что помощь близка, только бы продержаться немного, самую малость, а там иные «игры» пойдут.

Алексеев пристально вглядывался в корабли эскадры — идущий головным «Баян» выглядел неплохо, азартно ведя перестрелку с «Идзумо». Да и «Богатырь», к великому удивлению держался бодро, сражаясь с «Асамой» — все же построен в Германии. И немцы его неплохо забронировали, все пушки хорошо защищены, как и наиболее важные коммуникации труб. Ведь на него хотели даже броневой пояс установить, пусть короткий и прикрывающий только машинную установку.

«Пересвет» с «Победой» выглядели неплохо — все же «Токива» и «Ивате» уступали им в вооружении, перевес в калибрах пушек изрядный — десять дюймов гораздо весомей восьми. Но вот что будет, когда в бой вмешаются «гарибальдийцы» с «француженкой», думать не хотелось — и так понятно, что ничего хорошего, кроме безобразного избиения, подобно библейскому. Так что вся надежда на скорый приход Матусевича.

— «Адзума» и «гарибальдийцы» вышли из строя, заложили циркуляцию, уходят на обратный курс!

Вот это было совершенно непонятно, на месте японского адмирала он бы догнал четверку русских кораблей и за оставшиеся полчаса использовал бы почти двойное огневое преимущество — семь против четырех более чем нужно для достижения победы.

— Неужто им тоже досталось…

Адмирал осекся, осознав, что сделал неправильный вывод. Три вражеских броненосных крейсера не вышли из боя, как он подумал вначале. Нет, они пропустили броненосцы, «обрезали» корму горящего «Ретвизана», что стойко сражался, выдав по русскому кораблю несколько полных залпов. И устремились в погоню за «Рюриком» и «Ослябей», что шли параллельным курсом, потихоньку отставая.

— Твою мать!!!

Алексеев выругался, чувствуя, как нарастает в душе напряжение, словно сгусток, надрывно болящий. Стало понятно многое — Того предпочел синицу в руках больше, чем пресловутого журавля в небе. Есть два подранка, их нужно немедленно потопить. А потом догнать русские броненосцы — хоть передовой отряд, хоть арьергард, и снова использовать двойной перевес в силах против одного из них. И тут он увидел, что эту горестную дилемму мгновенно осознал Эссен — отдавать на растерзание «Ослябю» с «Рюриком» Николай Оттович не собирался.

Как и дожидаться приказа!

Красивое было зрелище — на полном ходу, густо дымя пятью трубами, на помощь «подранкам» устремился «Аскольд». За ним набрал ход «Новик» и оба миноносца, замыкающим шла, причем довольно резво, «Паллада», ничем не напоминая «вечно сонную богиню», как ее называли раньше. Однако и японцы сообразили, что к чему — в погоню за Эссеном ходко бросились обе «собачки», а вот малые крейсера сразу стали отставать, хотя тоже торопились — все же даже парадный ход у них на два узла меньше.

И тут Евгений Иванович впервые за весь бой не выдержал, сдали нервы в тягостном ожидании возможной катастрофы. Кляня себя в несколько «рядов» за то, что поддался обману, в азарте легкой победы погнавшись за ее миражом, адмирал повернулся к Витгефту и негромко произнес:

— Вильгельм Карлович, распорядитесь отправить на «Севастополь» радио. Передайте, что мы нуждаемся в немедленной помощи, я прошу — пусть они поторопятся…

Глава 10

— Ваше превосходительство! На станции приняли сигналы из Порт-Артура, слабые — радист еле разобрал. И с крейсера «Урал»!

— Не тяните кота за то, что не только для него нужно, лейтенант!

Не поднимая глаз, буркнул Петр Алексеевич — боль его донимала очередным, новым приступом. В том, что он неизлечимо болен, и протянет от силы полтора года, вице-адмирал Безобразов знал, и достаточно спокойно принял приговор судьбы. Но умереть в больнице или постели это одно, а вот в бою совсем иное дело. Вот уже седьмой поход с конца мая, когда он впервые вывел свои крейсера в море. И в четвертый раз сунулся в самое волчье логово — Корейский пролив. И хуже того, тут пока неизвестно для него или для неприятеля — цель была Сасебо, главная военно-морская база Японии.

Один раз он уже побывал в здешних водах, немного не дойдя до берега — «улов» оказался знатный — три транспорта с резервным гвардейским полком отправились на дно. И при этом удалось провести «Рюрика» и «Богатыря» в Желтое море — за этот поход он получил орден Святого Владимира 2-й степени с мечами.

Еще три попытки оказались менее удачны — один раз потопили вспомогательный крейсер, но тот успел передать радиограмму. И пришлось удирать на полном ходу через несколько часов от появившихся крейсеров Камимуры. Те действовали парами, вполне согласованно, чуть не зажали, но ему удалось проскочить между двух жерновов. Потом в ходе очередного «визита» японцы «проспали»