— Я очень, очень вам благодарна, — ответила Вернита, — но… понимаете, для меня это так… так неожиданно…

Она растерянно окинула взглядом изысканный салон, составлявший разительный контраст с чердаком, где она провела два года.

— Конечно, на первых порах вам будет трудновато, — заметил граф, — к тому же придётся жить вместе со служанками, но что это значит по сравнению с перспективой умереть от голода на этом ужасном чердаке!

— Да, вы правы, — согласилась Вернита.

— Теперь посчитайте и скажите мне, сколько денег вам нужно, чтобы купить материалы для белого муслинового неглиже с телесно-розоватой каймой и серебряным шитьём?

— Звучит прекрасно!

— И, надеюсь, выглядеть будет так же.

— Но, боюсь, материалы будут довольно дороги.

— Об этом не думайте. Сейчас я схожу к казначею принцессы или его секретарю и прикажу, чтобы вам выдали чек на приобретение всего необходимого в любом известном магазине.

Он пошёл к дверям, добавив:

— Посидите здесь, пока я не вернусь!

Вернита опустилась в кресло и задумалась. Ей казалось, что её кружит и куда-то несёт бурным ураганом. Могла ли она только сегодня утром подумать, что станет личной портнихой принцессы Полины Боргезе и будет жить во дворце? Конечно, это решало все проблемы, но в то же время это был шаг в неизвестность, чреватую неведомыми опасностями.

Впрочем, Вернита встревожилась бы ещё больше, если бы узнала, почему граф не взял её с собой на встречу с месье де Клермон-Тоннером. Дело в том, что казначей принцессы был падок на хорошеньких женщин.

Сегодня Вернита в этом лиловом платье и чепчике была так привлекательна, что граф даже беспокоился: вдруг принцесса не захочет её нанимать?

Но, по счастью, Полина замечала только себя. Она видела Верниту уже второй раз, но едва ли смогла бы сказать, какого цвета у неё волосы.

Неудивительно, что она даже не заметила, как сегодняшний вид девушки разительно отличается от вчерашнего!

Даже в чёрном платье и соломенной шляпке Вернита выделялась из толпы; теперь же, думал граф, её легко принять за даму из высшего общества, с которой никому не стыдно выйти в свет.

Закончив переговоры с секретарём казначея, который ведал всеми счетами во дворце, граф поспешил к Верните. По дороге он думал, как бы тактичнее намекнуть ей, что её наряд не подходит для скромной служанки.

«Впрочем, — сказал себе граф, усмехнувшись, — чтобы на Верниту не обращали внимания, ей придётся сменить не платье, а лицо».

Когда он вошёл в салон, девушка встала ему навстречу. На лице её отразилась тревога.

— Все улажено, — негромко произнёс граф.

Он протянул ей три листа бумаги с вензелем принцессы и подписью казначея.

— По этим чекам вы сможете приобретать все необходимое в любом из крупных магазинов. Вам обеспечат доставку во дворец.

— Спасибо, — ответила Вернита, — вы очень любезны, месье.

— Я договорился также о вашем жалованье, — продолжал граф. — Вы будете получать восемьсот франков в год помесячно, плюс, разумеется, бесплатное питание и кров.

— Зачем мне столько? — в изумлении выдохнула Вернита.

Граф улыбнулся.

— Поверьте, для Парижа это не так уж много.

При этих словах ему вспомнились причуды принцессы, готовой платить тысячи франков за какую-нибудь шляпку.

«Впрочем, — сказал он себе, — Верниту нельзя даже сравнивать с принцессой. Она, несомненно, знает цену деньгам».

— Вы теперь во дворце принцессы Боргезе, — добавил Аксель, — и император требует, чтобы все служащие, от казначея до последнего поварёнка, получали щедрое жалованье.

— Я вам очень благодарна, — повторила Вернита.

— Я отвезу вас домой, — предложил граф.

Когда фаэтон выехал на улицу Фобур-Сент-Оноре, Вернита тихо сказала:

— Не знаю, как мне вас благодарить! Я… я надеюсь, что не разочарую вас.

— Ваша задача — угодить своей работой принцессе, — заметил в ответ граф. — Надеюсь, что это так и будет. Я же скоро покину Париж.

Вернита бросила на него быстрый взгляд и тут же опустила глаза.

— Вы уезжаете? — спросила она.

Эта мысль неприятно задела её — она сама не понимала почему.

— Скоро я должен буду вернуться домой, — ответил граф. — Не знаю, когда… это может случиться в любой момент. Поэтому, прежде чем я уеду, мне хотелось бы серьёзно поговорить с вами и дать вам несколько советов.

— Я с благодарностью выслушаю всё, что вы скажете.

— Здесь говорить неудобно, — заметил граф, сворачивая на бульвар. — Может быть, поужинаем с вами сегодня вечером, после того как вы соберёте вещи?

Вернита окаменела от изумления.

Такого предложения она никак не ожидала!

— П-поужинаем? — заикаясь, переспросила Вернита.

— В каком-нибудь тихом ресторанчике нам будет гораздо удобнее разговаривать, — ответил граф.

— А… а принцесса?

Вернита была уверена: если принцесса узнает, что её возлюбленный ужинал с какой-то там белошвейкой, ей это, мягко говоря, не понравится.

— Принцесса ни о чём не узнает, — ответил граф. — Она в это время будет на вечере, куда я не приглашён.

После нескольких секунд молчания Вернита спросила:

— А это… это не будет… дурно?

Девушка сама не смогла бы сказать, что имеет в виду, но сердце ей подсказывало, что она совершает отчаянный и дерзкий поступок.

Никогда в жизни Вернита не ужинала вдвоём с мужчиной! Она инстинктивно чувствовала, что мама этого бы не одобрила.

Граф на секунду задумался, затем ответил мягко:

— Нет, я не думаю, что мы совершим дурной поступок. Может быть, это не совсем прилично — но где найти для вас подходящую спутницу? И так ли вы уверены, что вам нужна дуэнья?

— Нет… наверное, нет, — ответила Вернита. Сердце её забилось сильнее: девушку охватило неясное, но радостное ожидание.

— Отлично, — сказал граф. — Я заеду за вами в семь.

Уже на рю дез-Арбр Вернита робко спросила:

— Пожалуйста, посоветуйте… как мне одеться?

Граф улыбнулся, услышав из её уст такой чисто женский вопрос.

— Мы поедем в какое-нибудь тихое, неприметное место, — ответил он. — Если у вас есть простое вечернее платье, наденьте его; если нет, вполне подойдёт то, что на вас.

— То, что на мне, не соответствует моему положению, — заметила Вернита. — Я догадалась, что вы уже подумали об этом.

— И ещё я подумал, — добавил граф, — что дело даже не в одежде, а в очертаниях лица и цвете глаз.