минимумом необходимых программ. Я просматриваю диспетчер, очищаю систему, сканирую антивирусами. Ничего. Но странные зависания есть. Грешил на «железо», но это маловероятно…

Что же меня обрекло на смерть? Скачанный с торрента фотошоп? Ворд? Набор кодеков? Мне страшно. Сейчас выходные, и я стараюсь вообще не выходить на улицу. Страшно, когда не знаешь, от чего придет смерть. Когда не знаешь, где я оступился.

Самый страшный смертельный файл – тот, чье название никто не знает. Идеальная мимикрия.

Пожалуйста, пусть это будет просто паранойя![12]

Вероятность сбоя заложена в самой идее технического прогресса: каждая новая технология использует в качестве отправной точки недостатки и ошибки предыдущей, но решая их, создает новые, уже свои. Сбой, помеха напоминают о принципиальной непознаваемости мира и несовершенстве инструментов, которыми мы работаем с действительностью и собой. Не любой сбой техники выглядит как таковой, иногда он может казаться вполне цельным сообщением. Например, когда вы получаете смс или письмо, которое было отправлено несколько лет назад, или от контакта, которого давно нет. Такое периодически происходит даже сейчас. Такая, вне всякого сомнения, техническая ошибка кажется осознанным действием именно из-за того, что выглядит очень «осознанно». Из-за неактуальности такого сообщения «из прошлого» для текущей ситуации оно начинает работать как напоминание о хрупкости границы между реальностями (а здесь сообщение из прошлого или от номера, который занял другой человек, выглядит как сообщения из параллельного измерения), о том, что наша реальность похожа на большой кожаный мяч, наполненный воздухом. Только в некоторых местах кожа эта протерлась почти насквозь.

Именно такие рассуждения иллюстрирует крипипаста с названием «Мертвый контакт»:

Зимой 2006 года начиналась очередная зимняя сессия. Я взял отпуск на работе, начал гонять в свой политех, сдавать с горем пополам зачетики, экзаменики и взяточки.

Но суть не в этом. Однажды вечером я зависал в интернетах, от нефиг делать ползал по чатикам, контактикам и асечкам.

Часа в 2 ночи в аську постучался левый контакт с просьбой добавиться. Добавил, поприветствовал. Какая-то тян.

Разговорились, тян оказалась весьма смышленой и интересной. Потом, за время сессии, я еще раз 5 выходил с ней на связь, переписывались ночи напролет, а когда сессия кончилась и я вышел на работу, общение само собой сошло на нет.

Долго я не был в аське, и вот уже в конце мая я наконец был в онлайне и пересекся с ней. Поговорили, в процессе она пригласила меня в гости. Жила она в другом городе, километрах в 40 от моего. Недолго думая, я таки принял приглашение и на следующий день на электричке поехал к ней в гости. Недолго плутая по улочкам, вышел на нужную, разыскал ее дом, подъезд, поднялся на четвертый этаж… Дверь нужной мне квартиры была выгоревшей и обуглившейся. Это было странно. Кнопка звонка также была оплавлена и не функционировала. Мой стук в двери потревожил соседку напротив.

– Чего ломишься, видишь – пустует квартира! – хамски окликнула она меня, высунув голову в дверной проем.

– Я ищу одного человека по этому адресу… – неловко попытался я оправдаться.

– Нету тут никого с января месяца, – вздохнула тетка, – вся семья сгорела на старый новый год еще. Пара супружеская и дочка их семнадцатилетняя.

– И-извините… – промямлил я и поплелся прочь из этого места. Голова отказывалась думать, ноги на автопилоте принесли меня на вокзал, через часа полтора я был дома. Все так же по инерции включил комп, вышел в интернет, залез в аську.

Оффлайн контакт мигал желтым конвертиком.

>firelady (11:03:24 29/05/2006) >Извини, я просто не знала, как тебе сказать.

Позже, просматривая историю сообщений, я понял, что добавилась она ко мне в контакт-лист как раз 13 января.

Зазор между «реальностью» и технологическим (и потому постоянно сбоящим) «виртуальным миром» напоминает недостоверную логику сна. Приснившаяся обида, которой не было на самом деле, может повлиять на вполне реальные отношения. Еще недавно общение в Сети воспринималось как нечто не вполне настоящее – мифическая возможность скрыться за ником и создать виртуальную личину или вовсе остаться анонимным постепенно уходит в прошлое, хотя и сохраняется в пространствах типа Reddit или 4chan. Отношение к разговорам в Сети, обмену мнениями, оскорблениями и прочим как к имеющим не до конца выясненный статус вытесняет такую коммуникацию в область с полуобъясненными правилами, где могут смешиваться очень разные паттерны поведения, отношения к себе и своему сетевому аватару. Перед пользователем встает дилемма – конструировать виртуальную личность или сделать поведение в Сети продолжением своего обыденного поведения, не делая разницу между публичным «я» (вроде привычек в семье или на работе) и сетевым. В этот зазор встраивается игра в достоверность, которая ярко проявляется в стремных крипипастах.

Головокружение, паника, киты. Почему группы смерти стали такими известными

Это, наверное, самая серьезная глава этой книги, потому что речь в ней пойдет не только о крипипастах, но и о том, как они проникают во вполне не-виртуальный мир, заставляя не только обсуждать себя и изменяя социальное пространство, то есть самым непосредственным образом предоставляя доказательства своей реальности. Механизм, из-за которого мы иногда перестаем играть со страшными историями в «верю-не верю» и начинаем относиться к ним как к реальным, может перерасти в моральную панику, которая задействует все уровни общества. Однако речь идет по-прежнему о крипипасте, точнее, об игре по ней, поэтому тут будет так много слов в кавычках – это способ обозначить границу между регистрами восприятия.

Ее можно коротко описать как переключение информационных потоков в режим экстремальности, когда нет средств и времени перепроверять информацию, важно только донести ее.

Момент перехода описанного только на словах события в мир реальных явлений еще не является моральной паникой. Самый известный случай, когда выдуманное художественное произведение было принято за настоящее, – радиоспектакль «Война миров» в постановке Орсона Уэллса по книге Герберта Уэллса, который передавали на станции «CBS» 30 октября 1938 года. В книге речь шла о нападении на Лондон марсиан, которые оказались крайне агрессивными и занимались преимущественно разрушением города и убийствами людей. Радиоспектакль был воспринят как сообщение о настоящем инопланетном вторжении. Однако кроме отдельных испуганных слушателей, обрывавших линии телефонов, а также многокилометровых пробок, которые образовались из-за попыток сбежать из Нью-Джерси, в который были перенесены события романа, последствий не было. Никто не пытался запретить подобные радиопостановки или наложить санкции на радио (а все иски, согласно «Википедии», были отклонены). Напротив, театр, который сделал постановку,