— Летта…

Главное — не расплакаться. Придется просить помощи у айта. А если и он откажет?

— Летта, мне плевать, что перемкнуло у тебя в голове после вмешательства магов. Я слышал, что после возврата из-за грани некоторые сходят с ума, а ты почти умерла. Конечно, ты изменилась, еще бы тебе не измениться! В тебя же влили энергию два сильнейших мага, — Дик подбадривающе улыбнулся. — Не плачь, сестренка, такая ты мне даже больше нравишься. Иди ко мне. Я тебя не оставлю, не бойся, — Дик шагнул к девушке и обнял ее, прижимая к себе.

И Летта не выдержала, уткнулась ему в грудь, обхватила руками за талию и расплакалась, как маленькая, стыдясь своих слез и не имея сил успокоиться, а он положил голову ей на макушку и что-то забубнил. Сначала она не прислушивалась к словам, а когда поняла, что он бубнит ей песенку о драчливых айтах, не поделивших невесту, начала тихонько про себя хихикать.

— Мы тут воду принесли, — в приоткрытую дверь заглянул слуга.

Ромариз, с фальшивой улыбкой на губах внимательно следящий за друзьями, развил бурную деятельность. Во-первых, он заставил притащить большое корыто вместо тазика, наносить в него воды и привел худощавую пожилую женщину, объявив Летте, что это Сали, его служанка, и она поможет ей мыться. Во-вторых, он выгнал Дика и сунувшего нос в комнату Борга, отправив их умываться и спать. Затем, пока девушка сидела в корыте и Сали под непрекращающиеся причитания о ее худобе терла Летту намыленной тряпочкой, поливала ароматизированной водой, мыла голову, стригла ногти и втирала в кожу пахнущее лугом масло, куда-то сгонял и принес стопку мягких белых полотенец и симпатичную закрытую ночную сорочку бледно-салатового цвета, украшенную нежным кружевом. Он даже собирался лично вытащить девушку из корыта, но Сали, уперев руки в бока, грозно кивнула айту на выход. Она сама вытерла почти спящую Летту, закрутила ей на голове из полотенца чалму и помогла облачиться в ночнушку. И только после того, как девушка юркнула под одеяло, открыла дверь и позволила слугам убрать в комнате. Вместе со слугами в помещение проник Ромариз со стаканом молока и куском ягодного пирога. А следом в комнату просочился и умытый Дик, судя по его лицу решивший, что сай — слишком подозрительный айт, чтобы оставлять его наедине с подружкой. Они оба с умилением смотрели, как осоловевшая после мытья Летта ест пирожок, запивая его молоком.

— Все. Теперь ложись спать, — скомандовал Ромариз, выпихивая Дика из комнаты. — Я нарисую на двери охранный знак, и никто не сможет сюда войти, поэтому ничего не бойся.

Летта благодарно кивнула, думать сил не было, но один вопрос не давал ей покоя. Похоже, что подозрительному Дику тоже.

— Почему ты все это делаешь?

— Она невеста… кого-то из наших, и долг каждого сая помочь избраннице соотечественника, оказавшейся в сложной ситуации, — как само собой разумеющееся сообщил с улыбкой айт. С этими словами он затушил свечи и запер дверь.

Дик начал что-то с возмущением говорить, но Летта уже этого не слышала. Она спала.

