– Я не собираюсь никуда уходить. – Мэриан с облегчением отвела глаза, притворяясь, что целиком занята мешочком с монетами. – По крайней мере без этого кошелька. В конце концов, он мой, не так ли?

Странное, необъяснимое разочарование заставило Гриффита резко объявить:

– Взлом и грабеж.

– Совершенно верно, – не повышая голоса, согласилась Мэриан.

Так твердо и спокойно может говорить лишь несправедливо обвиненный и заранее готовый к этой несправедливости человек. Натренированное ухо Гриффита мгновенно распознало эти уверенные нотки. Сам не зная почему, он мгновенно смягчился, готовый все ей простить.

– Нет, конечно, это не грабеж. Деньги действительно ваши.

Мэриан привязала тяжелый мешочек к поясу.

– Значит, я всего лишь взломщик.

Арт, с видом благожелательного гнома, обнял девушку за плечи.

– Вовсе нет. Вам ведь приходится кормить малыша.

Мэриан, сжавшись, отпрянула, но Арт подтащил ее ближе к окну.

– Нет, девушка, лучше взгляни в это лицо и попробуй сказать, что не доверяешь мне.

Конечно, она доверилась ему. Стоило лишь лунному свету упасть на веселый голубой глаз, сморщенный подбородок и растянутые в добродушной улыбке губы, Мэриан доверилась ему так же безоговорочно, как любая другая женщина в мире.

– Гриффит… – Арт вытянул в сторону хозяина искривленный палец. – Гриффиту просто невдомек, почему вам так понадобились деньги ее величества, но ведь он и никогда не был отцом, откуда ему знать, каково это – кормить и одевать подрастающего младенца, животик которого к тому же постоянно пуст, да еще платить знахарке, чтобы пришла со своими травами и помогла исцелить лихорадку у малыша…

Гриффит знал историю жизни Арта, знал боль, скрывающуюся за этими словами: «лихорадка у малыша»… Но Мэриан, должно быть, расслышав дрожь в голосе старика, спросила:

– У тебя есть дети, Арт?

Арт нервно откашлялся.

– Теперь уже нет, красавица. Я спас их от битв и опасностей войны и потерял… всех шестерых, и их мать тоже, когда вслед за войной на нашу землю пришли голод и болезни.

Мэриан подтолкнула его плечом, совсем как кошка, желающая, чтобы ее погладили. Старик поднял руку, отвел назад растрепавшиеся локоны и с притворной деловитостью объявил:

– Ну а теперь, красавица, расскажи нам, правда ли, что Уэнтхейвен знает о своих гостях и их делах гораздо больше, чем полагалось бы гостеприимному хозяину?

Кокетливая улыбка Мэриан явно противоречила сочувственному взгляду, и Гриффит едва не посчитал, что ошибся… если бы не слеза, неожиданно скатившаяся по щеке девушки.

Показывая на богато украшенные резьбой стены, она прошептала.

– Уэнтхейвен мог бы продать сведения самому дьяволу, да только слишком жаден и поэтому сам хранит выведанные тайны. В этой комнате полно слуховых ходов и потайных окошечек. Сюда он велит помещать только самых важных гостей. – И, язвительно усмехнувшись, добавила: – Что вы такого сделали, чтобы так заинтересовать его?

– Хотел бы я сам знать, – отозвался Гриффит.

Рука Мэриан легла на кошель с деньгами: перебирая монеты, девушка задумчиво смотрела на умильную физиономию Арта.

– Я отведу вас в другую комнату. Там вы будете в безопасности.

Гриффит не сводил глаз с нервно шевелившихся пальцев.

– С чего это вы взяли, будто сможете распоряжаться гостями Уэнтхейвена?

Мэриан, вызывающе подбоченившись, ответила ему самоуверенной улыбкой.

– Я всегда смогу справиться с Уэнтхейвеном.

– И откуда вы знаете, какая из комнат безопасна? – настаивал Гриффит.

– Увидите. – Она отодвинулась подальше от предательского света. – Арт, собери вещи хозяина, и я отведу вас туда.

– Нечего и собирать. Эта прачка, Джейн, забрала все, – объявил слуга, скорчив гримасу. – Придется, пожалуй, разыскать ее завтра и попросить послать одежду в другую спальню, где бы это ни было.

Ступив в освещенный коридор, Мэриан, нагнувшись, подтянула сапоги из тонкой кожи, подходившие, скорее, молодому человеку, и выпрямилась, готовая показывать путь, но тяжелая рука на плече остановила ее. Гриффит развернул девушку лицом к себе.

– Почему вы просто не пришли и не попросили кошелек?

Он хотел знать правду. Хотел знать, о чем она думает, а Мэриан снова взбесила его, спокойно осведомившись:

– Когда?

– Завтра.

– Но вы могли уехать, – возразила она.

– Не оставив кошелька? В таком случае каждый мог назвать бы меня вором!

– Нет, не вором, но, возможно… – И. взглянув на распухший нос Гриффита, добавила: – Просто очень рассерженным человеком.

– Именно так вы думаете обо мне? Что я способен ограбить вас ради мести за какой-то жалкий синяк?

– Прошу вас простить меня, – прошептала Мэриан. Но Гриффит, униженный оскорблением его чести, холодно бросил:

– Рад это слышать от вас!

– Мне не следовало бить вас, несмотря на все оскорбления. Просто когда вы задели честь леди Элизабет…

– Подождите-подождите. – Гриффит протестующе поднял руки. – Так, значит, вы извиняетесь не за то, что оскорбили мою честь, а потому, что разбили мне нос?

Глядя прямо в глаза валлийцу, Мэриан резко ответила:

– Только последняя дура может положиться на честь мужчины!

– Подумать только, каких же мужчин вам приходилось встречать! – взбешенно бросил Гриффит.

Но Мэриан откинула голову, искренне смущенная столь внезапным взрывом ярости. Преисполненный отвращения – не к ней, а к мужчинам, которые смогли внушить Мэриан подобные мысли, – Гриффит холодно кивнул:

– Показывайте дорогу.

Мэриан повела их в конец холла, но Гриффит успел расслышать за спиной смешок Арта.

– Вижу, она крепкий орешек! Может, тебе стоит сдаться, пока еще не начал?

Мэриан, недоуменно нахмурившись, оглянулась. Хотела проверить, следуют ли за ней мужчины… или потому, что услышала Арта?

Гриффит, обессиленно сгорбившись, остановился между ними, исподлобья взирая на Мэриан.

– Вы когда-нибудь улыбаетесь? – осведомилась она, словно раздраженная его постоянно мрачным настроением, не ожидая ответа, взяла свечу из канделябра и без всякого почтения к настенному блюду из золота и цветного стекла поставила свечу на него и открыла маленькую, полускрытую в панели дверь. Гриффит, согнувшись в три погибели, переступил порог, едва не полетев с узких ступенек, и обнаружил, что стоит у подножия винтовой лестницы.