— Что вы говорите, калбатоно Этери, о чем это вы? Я только что оставила Марикуну вместе с Лали и Кети в кинотеатре «Амирани».

— Как? Ей можно смотреть фильмы? Наверное, в специальных очках? А альбуцид? А операция?

Марикуну и нас буквально вытащили из кинотеатра за загривки, к тому же и дома ей досталось по полной. На другой день вести передачу «Изучаем русский язык» пришлось мне одной. Моя партнерша, исполнительница детского шлягера «Пусть бегут неуклюже…», находилась в домашнем заточении. Но каждое фиаско Марикуны было стимулом для новой проказы.

Несмотря на то, что мое раннее замужество было не лучшим примером для моего поколения, а тем более для моих друзей, часть из них последовала за мной буквально по пятам.

Многие из вас, вероятно, читали сказку о волшебных превращениях: когда человек в одно мгновение становится необычайно красивым, стройным, словом, прекрасным. Но ведь это совсем не безграничная фантазия Шарля Перро и братьев Гримм! К концу десятого класса Марикуна начала худеть и преображаться, «менять окрас». Это именно тот термин, который максимально точно подходил ее положению. Между прочим, впоследствии эта метаморфоза стала одной из главных тем авторского ток-шоу Марикуны «Табу», что с большим удовольствием подхватили позднее расплодившиеся как грибы после дождя новые передачи.

Главным же в истории этого телешоу было то, что Марикуна смогла произвести идентификацию двух личностей — старой и новой — в одну, не только не скрыв собственную такую неординарную историю, но представив ее на широкий суд зрителей, тем самым дав стимул многим проблемным детям. Да, они однажды проснутся, посмотрят в зеркало, увидят по другую сторону прекраснейшего длинношеего лебедя и приготовятся к бурному течению жизни.

Короче, переродившаяся Марикуна с удовольствием подсчитывала умножившихся поклонников, а затем все это обсуждалось на заседании «тройки», сопровождавшемся кофе и сладостями (к которым Марикуна не прикасалась) — до заплетания языков и помутнения рассудка:

— Знаете, девочки, Малхаз все же лучше всех, — хвасталась Марикуна своим новым ухажером.

— Нет, ты, видимо, спятила, да он ведь старик! Представь себе, Лали, этому типу 25 лет! — не скрывала возмущения Кети.

— Подожди, когда тебе стукнет 25, а ему будет 35. Уф, как измучаешься, ухаживая за ним, шутишь — судно таскать! — прикалывались мы.

— Какие вы дебилки, ведь он врач, если понадобится, он нам сделает справки для школы, к тому же у его матери всегда есть сулугуни и гоми — ну просто объедение. Да еще у них во дворе есть бассейн и другие прибамбасы, говорила Марикуна, облизывая языком губы и мечтательно глядя на горизонт. К слову, сыр как продукт питания остается слабой точкой Марикуны на протяжении всей ее жизни.

Не знаю, сулугуни ли, бассейн, доброе мегрельское сердце или действительно любовь необычайно симпатичного человека Малхаза Гвасалия собрали всех нас в 1987 году во Дворце ритуалов на свадьбу.

Моей свидетельницей в предыдущем году была Марикуна. Соответственно, сейчас был черед Кети.

— Главное, не прыгайте, как козы, — наставляли нас родители, но в какие времена слушались старших?

На Марикуне было надето подаренное семейством Гвасалия чудесное серебристое платье. Ее светлые густые волосы были красиво уложены сзади. Она и вправду была похожа на богиню. Малхаз, соответственно, был облачен в подарок семьи Салуквадзе и был под стать невесте.

Молодожены ожидали традиционную процедуру выбрасывания лепестков роз, когда их пригласил администратор Дворца ритуалов и сказал, что они являются самой красивой парой за всю историю их дворца и поэтому снова должны пройти свадебный ритуал через месяц в честь прибывающей в Грузию с официальным визитом премьер-министра Великобритании Маргарет Тетчер. Что нам еще было нужно? К тому же, это была личная просьба высоких партийных бонз. Конечно же, семьи Марикуны и Малхаза кроме внешнего обаяния на все сто процентов удовлетворяли семейные святыни, соответствующие идеалам коммунистической партии, принципу «семья — ячейка общества», были нерушимы, как сталь!

Свадьба на 200 человек, сыгранная в тот день в Телети, отличалась еще и тем, что была своего рода репетицией перед визитом «железной леди» из Великобритании.

Месяц не такой большой срок, и семьи брачующихся с прилежанием приступили к делу. А главной проблемой для них была наша «дрессировка»! Согласно решению тети Тамуны и дяди Миндии, мы, три «кики», как нас называл родительский совет, впервые были допущены на такую «тайную вечерю», как «Иван да Марья». Дело в том, что родителей дяди Миндии расстреляли в 1937 году, а родители тети Тамуны принадлежали к высшим элитарным слоям. К примеру, дедушка Иван Джаши был профессором и проректором сельскохозяйственного института, а Марико Ишхнели — представительница известного певческого рода Ишхнели. В честь родителей в семье тети Тамуны ежегодно отмечали «Ивана да Марью», куда приглашались друзья ушедших из жизни родителей — Бараташвили, Вачнадзе, Амилахвари, Багратиони, представляющие царственно-богемную часть грузинской культуры и истории, прикоснуться к которой дано не всякому смертному.

Визит «тетушки Маргариты» оказался своего рода «грин-картой» для присутствия на мероприятии семейств Салуквадзе-Джаши. Дело в том, что во время приема гостя высокого уровня мы должны были соблюдать своего рода кодекс поведения. Экзамен нужно было сдать! Ну ведь не бывает свадеб без жениха и невесты?

После двухдневного тренинга было принято решение, что мы должны надеть белые сорочки, длинные юбки и быть причесанными соответственно этикету.

— Морошкина, если увижу тебя в панталонах, я не знаю, что сделаю! — сердился дядя Миндия, так оригинально окрестив мои наимоднейшие шорты!

— Марикуна, никаких браслетов с бубенчиками, серег и широких поясов, вы же не восточные танцовщицы, — добавляла Тамуна.

— Кетуша, приди одетой, ты же не на пляже! — продолжал «кутюрье» нашего нового мероприятия маэстро Миндия.

«Пансион благородных девиц» был готов к первой проверке.

Стол блистал красотой и совершенством. Свежие цветы «Иван да Марьи» символически украшали его. Столовые приборы из серебра, отделанный золотом белый сервиз «Лемонжи» ожидали знающее этикет общество.

— Какого черта столько вилок? — ворчала я и мысленно повторяла: «Сперва маленькая, потом средняя и, наконец, большая для горячих блюд». — И сдались мне эти чёртовы горячие блюда!

Кети ежеминутно поправляла строптивые ленточки на сорочке, испытывая явный дискомфорт.

Марикуна в длинной черной юбке и белой гипюровой сорочке с камелиями напоминала знатную особу XVII–XVIII веков.

— Дитрих, мон ами, подай, пожалуйста, этот малиновый соус, — обращалась необычайно красивая, будто изваянная из воска пожилая дама к сидящему напротив меня в накрахмаленном жабо мужчине.

— Марго! Вы изменили вашей привычной диете и едите сладости? — удивлялся господин Дитрих, угощая малиной прекрасную даму.