Это она знала наверняка, в этом огромном городе у Наблюдательницы, без сомнения, имелось немало шпионов, которые доносили ей обо всем… А если и не обо всем, то о многом уж точно.

— Устроить игры нетрудно, у меня тут всегда есть кого заставить и кого подкупить, чтобы все получилось наилучшим образом. Я же одна из нобилей города. — Сара оборвала себя. — Да, поединок на здешней арене — это мое непременное условие. Ни на что другое я не соглашусь. — Она добавила со всей твердостью, на какую была способна перед Джарсин: — В конце концов, это ведь ты предлагаешь выиграть у меня Подчинение, а мне это вовсе не нужно.

— Кто будет драться с твоей стороны? — спросила Джарсин, словно бы и на самом деле этого не знала. Но это прозвучало совсем уж неубедительно. — Ах да, на такие поединки ты всегда выставляешь одну из своих бойцовых мантикор… Не очень удачный выбор.

— Там будет видно, — отозвалась Сара Хохот. — А кто будет драться за тебя?

— Один из рыцарей моего Ордена. — Джарсин снова попыталась дружески улыбнуться, будто бы могла питать к Саре симпатию. — Демоник…

— Ты настолько уверена в победе твоего бойца?

Это было еще одним сигналом тревоги, над этим тоже следовало бы подумать, но было уже поздно. Любую неуверенность Сары архимагичка Джарсин могла бы использовать в свою пользу, и с этим приходилось считаться.

— Я надеюсь, — произнесла Джарсин, — что поединок произойдет очень скоро. Иначе и затевать все это глупо.

— Когда? — спросила Сара. — И как он придет ко мне?

Она все же выдала свое беспокойство.

— Нет. — Джарсин снова усмехнулась в своей ужасающей манере. — Я не высылала его к тебе в Басилевсполь заранее… Он придет через Постамент. Я проложу путь, но и ты должна будешь открыть для него вход.

Сара оглянулась. Харлем был бледен, по лицу у него текли крупные капли пота. И было странно видеть это в сыром, гулком и пронизывающе-холодном подземелье. Но таково было действие магической силы, которую умела использовать Джарсин, Сара подзабыла об этой ее особенности, зато теперь вспомнила. Это было очень сильное давление, даже странно выходило, что Харлем еще оставался на ногах, не упал без сил на каменные плиты пола.

Но при этом Сара поняла, что и сама попадает под власть дистанционного, дальнего напряжения, вызванного Джарсин, а значит, разговор нужно было заканчивать, да побыстрее. Она произнесла:

— Для твоего рыцаря я открою проход, это возможно. — Она все же не удержалась от еще одного, уже необязательного вопроса: — Кстати, как ты будешь наблюдать за поединком?

— Ты забываешь о моем прозвании, девочка… К тому же — Джарсин тоже определенно хотела закончить этот контакт, — в рыцаре горит моя искра. Так что — я увижу.

И резковато, будто бы разом погас свет дня и даже свет ночи, она убрала магический столб над Постаментом.

У Сары, как ни была она сильна и тренирована, в том числе и в магических возможностях к сопротивлению, все же подогнулись ноги. Она едва не упала, удержалась лишь чудом. А еще вернее, удержалась, потому что просто не могла позволить себе упасть, потому что даже через погасший Постамент Наблюдательница могла еще некоторое время видеть ее… Это Сара понимала очень хорошо, вот и справилась.

Зато теперь ей предстояло разобраться, во что же она, собственно, влипла. А это было труднее, чем даже устоять на ногах, а может быть, это ей и вовсе было не под силу. По крайней мере, до тех пор, пока Джарсин не объяснит, чего хочет от нее в этом Единственном Подчинении.

Подготовка к состязанию, что бы ни говорила Джарсин, заняла все же больше времени. Впрочем, это Сару ничуть не заботило, если уж Наблюдательнице хотелось все провернуть быстрее, то было полезно заставить ее подождать. Зачем нужно спешить, Сара не знала, но чувствовала, что в этом было что-то довольно важное для Джарсин, поэтому она от неповоротливости своих распорядителей и сенешалей получила даже определенное удовольствие. На всякий случай она приготовила оправдание, мол, негоже делать для такой высокой гостьи и для такого спора все наспех, кое-как, лишь бы свести на арене пару бойцов, а следовало постараться. Вот и получилось, что Колизей стал наполняться толпами смертных, жадных до бесплатных и роскошных зрелищ, лишь на утро пятого дня.

Зато и гладиаторские игры должны были получиться на славу. Теперь не одну неделю станут судачить и гадать, отчего Сара расщедрилась и зачем это ей понадобилось? Вот только до настоящей причины им, всем этим убогим смертным, додуматься было не суждено, в этом Сара была уверена.

Собираясь на игрища, она приоделась. Выбрала себе тунику из тонкого шелка, редкого во владениях басилевса, а поверху облачилась в подобие настоящего пеплоса из суховатого, чуть скрученного льна, с кантами темно-серого цвета, застегнутого фибулами из самородного серебра, изображающими мантикор. И диадемку на голову водрузила, тоже серебряную с небольшим добавлением платины, в которую были оправлены меленькие, лишь с ноготь мизинца, бриллиантики.

Когда она посмотрела на себя в зеркало, то осталась довольна. Даже с некоторым изумлением подумала, что за все время, что ее наряжали, ни разу ни одну служанку не ударила. Наверное, задумалась о том, как теперь с Джарсин обращаться и как распорядиться выигрышем, когда ей достанется победа.

В своей победе Сара не сомневалась. Потому что выбрала для поединка своего лучшего, самого свирепого и злого мантикора по кличке Сероплат. Это был ее лучший боец из всех последних выводков, тренированный для убийства, будто восточный меч, лет семи или чуть больше, в самом соку, в самой своей неукротимой силе и ярости. Он не мог проиграть, тем более одному-то бойцу Джарсин, пусть тот будет хоть трижды демоник. К тому же, как Сара давным-давно слышала, демоники по-настоящему превосходными бойцами не считались, слишком они привыкли полагаться на свое умение летать, прыгать и уклоняться от нападения. Но в этом и ее Сероплат должен был не сплоховать, он умел не то что прыгать сразу, с места ярдов на пятнадцать в любую сторону, но и кататься через спину, если чувствовал, что не успевает ускользнуть от прямой атаки, и действовал не только когтями на мощных лапах, но и крыльями, и всем корпусом, и еще хвостом, разумеется.

Да, в победе Сара была уверена, тем более если уж ее мантикору станет жарко, она решила не церемониться, а чуть помочь ему, незаметно так, магически. Джарсин ничего и не почувствует, не узнает, потому что она далеко, а вот Сара будет поблизости, над самой ареной. Нужно только выбрать момент, и тогда… Вот что будет тогда, она и раздумывала, покуда ее одевали.

Когда Сара уже была почти готова отправиться в Колизей, у входа в ее комнату вдруг послышался довольно странный шум. Она нахмурилась, решила даже, что вот это и есть тот случай, который позволит ей кого-нибудь из этих дармоедок, что крутились вокруг нее, отхлестать по щекам. Но дело вышло сложнее, это оказалась Яблона, она была чем-то чрезвычайно взволнована.