— Мне было так больно, Клер, — прошептала Трейси.

Горе Клер было таким ужасным, что она даже не могла плакать. Девочка отнесла младшую сестричку в ванную, смыла грязь с ее тела и слезы с лица. Затем одела ее в чистую ночную рубашку, старый кардиган и дырявые, но теплые носки. Она уложила малышку в чистую постель, дала ей мягкую игрушку и грелку.

Прошло немало времени, прежде чем девочка, которую била дрожь, стала задремывать.

— Ты знаешь, что никому не должна рассказывать о том, что случилось этой ночью? Ни одной живой душе, — шепотом предупредила ее Клер.

— Но… но почему? — прошептала сонная малышка.

— Потому что если ты скажешь кому-нибудь, они заберут нас у мамы, заберут из этого дома.

— Вот и хорошо! — оживилась Трейси, окончательно проснувшись. — Я хочу, чтобы нас забрали отсюда, тогда такое больше никогда не повторится.

Клер вздохнула и попыталась найти слова, которые помогли бы убедить Трейси в том, как важно сохранить эту тайну.

— Послушай. Нас не просто заберут у мамы. Сейчас я вообще не хочу ее больше видеть. Но нас тоже разлучат. Ты этого хочешь?

— Нет, конечно же нет. — Трейси начала плакать. — Дядя Ян сказал мне, что если я расскажу кому-нибудь о том, что он со мной сделал, ко мне ночью придет бука и съест меня. Ты думаешь, она придет?

Клер сглотнула.

— Нет, не бойся. Никаких бук не бывает, — уныло прошептала она, и на какое-то время девочки замолчали.

Затем Трейси снова заговорила:

— Клер, почему мама позволила им делать со мной плохие вещи?

— Потому что ей одиноко. По-моему, она боится, что снова останется одна, если не позволит им это делать.

— Но у нее же есть мы.

— Я знаю… Но это разные вещи.

Образ счастливой семьи, которую воображала себе Клер, за который она так отчаянно цеплялась, потускнел и исчез в тот момент, когда она поняла, что папа никогда не вернется домой.

— Теперь у нас совсем никого нет, кроме друг друга, — прошептала Клер, обнимая Трейси. — Но я обещаю тебе, что никогда тебя не брошу и всегда буду рядом.

Слегка успокоившись, Трейси наконец уснула беспокойным сном, но Клер не смогла сомкнуть глаз, пока первые холодные лучи рассвета не расцветили небо полосами.

Когда Клер проснулась, комнату наполнял серый утренний свет. Неуклюже повернувшись, она вздрогнула от боли. С ночи вечеринки прошло уже три недели. Ее синяки побледнели и из черно-пурпурных превратились в желто-синие, но ей все еще было больно дышать. Клер была уверена в том, что у нее внутри что-то серьезно повреждено. Рядом беспокойно зашевелилась Трейси. Клер скорчила гримасу, внезапно поняв, что простыня под ней мокрая и холодная. Она осторожно перекатилась к краю кровати и встала, морщась от боли. Подойдя к окну, девочка отодвинула штору.

Перед ней раскинулся хрупкий белоснежный мир, и Клер впервые за долгое время почувствовала, что улыбается. Ночью выпал снег, укрыв все вокруг чистым сверкающим покровом. Мрачные серые крыши муниципальных домов переливались искорками, и Клер зачарованно рассматривала длинные черные сосульки, украсившие закопченные карнизы. Она застыла, глядя на малиновку, которая жизнерадостно выклевывала что-то из снега. Алая грудка птички ярким пятном выделялась на белоснежной лужайке. Но тут внимание Клер привлек скрип кровати.

— Я снова обмочилась, — захныкала Трейси, ее щеки пламенели от стыда. Клер сразу же подошла к девочке.

— Ничего страшного, — заверила она. — Я мигом принесу чистую простыню. Но сначала пошли со мной, тебе нужно выглянуть из окна.

Трейси последовала за ней к окну, Клер снова отодвинула штору и показала на улицу.

— Смотри… выпал снег. Все такое красивое!

Она выжидающе смотрела на сестру, но та лишь пожала плечами, вернулась к кровати и начала стягивать мокрую простыню.

— Пожалуйста, только не говори маме. Не скажешь? — попросила Трейси.

Клер покачала головой.

— Ну конечно же, не скажу. Не волнуйся, когда мамы не будет дома, я все постираю, и мы высушим ее на сушилке у камина. Хорошо?

Трейси кивнула, не говоря ни слова, вышла из комнаты и направилась в ванную. Клер проводила ее взглядом, затем, выбрав местечко посуше, опустилась на голый матрас и уткнулась лицом в ладони. Трейси так сильно изменилась за эти три недели, что Клер ее просто не узнавала. Почти каждую ночь она приходила к ней спать, и почти каждое утро кровать оказывалась мокрой. Иногда Клер просыпалась от ее крика, когда девочке снились кошмары. Каждый раз, обнимая и успокаивая малышку, она испытывала невыносимое чувство вины, потому что все это случилось из-за нее. Так ей сказал Ян, и она ему поверила.

Настало и закончилось Рождество. Ян купил Трейси красивую куклу, которую девочка распаковала и больше к ней не притрагивалась. Клер он подарил ночную рубашку с ярким рисунком. Она засунула подарок глубоко в комод и отказывалась его надевать.

На Новый год в парадную дверь постучали. Клер открыла и увидела на крыльце Джейн, школьную подругу Трейси, в начищенных модных сапожках, ярких шапочке и шарфике.

— Трейси выйдет играть? — весело спросила она.

Клер обернулась и позвала сестру.

— Трейси, иди сюда. К тебе пришла Джейн. Если хочешь, можешь пойти поиграть с ней. Смотри, она взяла с собой санки.

Трейси подошла к двери, но покачала головой.

— Я не пойду, мне совсем не хочется, — пробормотала она.

Джейн внимательно на нее посмотрела. На маленьком личике читалось беспокойство.

— Ты заболела, Трейси? Ты какая-то бледная.

Трейси пожала плечами.

— Со мной все в порядке. Мне просто не хочется, — повторила она и вернулась в дом, даже не попрощавшись.

Когда Джейн ушла, Клер встала перед телевизором, гневно глядя на сестру.

— Это было очень невежливо с твоей стороны, — упрекнула она ее. — Бедная девочка почти каждый день приходила к тебе на рождественских каникулах. Интересно, почему она вообще приходит. Ты очень грубо ведешь себя с ней.

Трейси обиженно уставилась на огонь. Клер опустилась рядом с ней на диван и взяла ее за руку.

— Нельзя так себя вести, Трейси, — уже мягче объяснила Клер. — Тебе нужно хоть иногда выходить гулять. Немножко свежего воздуха тебе не повредит. Нам обеим не повредит. Давай, одевайся, и мы пойдем гулять.

Трейси уже открыла рот, чтобы возразить, но Клер подняла ее с дивана и поставила на ноги.

— Я же велела тебе одеваться — давай, поторопись, иначе я оставлю тебя здесь.

Трейси немедленно схватила пальто. Она слишком боялась оставаться одна. Скоро они уже стояли на любимом месте Клер, высоко на вершине холма. Перед ними раскинулась долина; девочки смотрели на поселок. Далеко внизу дети играли в снежки. Другие лепили снеговика, и их веселые крики долетали даже сюда. Они стояли так довольно долго, затем Клер осторожно спросила: