– Она приносит болезни и несчастье, – сказала тогда Тео.

А потом выхватила из складок юбки нож и перерезала жабе горло. Быстрым и точным движением. Жаба едва ли что-нибудь почувствовала. Но Том тогда остолбенел.

– Бог ты мой, Тео, – потрясенно пробормотал он, – неужто ты и вправду ведьма?

Сестра на секунду приоткрыла глаза.

– Черт возьми, конечно же, я ведьма, – спокойно произнесла она.

Том в ужасе упал на пол.

– Ты сама не понимаешь, что говоришь, – прошептал он.

– Не понимаю?

– Совсем не понимаешь. Ты знаешь, кто к нам завтра сюда явится?

– Вот как, у нас будут гости!

– А зачем мы, спрашивается, мыли и скребли дом всю неделю?

– Ах, и правда, совсем из головы вылетело. К нам же пожалует святой отец. Странно, как я могла об этом забыть после того, как сегодня полдня полировала распятие! А наш лицемерный хозяин только и делал, что валялся в постели, воняя, как легкомысленная девка.

– Отец Инноченте явится сюда, потому что на острове есть ведьма, – прошептал Том.

– Неужели, Том! – и Тео закатила глаза.

Том схватил ее за руку.

– С такими вещами не шутят, Тео!

– Ты только для этого меня разбудил?

– Ответь мне, Тео, когда ты плаваешь в море…

– Да, Том, когда я плаваю в море…

Том набрал полную грудь воздуха и выпалил:

– Ты можешь утонуть?

Сестра пристально посмотрела на него, но вдруг села и озадаченно потерла подбородок.

– Забавно, что ты спросил об этом, – она прищелкнула пальцами, – но нет, не могу. Сколько раз пыталась, но ничего не выходит.

Том прищурил глаза.

– Ты это серьезно? – спросил он.

– Серьезнее не бывает. Я действительно не могу утонуть.

Том бросил взгляд на ее длинные худые пальцы, которые, казалось, совсем не огрубели от работ, которые взваливал на нее сеньор Лопес. Совсем.

– Ведьмы, – прошептал он, – не могут утонуть. Ты понимаешь, о чем я говорю, Тео? Ведьмы не тонут. Я не шучу. Посмотри на меня. Это серьезно. Обещай мне, что, если отец Инноченте решит подвергнуть тебя испытанию, обещай мне сделать все возможное, чтобы сделать вид, что ты тонешь.

– Буду стараться из всех сил, Том. Обещаю.

Том взял сестру за руку.

– Ты странный человек, Теодора, – прошептал он.

– Неужели?

– Да, но ты все равно моя сестра.

– Только наполовину, если быть точным.

– Только наполовину, и все же. Все же я должен…

– Что должен, Том?

– Должен на время расстаться с тобой. Что, если я отвезу тебя на лодке на один из тех рифов, пока отец Инноченте будет здесь находиться?

– Ох, Том, в таком случае ты тоже странный человек; ведь это не твоя вина, что ты родился наполовину ирландцем. Но ты не думал, что это может привлечь внимание, если та, что не тонет, внезапно исчезнет?

Том сжал руку сестры.

– Я просто боюсь того, что может случиться, – прошептал он.

Теодора кивнула.

– Ты знаешь, – еле слышно прошептал Том, – ты знаешь, что делают с ведьмами?

В комнате стало тихо.

Теодора глядела на Тома, и было невозможно понять, о чем она думает.

– Их сжигают, – жестко сказала она.

Два дня спустя около полудня задул ветер, который с каждым часом усиливался. Рыбацкие лодки стали поворачивать к берегу.

К вечеру поднялись волны, и старый одноногий моряк, шатавшийся по пристани, принялся развлекать ребятню историями о червях, которые с приближением бури выползают из его деревянной ноги. С наступлением темноты ветер принес со стороны моря тучи, дождь забарабанил по дверям и крышам. Между домами завывал ветер, и люди плотнее придвигались к огню в надежде, что балки и перекрытия выдержат напор стихии.

Том с Теодорой и их мать решили провести ночь в зале таверны. Тем самым они составили общество сеньору Лопесу, который по случаю непогоды пораньше закрыл трактир. Теперь он сидел, попискивая при каждом скрипе, словно голодная мышь, и с ужасом взирая на воду, которая просачивалась сквозь щели и стропила.

Иными словами, это была превосходная ночь для того, чтобы слушать хорошие истории, и Теодора, которая была искусной рассказчицей, как раз завела историю о моряке и Южной звезде, когда в дверь постучали. Хозяин послал Тома объяснить нахалу, что таверна закрыта. Из-за рева ветра ничего не было слышно, поэтому Том приоткрыл дверь.

– Прошу прощения, – сказал он, – но мы…

Закончить ему не дали. Дверь с треском распахнулась, и в таверну вошел высокий худой мужчина в темно-красной накидке. За ним вкатился маленький толстенький человечек самой рядовой наружности. И когда высокий мужчина снял шляпу, сеньор Лопес с ужасом выдохнул, потому что узнал отца Инноченте.

Не говоря ни слова, инквизитор приблизился к очагу, где и устроился спиной к пламени. С осуждающим видом он переводил взгляд с Лопеса на Теодору и с Теодоры на Тома, словно обвиняя их в непогоде, которая насквозь промочила его одежды.

Том никогда прежде не видел так близко этого могущественного инквизитора и теперь смотрел на него во все глаза, впитывая его образ до последней черточки: глаза навыкате, огромный крючковатый нос, высокие скулы. Как он и ожидал, выглядел отец Инноченте очень впечатляюще.

Сеньор Лопес упал к ногам святого отца и залепетал нечто совершенно бессвязное, что можно было одновременно истолковать как извинения, мольбу и приветствие.

Инквизитор проигнорировал его и, приблизившись к столу, уселся в хозяйское кресло. Щелчком пальцев он велел Тому стянуть с него промокшие сапоги.

После этого ему тут же укрыли ноги теплым одеялом и принесли бокал лучшего вина.

Сеньор Лопес засуетился, кудахча, как обезумевшая курица, и даже пару раз наподдал Тому и прикрикнул на Тео, когда ему показалось, что они недостаточно быстро выполняют его приказания.

– Простите великодушно, отец Инноченте, – приговаривал он. – Это все буря. Ух, и натерпелись же мы от нее. Редко выдается столь ужасная погода.

– Ужасная? – переспросил святой отец и грозно выпрямился. – Как ты можешь называть ужасной погоду, ниспосланную нам Богом?

Сеньор Лопес испуганно перекрестился и поспешил добавить, что он не хотел сказать ничего плохого про Божью погоду.

Отец Инноченте велел ему замолчать и обратил свой взор на мать Тома. Пламя очага вспыхнуло и отразилось в его черных глазах.

– Десница Божья указала на Невис, поведав нам, что здесь тот, кого мы ищем. Что здесь живет безбожник.