Я забрала сумку и поспешила за ней.

* * *

– Почему вы мне помогаете? – полюбопытствовала я по дороге. – Думала, вы с бабушкой на ножах или вроде того.

– Так и есть, но это касается только нас с Брунгильдой, ты тут ни при чём. – Морщинистая рука потрепала лохматый комок. – Подавая нам с Пикси завтрак, ты никогда не забываешь попросить повара полить спагетти её любимой рыбной подливой.

Никогда бы не подумала, что именно Пикси буду обязана доступом к закрытым документам.

При виде меня Цирцея Хук нахмурилась. Моя провожатая чопорно поприветствовала её и добавила:

– С Виски вы уже сегодня здоровались. Оформи-ка ей пропуск в архив.

Библиотекарша поправила очки и скрестила руки на груди.

– Ты знаешь, что это против правил, Друзила. Нужно разрешение хотя бы двух членов Совета, – она выразительно постучала ногтем по значку на своём лацкане.

Госпожа Гримсен бережно опустила Пикси на стойку и ткнула в непреклонного стража пальцем.

– Я скажу тебе, что против правил, Цирцея Хук. Использовать рабочее время в личных целях, вот что! – И прежде чем та успела помешать, схватила со стола пёстрый томик, потрясая им. – Или хочешь, чтобы все в городе узнали, кто скрывается под псевдонимом Анна Жар?

На щеках библиотекарши вспыхнули ровные, как нарисованные, круги румянца. Она отняла книгу и затолкала её в ящик стола.

– Ты забываешь, что я тоже вхожу в Совет.

– Ты забываешь, что я заместитель председателя.

Госпожа Хук поджала губы и нехотя повернулась ко мне:

– Какие материалы ты ищешь?

– Всё, что связано с основанием города. Ещё мне нужны копии церковно-приходских книг с именами жителей Мистиктауна.

– За какой срок?

– С самого начала.

Я постаралась придать лицу максимально невинное выражение под пристальными взглядами двух женщин. Библиотекарша сняла с крюка связку ключей на медном кольце и направилась к спуску в подвал.

– У тебя ровно три часа, Финварра.

Лестница закончилась перед стрельчатой дверью, окованной поперечными медными полосами с заклёпками. Цирцея вставила ключ в скважину, провернула на два оборота, и в лицо пахнуло книжным развалом.

Щёлкнул выключатель, и пространство залил жёлтый свет под дребезжание лампочки. Помещение оказалось на удивление просторным и тянулось вглубь, где темнели архивные стеллажи. Кованая ажурная лестница штопором вела на второй этаж, где за перилами галереи книжные шкафы продолжались.

В центре на возвышении стоял стол длиной метра четыре, окружённый стульями с высокими спинками. В углу пылился антикварный глобус из красного дерева, а рядом – старенький компьютер, смотревшийся здесь до странного неуместно. Листок на погасшем экране гласил, что он не работает.

Никаких обоев, стены были сложены из весьма старых на вид глыб – таких, что сразу веришь: они действительно сохранились с пятнадцатого века. Правую почти целиком закрывала фреска, на которой персонажи обоего пола в старинных одеждах сидели за тем самым столом в центре. На женщинах были платья со шнурованными рукавами, конусообразные и рогатые головные уборы, а мужчины щеголяли квадратным кроем одежды с непропорционально большими плечами и смешной обувью: носки башмаков достигали такой длины, что владельцам приходилось пристёгивать их к щиколоткам цепочками. Члены первого Совета, догадалась я.

Дома на каминной полке у нас стоит фотография с точно такой же композицией. На ней запечатлены участники нынешнего городского Совета, включая бабушку. Она одета в строгое чёрное платье с круглым белым воротничком, украшенным нежно-розовым овалом камеи, волосы собраны в пышную причёску в форме гриба, а ладони чинно лежат на коленях. По правую руку – мэр, по левую – Друзила Гримсен, позади – госпожа Кранах и совсем ещё юная Цирцея.

Госпожа Хук указала мне нужные стеллажи, проинструктировала, как следует обращаться с книгами до тысяча девятисотого года, и выдала специальные перчатки и лопатку, чтобы переворачивать страницы. Перед уходом забрала мобильник, лишив возможности фотографировать, и зажгла на столе красную трехчасовую свечу, сообщив, что такими раньше отмеряли время в монастырях. Когда я сказала, что у меня есть наручные часы, конфисковала и их.

Оставшись одна, я выбрала со стеллажей первую партию фолиантов и, не мешкая, приступила к делу. Компанию мне составляли только обитатели фрески. Имелась в ней какая-то странность, но разбираться ещё и с этим было некогда. Очень скоро руки в перчатках вспотели, а снять их я не решалась. Наверняка Цирцея по возвращении с лупой проверит, не осталось ли жирных пятен.

В представленных материалах сконденсировалась вся жизнь обитателей Мистиктауна с ранних времён и до наших дней. Заметки путешественников с рисунками на полях, планы застройки города, купчие на землю, счётные книги и протоколы судебных заседаний (я-то раньше наивно считала суды над котами и козами прерогативой местечек вроде Салема). Работу существенно тормозили устаревший язык и необходимость переворачивать страницы лопаткой.

Минут через десять на лестнице снова зацокали каблуки. Вернувшаяся библиотекарша протянула мне распечатки церковно-приходских книг, окинула внимательным взглядом помещение, но, не найдя, к чему придраться, выплыла царственной походкой. Я немедленно отложила инструмент и содрала перчатки. Если к субботе в городе не останется жителей, упрекать меня за испорченные страницы всё равно будет некому.

Столбик свечи сокращался, как в ускоренной перемотке. При таком раскладе не хватит времени просмотреть и десятую долю отобранных материалов, поэтому, отложив талмуды, я взялась за распечатки. Палец лихорадочно забегал по столбику имён на букву «И». Внутри нарастало отчаяние: Ивона, Игрейн, Изидора, трижды Илина. Разок в глазах потемнело от радости, но преждевременно – Имелинда.

Потерев веки, я поднялась из-за стола и принялась мерить шагами архив, чувствуя, что упускаю что-то важное. Помассировала переносицу, пытаясь сосредоточиться.

То, что я ищу, сокрыто, значит, это тайна. Где лучше всего спрятать тайну? Помню, на мой одиннадцатый день рождения я, Нетта, Чезаре и бабуля играли в «Отыщи клад». Дольше всего мы искали воланчик, который бабушка спрятала на самом видном месте, небрежно прикрыв шляпой. В тот день я усвоила важный урок: иногда надёжнее прятаться на виду. Вдруг и здесь этот принцип работает? Если так, то искать Имельду под обложками архивных книг бесполезно. Задача гораздо проще и одновременно сложнее, потому что нужно абстрагироваться и посмотреть на всё другими глазами.

Я вновь прошлась взад-вперёд и в задумчивости остановилась перед фреской, пытаясь понять, что же с ней не так. Композиция? У кого-то дырка на чулке? Оба башмака на левую ногу? Хм, похоже, у них вообще нет деления на левый и правый башмак, но в какой-то передаче рассказывали, что так раньше и носили, значит, это тут ни при чём. Тогда что?