Он мало-помалу начал утрачивать самоконтроль, и его рука самым бессовестным образом скользнула по ее ноге, подчиняясь безрассудному желанию прикасаться к ней.

Его бесцеремонные манипуляции возмутили ее; он был рад этому.

— Отпусти меня! — приказала она, вырываясь из его рук, но Гейбриел крепко держал ее и, посмеиваясь, прикасался губами к ее шее.

— Ты не любишь играть по правилам, моя цыганочка, не так ли? Но если ты будешь плохо вести себя, тебе придется смириться с последствиями.

— Я ни в чем не виновата! — кричала она, отталкиваясь от его груди в попытке ослабить его крепкую хватку. — Убери прочь свои руки! — кричала она, но все ее телодвижения вызывали у него лишь возбуждение, заставляя срочно пересмотреть его монашеское решение воздержаться от близости с ней.

Видит Бог, он нуждался в этом, как никогда.

— Отпусти меня, слышишь? Я ничего у тебя не украла!

— Зато я что-нибудь украду у тебя, — прерывающимся шепотом пообещал он. — Гейбриел наклонил голову и прижался к ней. Не в силах устоять, он раскрыл губы и попробовал на вкус ее нежную кожу.

Она тихо застонала. Он почувствовал, как она, сама того не желая, тает в его объятиях.

— Это действительно необходимо? — спросила она сквозь стиснутые зубы.

— Ты и не подозреваешь, насколько это важно, — тяжело дыша, сказал он и, взяв в руки ее лицо, запрокинул назад голову. Губы ее были настолько соблазнительны, что он не мог устоять.

Прижав к себе мягкое тело, он чувствовал, как в унисон с его собственным учащенно бьется ее пульс. Когда он завладел ее губами, она напряглась и попыталась отвернуться, но, смирившись с неизбежностью, постепенно сдалась.

Разыгрывая сдержанность девственницы, она вынудила его раскрыть ее губы с помощью нежных поглаживаний кончиком языка. Для шлюхи она чересчур скромна, подумал он. И вероятно, все еще испугана тем, что ее поймали за попыткой обокрасть его, но это не имеет значения. Он не позволит ей уйти безнаказанной, однако в данный момент ему даже нравилась затеянная ею игра.

Поцеловав ее крепче, Гейбриел застонал, забыв обо всякой сдержанности. Он почувствовал, как она обхватила ладонями его плечи. София прижалась к нему, и он понял, что их взаимная страсть быстро выходит из-под контроля.

Смакуя ее губы, Гейбриел вздрогнул, почувствовав, как ее руки медленно поползли вниз по его обнаженной груди. Потом она нерешительно принялась гладить его плечи, как будто никогда прежде не прикасалась к мужскому телу. Господи, она сводила его с ума. Его брат, должно быть, подробно проинструктировал эту девицу, как его соблазнить, и предупредил, чтобы она была понежнее с Гейбриелом после его долгого воздержания. И Дерек оказался прав.

Если бы она применила к нему все свои навыки, как это делали опытные женщины, к которым он привык, ему было бы проще устоять перед ней. А ее робость заставила его с ума сходить от желания. Ему не терпелось почувствовать прикосновение этих мягких милых ручек повсюду на своем теле.

Он поклялся себе, что устоит перед ней, но зачем? Что он пытался доказать? Он и сам больше этого не понимал. Существовали лишь ее красота, ее жар, ее вкус.

Имеет же человек право вдруг взять и передумать, не так ли?

Отчаянно желая поскорее погрузиться с ней в чувственные наслаждения, он был в полной боевой готовности, так что даже рисковал потерять полотенце, но это его совершенно не волновало. У него вскипала кровь, когда он впивался в ее губы, которые она с готовностью подставляла ему, и это было прекрасно.

Он снова чувствовал себя живым, и он хотел ее.

Его кровать так и манила к себе. Не прерывая поцелуя, он начал осторожно продвигаться по направлению к ней.

София совершенно не помнила, как они перешли от ругани к нежностям.

Она находилась в столь глубоком трансе, что была не в состоянии следить за такими незначительными подробностями. Ее долг, опасность, ее телохранители — все было забыто, растворившись в сладости этого поцелуя.

Было так приятно ощущать его гладкую кожу, все еще слегка влажную после ванны и постепенно согревающуюся. Она чувствовала, как все его тело начинает гореть, когда она гладит его. Это доставляло ей величайшее наслаждение.

У нее задрожали колени от желания, когда она почувствовала, как пульсирует его напрягшийся член, уткнувшись в живот. Несколько слоев ее одежды и полотенце, все еще повязанное вокруг его бедер, не могли скрыть это неопровержимое доказательство его желания. Следует признаться, она немного занервничала, в глубине души понимая, что играет с огнем.

К сожалению, ее способность мыслить здраво куда-то исчезла и возвратилась лишь тогда, когда она осознала, что Гейбриел весьма ловко продвигает ее к кровати.

Когда до ее сознания дошло, что он имеет в виду, она замерла и, оторвавшись от его губ, пришла в себя.

Боже милосердный, что происходит? Такое не могло случиться с ней. Или она сошла с ума?

— В чем дело, ангелок? — пробормотал Гейбриел.

— Я не могу это сделать! — все еще тяжело дыша проговорила она.

Он взглянул на нее затуманившимся от страсти взглядом.

— Конечно, можешь.

— Нет. Ни за что.

— Почему? — спросил он. Его губы еще блестели от влаги ее поцелуев.

София в отчаянии покачала головой.

— Я должна выполнить свой долг, — весьма неохотно пробормотала она.

Он хрипло хохотнул.

— Забудь ты об этой чертовой уборке. Мы займемся более приятными вещами. Полно тебе, миленькая. А если проблема в деньгах…

— Вовсе нет! — воскликнула она, вспомнив, за кого он ее принимает. Правда, это была ее идея позволить ему сделать собственные выводы относительно ее предполагаемой профессии.

Запустив руки в волосы, она лихорадочно искала какое-нибудь приемлемое оправдание.

— Я не буду заниматься этим с тобой, после того как ты обвинил меня в воровстве!

— Хорошо, что ты напомнила мне, — сказал он с озорной усмешкой. — Я ведь еще не закончил обыскивать тебя…

— Ты находишь это забавным?! — воскликнула она.

— Я считаю, что ты великолепна. А теперь иди сюда и позволь мне снять с тебя одежду.

Она отпрянула.

— Гейбриел!

— София, ангелок, я знаю, что ты хочешь меня. Ты практически откровенно сказала об этом еще в сарае. — Он окинул ее пылающим взглядом, добавив охрипшим от желания шепотом: — Полно тебе, не дразни изголодавшегося мужчину. Ты, конечно, существо своенравное, но я уверен, что ты не можешь быть настолько жестокой. Сними одежду и забирайся ко мне в постель.

Когда он снова протянул к ней руки, она вдруг запаниковала и выхватила нож.

— Не приближайся!