«Если бы не эта девчонка, нас бы уже перебили», — подумал Сланк.

И тут в пространство, разделявшее противников, просочился Омбра. Сланк подумал, что он больше похож на двигающийся плащ, чем на человека. Моллюсканцы нервно уставились на надвигающуюся темную тень, но с места не тронулись.

Омбра остановился напротив мускулистого человека, который был за старшего, и заговорил. Его голос в тишине звучал как ледяной северный ветер.

— Ваш вождь! — сказал он. — Где ваш вождь?

Старший нахмурился, потом издал несколько щелчков и гортанных возгласов.

— Он не говорит по-английски, — объяснил Нерецца.

— Да, действительно, — согласился Омбра. — Поднесите сюда факел.

Нерецца был озадачен приказом, но возражать не осмелился.

— Вот сюда! — велел Омбра, махнув черной рукой направо от предводителя моллюсканцев.

Нерецца медленно двинулся вправо, глядя на моллюсканцев так же опасливо, как они смотрели на него.

— Теперь девчонку, — распорядился Омбра. — Поставьте ее рядом с Нереццей.

Сланк нехотя вытащил всхлипывающую девочку вперед, не отнимая ножа от ее шеи. Он встал рядом с Нереццей, справа от предводителя моллюсканцев. Глаза всех воинов были устремлены на Сланка. Он ощущал их бессильную ярость — им хотелось убить его, но они боялись причинить вред девочке. Сланк заметил также, что, когда внимание всех воинов обратилось на него, Омбра медленно и бесшумно двинулся вперед.

«Что он задумал?»

И тут Сланк увидел, в чем дело. Как только край плаща Омбры приблизился к отбрасываемой факелом тени предводителя моллюсканцев, тень вытянулась и, будто черная змея, поползла навстречу Омбре. Как только тень коснулась плаща Омбры, лицо воина вдруг лишилось всякого выражения. Его голова слегка повернулась в сторону Омбры, потом в сторону других моллюсканцев.

Когда взгляд воина на миг упал на Сланка, моряк разглядел в его глазах безжизненную, пустую черноту. Потом воин заговорил. Он издавал все те же щелкающие и рокочущие звуки, что и раньше, но голос сделался другим — более низким и сиплым. Прочие моллюсканцы это заметили, и им явно стало не по себе. Но то, что говорил воин, встревожило их еще сильнее. Когда он умолк, двое моллюсканцев помоложе выскочили за ворота и умчались в ночные джунгли.

— Куда они пошли? — спросил Сланк. — Что происходит?

Он спрашивал Омбру, но ответил ему не Омбра. Предводитель моллюсканцев обернулся к Нерецце и Сланку. И снова Сланк обратил внимание на его странный, мертвый взгляд.

Потом моллюсканец заговорил. Однако теперь из его уст слышались не щелчки и гортанные возгласы. Люди ахнули хором — и моряки, и моллюсканцы. У Сланка мороз продрал по коже.

Воин говорил по-английски. И он говорил голосом Омбры!

— Они отправились искать вождя, — простенал воин. — Они должны ему сказать, что, если он не вернется тотчас же, его дочь умрет.

Потом Омбра скользнул назад. Сланк увидел, как его плащ отделился от тени моллюсканца, и та вновь приобрела прежние размеры. Воин уронил голову, потом вскинул ее, заморгал с растерянным видом, как будто только что проснулся. Он сделал шаг — и пошатнулся. Двое моллюсканцев подхватили его, чтобы он не упал.

Придя в себя, предводитель исподлобья зыркнул на Омбру и что-то сказал, обращаясь к остальным. Выслушав его, воины, не сводя глаз с темной фигуры, отступили на несколько шагов и остановились там. Они предпочитали ждать на безопасном расстоянии.

Сланк, по-прежнему прижимавший нож к горлу всхлипывающей девочки, очень надеялся, что ждать придется недолго.

Когда Джеймс плюхнулся в холодную воду, первым его чувством было изумление: «Зачем Питер меня столкнул?»

Он принялся барахтаться, стараясь всплыть на поверхность, и тут изумление сменилось ужасом: мальчик почувствовал, как что-то ухватило его за ногу и потащило на дно. Он завопил, теряя остатки воздуха, и принялся отчаянно брыкаться, но хватка сделалась только сильнее. Его утягивало все глубже, вода становилась все темнее и холоднее.

Джеймс извивался, пытаясь освободиться, но ничего не получалось. Шли секунды, его утаскивало все дальше. Легкие горели, мальчик задыхался.

И тут, когда Джеймс уже терял сознание, он ощутил поцелуй.

Первый поцелуй в его жизни. Мягкие губы коснулись его губ. И жжение в груди почему-то сразу утихло. Джеймс почувствовал, как поцеловавшее его существо, кем бы оно ни было, скользнуло позади него в подводной тьме, потом ощутил, как его обняли за плечи. В лицо Джеймсу ударила вода. Они рванулись вперед, явно обходя препятствия, которых мальчик не видел. А потом он очутился в подводной пещере, увидел вверху серебряный диск — луна! — устремился наверх и вынырнул на поверхность.

Джеймс жадно глотнул свежего воздуха, и тут сильные руки подхватили его и вытащили на берег озерца. Мальчик вытер с глаз воду и разглядел лицо Воинственной Креветки. За спиной у него возвышались еще двое моллюсканских воинов.

А потом Джеймс увидел, как в небе мелькнула тень. «Питер!»

— Джеймс! — крикнул Питер, опустившись на землю. — Ты в порядке?

— Ох, Питер! — воскликнул Джеймс, просиявший при виде друга. — Я… — Он закашлялся и выплюнул немного воды. — Я так виноват перед тобой! Я просто хотел посмотреть, как ты дразнишь пиратов, а они… они меня схватили! Прости меня, Питер…

Питер переглянулся с Воинственной Креветкой.

— Это не твоя вина, Джеймс, — сказал Питер. — Это все вышло из-за меня.

— Питер, мне было так страшно! — запинаясь, продолжал Джеймс. — Этот пират с крюком говорил такие жуткие вещи! Он говорил, что убьет и меня, и тебя тоже и скормит нас Мистеру Грину… А потом, когда ты столкнул меня в воду, я попытался всплыть и тут же понял, что меня тянет вниз, а потом…

Джеймс осекся, и вид у него сделался озадаченный.

— Питер, — спросил он, — а как я сюда попал?

Питер улыбнулся и указал на озерцо. В тени на краю озерца плавала русалка, которую звали Наставница. Длинные, влажные белокурые волосы обрамляли ее тонкое лицо, на котором сияли немыслимо огромные изумрудные глаза. Она посмотрела на Питера пристальным взглядом, который мальчик не просто увидел, но и почувствовал кожей. Среди удивительных перемен, что произошли в Питере с тех пор, как он подвергся воздействию звездного вещества, помимо того, что он приобрел способность летать, было и то, что он научился понимать мысли русалок, которые сами появились на свет благодаря звездному веществу. Наставница очень любила Питера, и то, что она подумала сейчас, заставило его покраснеть.

«Спасибо!» — подумал мальчик в ответ, и русалка кивнула.

А Джеймсу Питер сказал:

— Это все Воинственная Креветка придумал!