Согласитесь, в 90-е годы в Грузии в съемных квартирах жили только приезжие студенты из сёл, и мое решение снять квартиру поставило в тупик членов семьи. Они недоумевали.

— Отныне все решения я принимаю самостоятельно! Я и только я! — категорично заявила я и невольно подумала, что прежняя роковая ошибка моей матери давала новую реальность моему сегодняшнему дню. Или я начинаю новую независимую жизнь, или становлюсь похожей на ту серую массу, которой всегда кто-то управляет. Кукла-марионетка хороша только для одного спектакля, а после ее прячут в дряхлый, запыленный сундук, и кто знает, когда она еще увидит дневной свет, и увидит ли вообще.

Я не желала стать куклой на привязи, и не имеет значения, какой господин этой куклой манипулирует! Я была матерью маленького мальчика, которая должна обеспечить ему хорошее питание, образование и уход в «бесцеремонно» подорожавшей стране!

* * *

Государственный телерадиовещатель был именно той желанной компанией, где удовлетворялись амбиции любого человека. Известные и знакомые по телеканалам лица, медленно дефилируя, прогуливались по коридорам телевидения, смотрели на новобранцев свысока и как бы вторили вслед:

— Это место занято, пока наше время, которое продлится долго, очень долго…

До государственного телевидения я уже прошла школу двух частных компаний «Ибервизии» и «Тамариони». На «Ибервизии» вела развлекательно-познавательную передачу, а на «Тамариони» аналитическую программу на русском языке, которая в то время пользовалась большой популярностью. Моим напарником был Зураб Двали. Именно с ним мы еженедельно проходили по острому лезвию ножа, так как наши объективные сюжеты вызывали раздражение то у «Мхедриони», то у какого-либо высокопоставленного лица от власти. Сначала нас пытались купить, потом шантажировать, а затем и вовсе убрать. А мы не продавались, и всё…

По натуре необыкновенно теплый, но имеющий волевой характер, Зура после каждого неприятного события успокаивал меня: «Не боись, Морошкина, всех не перебьют», или «Нас мало, но мы в тельняшках». Позднее Зура стал моим другом на всю жизнь и человеком, разделяющим все мои жизненные невзгоды. Частные телекомпании «дышали на ладан», а меня с детства больше привлекала аура «аквариума» (из-за обилия стёкол, так называют здание телевидения. — Л.М.). В моем представлении у этого заведения имелся свой характерный запах, лицо и цвет, разумеется, обязательно светлый.

Каждый четверг с четвертого по восьмой класс я вела молодежную передачу «Изучаем русский язык». Автором и ведущим передачи была наша соседка, близкий друг бабушки и мамы известный теледиктор Ирина Матиашвили. Тётя Ирина хорошо знала о моих лингвистических наклонностях и поэтому настойчиво попросила бабушку привести меня на телевидение. Так я на долгие годы осталась на экране. Я и сегодня помню неповторимый вкус творога и сметаны в столовой телевидения. А может, тогда мне все казалось необыкновенным, чистым, белым и сладким?

Короче говоря, твердо решив «захватить» эфир на первом канале, я во всеоружии направилась прямо в отделение информационной службы.

1994 год… Одна за другой закрываются частные телекомпании, хаос, мрак, длинные очереди за хлебом, холод, безысходность и дома, и на улице. Люди, похожие на призраков, словно питающиеся кровью собрата, теряют самое главное — НАДЕЖДУ! Повсюду боль, стоны и плач. Почти в каждом подъезде крышки от гробов, предупреждающие о беде. Новые кладбища, как грибы после дождя, выросшие в самом центре города, напоминают о потерях… Ушли в вечность борцы за свободу, вчерашние «мальчишки-сорванцы»: Ладо, Ремка, Вахо, Ираклий… и кто сосчитает, сколько еще ребят нашего поколения, ставших жертвами «игры в патриотов».

Несмотря ни на что, жизнь медленно и лениво, как бы нехотя, двигалась вперед.

Институт я окончила с красным дипломом и по настойчивой просьбе матери училась в аспирантуре. Но мы нуждались в ежедневном доходе, а я, вдобавок, в перспективной работе. Модные в то время кооперативы и разные акционерные общества меня не привлекали, поэтому я решила попытать удачу в любимой и знакомой с детства организации. Моя старшая подруга Лия Бурчуладзе была редактором «Моамбе». Лия — одна из тех редких грузинских женщин, которые, несмотря на трудности жизни, всегда хорошо выглядят, при любых обстоятельствах настроены оптимистично и абсолютно на каждую тему имеют свое компетентное мнение. Она, как хороший коньяк: крепнет с возрастом и растёт в цене.

— Мартышка (так она меня ласково называла), будет неплохо, если тебя увидит Мамука, — в один прекрасный день заявила мне Лия.

— Какой Мамука? — спросила я.

— Как какой? Арешидзе, директор информационной службы.

— Ведущий передачи «Добрый вечер»? Лия, ты что — прикалываешься? Кто меня примет без протекции? Не знаешь, что там творится?

— А вот это уже не твое дело, завтра оденься посолиднее и приходи, я устрою встречу, а остальное — за тобой. — Лия была строгой и непоколебимой.

На следующий день она с пропуском в руке ждала меня в фойе телевидения и давала мне последние наставления:

— Слова не растягивай, не выделывайся, и еще — сейчас же вынь жевательную резинку изо рта!

Я беспрекословно повиновалась приказу «старшины» Бурчуладзе.

Мамука оказался милым человеком, от него веяло доброжелательностью.

— Очень приятно, сказал он, — Лия мне уже говорила о вас. Сейчас вы немного поправились, или это ваш обычный вес? — Вопрос был настолько шокирующим, что я с трудом выдавила звук. Мамука понял причину моего смятения. Нет, вы не так меня поняли, вы прекрасно выглядите, дело в том, что экран добавляет лишних килограммов восемь, поэтому я и спросил.

— Знаю, — пробормотала я, — у меня есть опыт работы на телевидении. Кстати, я вешу 56 кило при росте 172 сантиметра.

— Ладно, забудь, а ну-ка прочитай этот текст, — сказал Мамука, перешедший сразу на «ты», и протянул мне какие-то каракули.

— Что я здесь разберу? — Я не смогла спрятать свое недовольство.

— А как ты хотела, для тебя должна работать персональная машинистка? То так будет, а то эдак, — посмотрел Мамука поверх очков. — Время такое!

Несмотря на то, что Мамука ничего обнадеживающего мне не сказал, было ясно, что я произвела впечатление. Раз он так меня испытывал, значит, понравилась! Невероятно, я буду ведущей информационной передачи Первого канала!

— Каждый день по пять-шесть часов громкого чтения, потом придешь, и еще посмотрим. Ах да, работай над «ше», у тебя какое-то специфичное «ше». На каком языке вы разговариваете в семье?

— На русском, — сказала я.

— Ну тогда понятно. Короче, никакого русского, отвлеки слух, и жду тебя через неделю, и не ешь сладкого!

Вся следующая неделя прошла в занятиях и тренировках. Я вспоминала еще в школе изученные разговорные упражнения: «бдги-птки, бдге-птке, птке, бдго, птко, бдгу, птку…»

— Молодец, уже лучше, — похвалил меня Мамука и позвал Лию. — Сегодня же в эфир ее.