вряд ли можно рассчитывать на то, что благодаря усилиям какого-нибудь необыкновенно доброго волшебника или чрезвычайно усердного оперативника на ее рабочем столе появится чистосердечное признание подозреваемого хотя бы по одному из дел, или, бог с ним, с чистосердечным, папка. Самая обыкновенная папка. Необыкновенным будет лишь ее содержимое, которое позволит передать дело в суд даже без всякого признания. Только где же ее взять, такую папку? В волшебников, особенно добрых, она перестала верить еще в детстве, а в чрезвычайно усердных оперативников…

Вика открыла глаза, а мгновение спустя распахнулись створки лифта. Выйдя на стоянку, Крылова вспомнила, что за весь день ни разу не позвонила Жоре, хотя несколько раз собиралась это сделать. Подойдя к машине, она вместе с брелоком от машины достала из сумочки мобильный телефон и уже успела разблокировать экран, когда за плечом у нее послышался веселый голос:

– Надо же, какой чудо-мобиль. Прям паровозик из Ромашкино.

Вика стремительно обернулась. Не глядя на нее, Распашной подошел ближе к миниатюрному ярко-зеленому Смарту и небрежно похлопал ладонью по крыше.

– Его если и впрямь ромашками разрисовать, шикарно получится. Будет с вами вместе необычайно гармонично выглядеть.

– Вот возьмите и свой автомобиль разрисуйте… ромашками, – возмущенно отозвалась Крылова. – Вы-то сами на чем ездите?

– Боюсь, мой бультерьер с ромашками не сочетается, – Гена оглянулся на стоящий неподалеку черный Х6. Я даже весь хром пленкой заклеил, а вы говорите, ромашки. А вот на вашей полянке, – он вновь похлопал маленькую машинку по крыше, – выглядело бы ну очень органично.

– Скажите, а вы сюда специально приехали, чтобы цветоводством заняться? – Вика попыталась перейти в наступление. – Мне кажется, мы на сегодня о встрече не договаривались.

– Случайные встречи, случайный тот вечер… – ухитрившись довольно точно попасть в ноты, пропел оперативник. – Скажите, Виктория Сергеевна, у вас, как правило, в производстве сколько дел одновременно? Я не говорю про сегодня, понятно, вы здесь только к работе приступили, еще обрасти не успели. Но вот обычно? Среднестатистически?

– Даже в этом вы ошиблись, – Вика иронично усмехнулась. – На сегодняшний вечер у меня в работе три дела. А что, это имеет какое-то отношение к ромашкам?

– Самое непосредственное, – уверенно отозвался Распашной. – Понятно, вы, следователи, с высот своего положения можете об этом не подозревать, но у нас, простых оперативных сотрудников полиции тоже по несколько дел в работе одновременно. И уверяю вас, три, это совсем небольшая цифра. Я бы сказал, малюсенькая. Так вот, работая по нескольким делам, оперативный сотрудник, как правило, взаимодействует одновременно с несколькими следователями, ну а я как сотрудник главного управления уголовного розыска чаще всего контактирую со следователями главного следственного управления. Ну как, ход мысли улавливаете?

Вика еще не успела и рта открыть, чтобы ответить, как Гена выпустил заключительный залп:

– Вы, Виктория Сергеевна, не единственный следователь в этом здании, с которым я могу договариваться о встрече. Но все равно, я искренне рад вас видеть.

– Извините, – пробормотала Крылова. – И как ваша встреча, прошла успешно?

– Более чем, – утвердительно кивнул оперативник, – но раз мы с вами здесь так нечаянно пересеклись, могу и с вами кое-какой информацией поделиться.

– Сейчас? – Вика непроизвольно взглянула на часы.

– Понимаю, – растягивая гласные, промурлыкал оперативник, – у столь прекрасной девушки должны быть не менее прекрасные планы на вечер.

– Вы даже не представляете себе, насколько прекрасные, – в тон ему отозвалась Крылова, убирая телефон обратно в сумку.

– Уверяю, провести вечер в моей компании может быть не менее увлекательно, а скорее всего, – Гена выпятил грудь вперед и подбоченился, – даже более. У меня у приятеля есть катер. Можем по Москве-реке погонять. Возьмем шампанского, малость почилим* (* – сноска Чилить – сленг. отдыхать, расслабляться). Погода позволяет.

– То есть мы этим прямо на катере заниматься будем? – Вика удивленно уставилась на оперативника.

– Можно и на катере, – от неожиданности Распашной немного смутился. – А «этим», это чем именно?

– А это именно то, чем мы с вами должны заниматься, – холодно отозвалась Крылова, – выслушивать отчет о проделанной вами за день оперативной работе.

– Ах, вот как, отчет, – Гена разочарованно вздохнул, – думаю, с этим мы и на берегу можем управиться. Оно ведь всегда приятнее, когда под ногами ничего не качается.

– Если можно, короче, – уверенным тоном перебила его Крылова, – вы же помните, у меня еще планы на вечер.

– Тогда совсем коротко, – кивнул оперативник. – С родителями пообщался. Они, как родителям и положено, ничего не знают. В институте был. Здание, надо сказать, такое интересное, с атриумом…

– Короче, – настойчиво повторила Вика.

– Поговорил с группой Апраксина. Из двадцати одного человека на месте было восемнадцать. Контакты отсутствующих взял, так что ближайшее время и с ними пообщаюсь. Те, кто были, особо путного ничего сказать не могли. В целом этот парень, Апраксин, был не очень общительный. Не то что, нелюдимый, просто немного сам по себе. Да и работал он постоянно, так что ему не до тусовок было. Лекции кончились, он и поскакал. Отношения со всеми поддерживал довольно ровные. Правда, несколько человек сказали, что на первом курсе у него был довольно серьезный конфликт как раз с одним из отсутствующих. Даже до рукопашной дошло, и победа досталась Апраксину. Не нокаутом, но, скажем так, за явным преимуществом.

– И что, конфликт был настолько серьезным, что спустя год из-за него могли убить?

– Вы же сами понимаете, серьезно-несерьезно, у каждого своё представление. Здесь вопрос скорее персональной гордыни, ну и злопамятности. Как-никак с того переполоха уже год прошел. Я узнавал, изначально причина была довольно ерундовая, один малость нахамил, другой ответил.

– Я так понимаю, Апраксин был именно «другим».

– Да, зачинщик не он. Инициатором всего представления был некто Бородин Юрий Всеволодович. Этот же Юрий Всеволодович и огреб по фейсу несколько раз, пока их остальные не растащили. Народу, между прочим, присутствовало много, целая группа. Они прямо в аудитории хвостами зацепились. Да, в придачу ко всему, у этого Бородина папа солидная фигура в правительстве. Так что мальчик еще тот мажор.

– Вроде вас? – уточнила Крылова.

– Вроде, – не стал спорить Распашной, – только у него папа выше моего подпрыгнул.

– Я поняла. Зацепился за тучку и плавает теперь на ней, плавает…

– Вокруг солнышка, – с улыбкой подхватил Гена. – Видите, Виктория Сергеевна, какое у нас с вами взаимопонимание сложилось. С полуслова. Это ли не верный знак, что пора нам перейти на «ты» в общении.

– Нет, Геннадий, – разочаровала его Крылова, – не умеете вы правильно знаки истолковывать.

– Да? – оперативник разочарованно почесал затылок. – Но ведь какой-то знак все же был?

– Это был знак о том, что, если вам нечего мне больше сообщить,