— Теперь держись!

И стала читать заклинание перехода… Вот его-то она могла читать, в отличие от сложного управления ветрами, едва ли не автоматически, скороговоркой… Только это было неправильно. Нужно было вызывать перед глазами начертание древних иероглифов, произносить каждый звук отчетливо, громко и чисто. Иначе можно было попасть в такой переплет, что об этом и думать было страшновато.

Но все получилось неплохо… Словно бы из необозримой высоты, из голубеющего неба на них опустился серо-бурый, местами пронизанный едва ли не дождем, облачный колодец, он стал сжиматься, затем загустел, стал плотнее… И все, они оказались в Верхнем мире. Небо тут было серым, видеть дальше считанных верст было трудно, но разобрать, что творилось «на земле», все же удавалось.

А «на земле» не было почти ничего… То есть земля, конечно, была. Это была грубая, нежилая, совершенно пустая земля, лишь кое-где виднелись островки зелени, то ли кустов, то ли простой травы. И никакого города не осталось и в помине. Общий ландшафт казался тем же: такие же холмы, на которых там, в Нижнем мире, расположились дворцы знати и богачей, торговые площади и места развлечений. Но это было уже совсем другое место — опасное, жестокое и очень тихое. Жара, как обычно во время таких переходов, ревела не останавливаясь. Может быть, от ужаса, а может быть, от магического выплеска, который потребовал и от нее этот переход из одного мира в другой.

Собственно, только мантикоры, насколько было известно Саре, и могли совершать этот переход с наездником. Еще, конечно, могли менять миры драконы, которые тоже были очень сильными магическими зверями. Где-то на Севере, как читала Сара, так могли переходить из одного состояния в другое большеноги, беовульфы и единороги. Но с ними Сара, разумеется, не экспериментировала. Она знала, что это очень опасно, куда опаснее, чем экспериментировать с мантикорами, к которым она, за столетия своей практики, в общем-то привыкла.

Еще в ее замок из Нижнего мира вел специально прорытый магический тоннель, подземный переход, которым обычно и пользовались некоторые из ее слуг и тот же Харлем… Она оглянулась, вспомнив о нем. Старик едва не потерял сознание на этот раз. Если бы такое случилось, он наверняка свалился бы вниз, и это было бы для него, разумеется, смертельно. Но на этот раз он выдержал, усидел в седле. Даже поднял руку, чтобы показать Саре, что все в порядке. Он, наверное, надеялся, что она о нем хоть немного заботится.

Немирный тоже ревел, но короче, злее. Тело у него ослабело, но ярость и самоуверенность оставались прежними. Сара решила, что пора прибавить ходу. И потому что все прошло относительно нормально, и потому что ее Замок, ее настоящий Замок, выстроенный на холме Трех Святилищ, вернее, на том месте, которое так называлось в Нижнем мире, теперь был виден, возвышался перед ней и ее спутником.

Это был дивный замок. Сара и сама так думала, да так оно и было. Высокие темные и острые башни возносились к серому небу, будто стрелы, нацеленные в самих богов, тяжкие и крепкие стены вовсе не казались грубыми и массивными, а лежали несколькими поднимавшимися к донжону ожерельями, создавая едва ли не впечатление кружева. Причудливые и не всегда даже различимые от древности украшения стен и башен вовсе не привносили впечатления избыточности, неуместности, но почти везде и всегда странным образом вписывались в строгие требования необходимости и разумности. И замок был велик, куда больше, чем жилище Джарсин Наблюдательницы, о котором Сара Хохот выведала довольно много разных подробностей и самыми разными способами, иногда и жертвуя теми агентами, которые приносили ей чертежи и схемы произведения Джарсин. Но все же весь замковый комплекс Сары казался на диво компактным, плотным и крепко сбитым воедино.

Возможно, причиной тому было близкое море. Вот оно — плещется, как и положено, как и в Нижнем мире, всего-то в полулиге от стен, под холмом, разбивает свои валы на камнях, но всем известно, кто бывал в Верхнем мире, что плавать по нему невозможно… Каким-то удивительным образом вся эта кажущаяся необозримой масса воды всего-то в считанных милях от берега захватывала любой корабль, окружала несущимся куда-то течением, которое невозможно было одолеть, и уносила… Куда — этого никто не знал, но таков был закон Верхнего мира, необходимость, угодная богам.

Сара выбрала один из подвесных мостов между двух башен, не самых высоких, но достаточно крепких, чтобы удерживать его. Мост к тому же имел посередине изрядное расширение, чтобы там свободно приземлялись мантикоры. На мосту пока никого не было, но Сара знала, что постовые в замке уже видят хозяйку и даже отданы, скорее всего, необходимые приказы, а солдаты и рабы бегут со всех ног именно туда, куда она нацеливала сейчас свою Жару… Сара не зря внушила капитану стражи замка умение магически читать ее намерения. Это помогало поддерживать дисциплину, а еще было нелишним вот в таких случаях. Да, офицер сообразил, что она делает и куда намерена садиться, и скоро все будет в порядке.

Так и получилось. Не успели Жара с Сарой и Немирный с едва дышащим от усталости и пережитого волнения Харлемом коснуться покрытия подвесного моста, как из обеих башен показались воины и рабы, бегущие им навстречу. Воины привычно выстроились, чтобы приветствовать повелительницу, а рабы принялись обихаживать мантикор, которых она заставила сегодня потрудиться.

Вылезать из седла было все же не очень легко. Наверное, решила Сара, дело не в том, что полет был трудным, а в том, что она не отдохнула после предыдущих своих приключений. Это было не слишком здорово, но кто бы другой из смертных, не падая с ног от усталости, сумел проделать все, что пришлось совершить ей, сумел слетать на дальние южные острова — пусть бы просто из любопытства и для развлечения? Да, пожалуй, и архимагам, если они не владели секретами преодоления пространства, это было не под силу.

Капитан стражи, подбежав к Саре, попробовал доложить, как обстоят дела, будто подлинному командиру, но она от него отмахнулась. Одернула плащ и платье, подняла руку, будто необходимо было снять полетную маску с лица, и лишь тогда вспомнила, что для этого короткого перелета решила ее не надевать, а потому, чтобы оправдать этот жест, поправила волосы. Посмотрела, как к ней, согнувшись от натуги и внутренней боли, подбирается Харлем.

— Ты стал немощен, мой главный управитель, — прозвенел ее голос, и на миг на площадке стало тихо. Даже рыки мантикор, на которых надевали петли, чтобы увести в вольеры, смолкли.

Так бывает, когда долго не приходишь в Верхний мир, слишком много времени проводишь в Басилевсполе и уже не помнишь, что со звуками здесь постоянно происходят какие-то чудеса. То ли голос меняется после перехода из Нижнего мира, то ли Сара и на самом деле не рассчитала силу своей глотки… А голос у нее бывал иногда чудным, словно бы жил по своим малопонятным законам. Она попробовала говорить потише.

— Ты все же выпрямись, Харлем, выпрямись.

— Я пробую, госпожа, но я и впрямь немощен для таких вот упражнений.

— Это не настоящий полет, советник, это — всего лишь прогулка для удовольствия.