Стейси обиженно надула ярко-розовые губки и церемонно, громко стуча высокими каблуками по кафельному полу, демонстративно зашагала в конец очереди. Впрочем, там ей и место. Именно из-за нее я тут и оказалась в такой нелепой ситуации.

— Я не пойду! — четко объявила я Леону. — Потому что у меня есть планы на сегодняшний вечер поважнее!

— Например, сидеть дома и делать вид, что не одиноко? И что вечеринки для слабаков?

— Сидеть дома и писать эссе по литературе! — передразнила я, накладывая себе самый большой кусок клубничного чизкейка. — Потому что кто-то испортил мое единственное!

— Это самая завуалированная просьба о помощи, какую я когда-либо слышал, — вскинул брови Леон, криво улыбаясь.

— Это просьба оставить меня в покое! — вздохнула я, с ужасом думая о той сумме, на которую я набрала себе еды.

— Так всё-таки просьба?!

— Даже не надейся! Я не дам тебе испортить мое второе эссе!

«Блин, что же мне теперь делать? — в панике я добавила к своему супердорогому ланчу ещё и аппетитный пончик в разноцветной глазури. Сто лет такие не ела! Но как же мне все это оплатить? Ведь в моем кармане лежали лишь крупные купюры.

— Карточка или наличные? — спрашивала меня в третий раз кассирша, приятная женщина средних лет.

Если я сейчас вытащу купюры Константина, то она вряд ли их разменяет. Поднимется переполох, и Леон, наверняка, догадается, кто обчистил его Фараончика.

У меня был отличный план — разменять купюры в банке, частично оплатить ими свои курсы, остальное инвестировать с собственный гардероб и питание. Но эта блондиночка Стейси все испортила тем, что сначала села передо мной на лекции, а затем устроила распродажу в женском туалете.

Я достала свёрнутую пачку купюр и уже почти протянула верхнюю из них кассирше, как вдруг изумлённый тон Леона меня остановил, как столб велосипедиста.

— И откуда у тебя столько валюты?

Я взглянула на пачку денег и ахнула. Действительно, такую сумму я еще никогда не держала в руках в своей короткой жизни.

— Хм… где-то я уже видел похожие купюры, — сощурил свои янтарно-карие глаза Леон, его ресницы были гораздо длиннее и гуще, чем мои. Интересно, а это законно — иметь парням такие ресницы? Края его пухлых губ слегка приподнялись в лёгкой усмешке. На загорелых щеках заиграли ямочки. — Где же ты их взяла?

— Где взяла, там больше нет, — вздохнула я, ругая себя за свою неосторожность. Леон же лучший друг Косты, и, если ему сейчас что-нибудь не соврать, он заложит меня с потрохами этому Фараону.

— Да что ты знаешь о жизни, богатый избалованный мальчик, которому родители проплатили всю учебу! — попыталась я перевести тему и даже выйти на личный конфликт. — Ты — типичный «кристальнопопый» студент, эгоцентричный и все покупающий!

— Но-но! Я не скупердяй! — возмутился он, — я, например, ценю доброту и щедрость выше всякой валюты!

— Проверим? — ухмыльнулась я от внезапно возникшей в моей голове дерзкой идеи.

Леон лишь пожал своими огромными широкими плечами.

— Не задерживайте очередь! Вы будете платить? — в сотый раз спросила меня возмущенная кассирша. — Наличные или карта?

— Кошелек друга, — невинно улыбнулась я, кивая в сторону ошарашенного Леона. — Сейчас он за все платит!

С этими словами я подняла свой тяжелый от всякой всячины поднос и пошла в зал искать свободный столик.

Лужа 8. Потайная комната

План был таков: оставить где-нибудь свой поднос и сбежать под поднявшийся шум от возмущений Леона. При хорошем раскладе я не только унесу ноги с этой пафосной территории «кристаллов», но и смогу стянуть с подноса разноцветный пончик.

Он сейчас очень бы пригодился моему урчащему животу.

Но переполоха не произошло, потому что этот накачанный красавчик взял и молча оплатил мой обед. Я слегка задержалась возле кассы, ровно настолько, чтобы расслышать и запомнить трехзначное число, которое ему назвала кассирша.

Затем я быстро стряхнула на лицо длинную челку, так, чтобы она максимально его закрывала, особенно — глаза. Мне сейчас было важно оставаться анонимной и незамеченной. Чем меньше народа меня узнает и запомнит, тем лучше. Ища абсолютно свободный столик, я все дальше углублялась в зал, пока, наконец, не нашла возле стены один, никем не занятый.

Я с облегчением и грохотом поставила свой тяжеленный поднос на белую скатерть и с аппетитом принялась уплетать шикарный долгожданный обед, которого мне хватило бы на неделю.

Очень скоро я поняла, почему этот столик так долго оставался свободным. А точнее, для кого он был «вечно» зарезервирован. Но обо всем по порядку. Сначала я снова услышала негромкий, но настойчивый баритон.

— Разреши присоединиться?

Не дожидаясь ответа, Леон плюхнулся напротив меня:

— Приятного аппетита!

— Пшол ф фопу! — совсем не гостеприимно буркнула я, быстро пережевывая греческий салат.

— Фто-фто? — передразнил он.

— Сам не подавись, говорю! — ответила я.

— Постараюсь, — пробурчал он, искусно и быстро работая вилкой и ножом, словно аристократ в дорогом ресторане.

Несколько минут мы молчали, он с неодобрением косился на меня, а именно на то, как зверски я расправляюсь руками с огромными королевскими креветками в кляре.

— Что ты от меня хочешь? — наконец негромко, но твердо спросила я и добавила, как мне казалось, очевидное, — я отдам тебе всю сумму за обед, как только разменяю деньги!

— О, ерунда! Забей! — отмахнулся Леон, — мне не нужны твои деньги. Я верю, что однажды все само вернётся с лихвой.

«Ага, мечтай», — подумала я, а вслух произнесла, — так, о чем ты там хотел поговорить? Если что, я не встречаюсь! Любимый есть. Остался в моем городе. Верно ждёт меня. И ты. ды. и ты. пы.

В общем, это было стандартное враньё и уже хорошо отработанные сентиментальные фразы, после которых мои немногочисленные ухажеры сразу растворялись в воздухе.

— Что ж, поздравляю! — пожал плечами Леон с вполне искренней улыбкой. Затем он игриво приподнял правую бровь. — И как же зовут этого счастливчика?

К такому вопросу я была явно не готова. Мало кто интересовался моим прошлым, а уж тем более — такими личными деталями.

Я, конечно же, не желала ни перед кем отчитываться и просто огрызнулась:

— Отвали!

— Так значит, «Отвали», да? — усмехнулся Леон, его карие глаза посветлели. — Я прекрасно знаю, каких парней зовут «Отвали».

— Каких это? — выпалила я.

— Несуществующих! — ответил он, явно довольный тем, что я переспросила.

— Отвали! — повторила я, смеясь и закатывая глаза.

— Ну и как же его зовут-то?

Я выпрямилась, дожевывая бифштекс и понимая, что нужно срочно выдумать какое-то мужское имя. Мои глаза смотрели куда угодно, только не на него.

Имя. Мне нужно имя.