Алмар

Младший сын рода де Лемарье трясущимися руками откинул крышку инкрустированной шкатулки и потянулся длинными пальцами к очередной папиросе каннабе. Он проснулся час назад с гулко стучащим сердцем от собственного крика. Хорошо, что на спальню наложен полог тишины, иначе здесь бы уже было не протолкнуться от слуг и любопытных гостей. Очередная затяжка отогнала страхи, свежим ветром пронеслась по организму, прочищая мозг и прогоняя остатки сна. Да как тут заснешь, когда воспоминания, которые ты старательно пытаешься забыть, штурмуют многострадальную память. Вновь перед глазами, словно в медленном танце кружатся эпизоды прошлого. Прошлого, которое не отпускает от себя, держит на тонком незримом, но очень крепком поводке. Еще и этот странный сон, где он вновь гонится за незнакомой девушкой с короткой стрижкой, а она исчезает за двойными прозрачными дверями, ведущими под землю. Алмар пытается войти следом, но двери не открываются и ему остается лишь с тоской наблюдать, как незнакомка легко сбегает по ведущим вниз ступеням. "Оглянись, — шепчет он, — я должен увидеть твое лицо". Девушка уже почти внизу, вот она махнула кому-то рукой, а затем медленно оглянулась. На мага смотрело неподвижное, мертвое лицо с темными провалами вместо глаз и перекошенным в кривой улыбке ртом. Сатия Смерть в маске "Безжалостной Госпожи". Это означает, что где-то он поступил неверно, не на ту развилку свернул, чем оскорбил свою покровительницу. Он отшатнулся от двери и в этот момент раздался взрыв…

Нужно обсудить этот сон с отцом. Жаль, что в ближайшую луну не получится.

Алмар докурил, еще немного полежал в темноте, размышляя, не посетить ли ему Алию, но, подумав, понял, что такого желания у него нет. И нет уже давно. Можно было вызвать к себе постельницу или навестить одну из дам, которые своим присутствием отравляют ему жизнь, но вряд ли это поможет. Странный сон не давал покоя, и Алмар решился прибегнуть к единственному, известному ему способу предугадать события — бросить камни.

Не утруждая себя одеванием, он бесшумно прошел в кабинет. Верный охранник — белая волчица, не поднимая головы, вяло махнула хвостом и вновь закрыла глаза.

— Ленивая ты стала, подруга, — айт почесал волчицу за ухом.

Кожаный мешочек лежал там, куда он его засунул несколько лет назад: между толстой книгой о ядах и пыльной коробкой с ингредиентами для снадобья повышающего мужскую силу. Когда он жил с Хейдой, ему пару раз приходилось открывать эту ныне забытую коробку. Айт через силу улыбнулся. Дурное предчувствие липкими пальцами охватило разум. Алмар даже подумал, не вернуться ли ему в спальню и все-таки вызвать постельницу, но не стал этого делать, зная, что малодушие может вылиться в большие проблемы.

Он аккуратно вытащил мешочек, провел чувствительными пальцами по шершавой коже, прикрыл глаза, вспоминая свой странный сон, и на ощупь, вытащив семь предметов, бросил их на ковер. Волчица подняла голову и с любопытством уставилась на гадательные камни. Алмар, присев на корточки с недоверием смотрел на расклад, чувствуя, как душу начинает заволакивать безысходная тоска.

— И как это понимать, дружище? — задумчиво разглядывая лежащие парами камни с вырезанными на них символами, хрипло спросил он у волчицы. Просто для того, чтобы услышать свой голос и понять, что он еще в этой жизни, а то, что пророчит гадание, не наступило и, возможно, не наступит никогда. — Ворон и Дева, Странник и Палач, Нищий и Королева. И над всем этим Кукольник. Полнейшая ерунда получается. Никогда Королева не выпадает с Нищим, или я чего-то не знаю? Это совершенно разные плоскости бытия. Ворон — это, наверное, я. И, если вспомнить сон, мне известно имя Девы. Это призванная, только вот откуда у нее могут появиться смертельные враги, и отчего я вдруг возжелаю ее смерти? Не та ли это развилка, на которой мне нужно будет сделать выбор, чтобы не гневить Госпожу? Странник и Палач…. Палач — это, наверняка, Антео, а вот кто такой Странник и почему он так ненавидит моего брата? — Волчицатихонько зарычала. — Ты считаешь, что Антео есть за что ненавидеть? Возможно, ты права. Очень нехороший расклад, очень… А если нам изменить исходные и передвинуть Ворона к Королеве? Нет, так еще хуже… Нищий — это мальчишка-целитель, но как он может быть связан с Королевой?