Ввалившись вслед за Кончитой в номер, Знахарь сунул коридорному двадцатку, и тот, козырнув, провалился сквозь землю. А точнее – сквозь ковер.

В очередной раз подивившись высоким профессиональным качествам некоторых работников сферы обслуживания, Знахарь огляделся и удовлетворенно улыбнулся. Этот люкс стоил раз в десять меньше, чем те нелепые хоромы, в которых они с Кончитой провели на Багамах несколько дней. Урок экономии пошел ей впрок.

Кончита, небрежно бросив сумку на просторную кровать, направилась в ванную. Знахарь хотел было сказать, что теперь его очередь мыться первым, но заметив какую-то дверь, открыл ее, а там оказалась еще одна ванная.

Так что когда Кончита, поплескавшись немного, томно воззвала к нему, то не получила ответа и, выглянув, услышала, как Знахарь напевает «Марш энтузиастов» за соседней дверью.

Открыв ее, Кончита с неудовольствием увидела, что ее избранник и партнер, наплевав на то, что она изнемогает от страсти, нагло намыливает голову и, похоже, совсем забыл о том, что совсем рядом с ним находится молодая горячая девушка.

– В следующий раз я позабочусь о том, чтобы в номере было не больше одной ванной комнаты, – ядовито сказала она и, хлопнув дверью, пошла посмотреть, сколько в номере кроватей.

Закончив мыться, Знахарь вышел в гостиную, чувствуя себя свежим, отдохнувшим и готовым к дальнейшим действиям.

Но поскольку за окном уже стемнело, было ясно, что действия могут касаться только ресторана и прочих развлечений. Дела, а именно – банк и косметическая клиника автоматически переносились на завтра.

Кончита, полностью одетая, сидела в кресле и, демонстративно не обращая на Знахаря внимания, пялилась в телевизор, на экране которого страстно двигали бровями и тыкали друг в друга напряженными указательными пальцами смуглые герои какой-то латиноамериканской мыльной оперы. При этом они говорили по-немецки, и это придавало зрелищу особый смак.

Знахарь вспомнил, как смотрел однажды в Алма-Ате Штирлица на казахском языке, рассмеялся и пошел в спальню одеваться. После душа он почувствовал голод и решил, не тратя времени на пустые разговоры с Кончитой, привести себя в соответствующий выходу в немецкое общество вид.

Одевшись, он сказал Кончите:

– Все, хватит смотреть ерунду. Пошли в ресторан, поужинаем.

Девушка бросила на него косой взгляд и ответила:

– Можешь идти один. Найдешь там себе немецкую красотку и развлекайся с ней сколько угодно.

Знахарь поднял брови и удивленно посмотрел на Кончиту.

Не хватало еще, чтобы эта никарагуанская полудикая самка вообразила себе невесть что, подумал он, подошел к телевизору и выключил его. Потом он вплотную приблизился к креслу, в котором сидела Кончита, взял ее за ухо и силой поставил на ноги.

Скривившись от боли, Кончита с удивлением смотрела на Знахаря и не узнавала его. Она еще не видела своего мачо таким.

Не отпуская ее уха, Знахарь внимательно посмотрел Кончите в глаза и заговорил медленно и раздельно.

– Ты, животное, – сказал он и сжал пальцы еще сильнее, – когда я говорю тебе что-нибудь, ты должна внимательно слушать меня и делать то, что я тебе приказываю. Ты путаешь жизнь с телесериалом, а я не такой, как твои чернявые латиносы, и не буду с тобой препираться. Я просто убью тебя, несмотря на то, что ты помогла мне.

Он продолжал смотреть Кончите в глаза, и она почувствовала, как мурашки медленно ползут по ее коже.

– Ты можешь воображать себе все, что тебе угодно. Ты можешь перерезать глотки своим тупым любовникам, можешь молоть языком с другими бабами, но со мной это не пройдет. То, что ты оказалась здесь со мной – случайность. Я прекрасно помню, что ты спасла меня, но вовсе не собираюсь платить за это так, как ты себе представляешь.

Знахарь отпустил ее ухо и, повернувшись к Кончите спиной, подошел в дивану и сел на него, закинув ногу на ногу. Кончита осталась стоять на месте, глядя на него, как баран на мясника.

– Запомни – я не твой. Я – сам по себе. И упаси тебя Бог еще раз открыть рот не по делу. Я тебе все зубы выбью. Понятно?

Кончита с ужасом смотрела на него и видела перед собой страшного русского гангстера, который только что безжалостно унизил ее и, как в каменном веке, указал ей, какое место она может занимать рядом с ним.

Включился могучий инстинкт подчинения сильному самцу, и Кончита, не сводя со Знахаря широко раскрытых глаз, кивнула.

– Ты не кивай, – поднажал Знахарь, – ты словами скажи – понятно?

– По… Понятно…

– Вот так, – Знахарь удовлетворенно кивнул и встал. Вдруг он широко улыбнулся и сказал совершенно другим голосом:

– Дорогая, а не пойти ли нам в ресторан поужинать? Кончита вздрогнула и быстро ответила:

– Конечно… Дорогой…

Знахарь сделал руку кренделем, и Кончита поспешно уцепилась за его локоть.

Любезно открыв пред ней дверь, Знахарь, как истинный джентльмен, пропустил даму вперед и, выйдя в коридор, увидел официанта, катившего тележку с закусками.

– Досточтимый сэр, – Знахарь обратился к нему по-английски, – доставьте в этот номер дюжину лучшего пива и побольше крабов. Ставить все это в холодильник не нужно.

– Слушаюсь, милорд, – ответил официант тоже по-английски и покатил тележку дальше.

Идя к лифту по толстой ковровой дорожке, Знахарь думал о том, что так, как он только что обошелся с Кончитой, можно обходиться только с примитивными существами. А посколько Кончита именно такой и являлась, то, значит, все было правильно.

Знахарь прямо кожей чувствовал, как изменилось ее отношение к нему.

Теперь он был для Кончиты господином и хозяином.

Поставив ее на место, он понял, что на самом деле именно в этом она и нуждалась. Такие, как она, получив свободу и не имея никакого принуждения, не знают, что с этим делать, и начинают искать подходящие формы поведения. Но, как показывают многочисленные примеры, это приводит лишь к тому, что они становятся капризными и вредными стервами, которые постоянно пробивают мужиков, как бы проверяя – а что еще те смогут стерпеть.

Знахарь самым решительным образом пресек это в зародыше, и теперь рядом с ним была послушная, мягкая и внимательная девушка. Он понимал, что очень вовремя выбил из нее дурь, потому что, если бы дело зашло дальше, то эту дурь пришлось бы выбивать в прямом смысле. А Знахарь не любил бить женщин, хотя ему и пришлось несколько раз в жизни делать это.

Уже подходя к лифту, он представил, как повела бы себя Рита, если бы кто-нибудь попробовал обращаться с ней так, как он только что с Кончитой.

Это было настолько смешно, что он громко рассмеялся, напугав девушку.

Она отстранилась и дрожащим голосом спросила: