Было странно слышать, что имя Энни произносят весело, без той мрачной торжественности, которая, как, вероятно, считало большинство, требовалась Хью. Она умерла пять лет назад, но, поскольку он впервые с тех пор приехал в Штаты, все разговаривали с ним так, будто это случилось только вчера. Льюис был в этом отношении хуже всех. Он, казалось, боялся даже упоминать ее имя, как будто с Хью мог случиться нервный припадок.

В этот момент Хью вновь обратил внимание на Огастина. Тот казался совершенно ошеломленным всем этим счастливым разговором о большой любви. Его лицо исказилось от боли. Конечно, Рэйчел никак не могла знать о случившейся трагедии и о том, что он причастен к ней.

— Давайте выйдем на крыльцо, — предложил ему Хью.

— Незачем, — отрезал Огастин. — Я думаю, мы уже все обсудили.

— Хотя бы выпейте пива.

— При других обстоятельствах согласился бы с удовольствием. — Могучие руки Огастина безвольно свисали вдоль туловища.

Хью не настаивал. Человеку предстояла долгая ночь наедине с собственной душой. Притом Огастин дал гораздо больше, чем получил. Сам того не зная, он подтвердил законность присутствия здесь Льюиса и Хью. Теперь он уходил с пустыми руками. Хью решил пустить все своим чередом.

— Не теряйте надежду, — сказал Льюис. У него был непривычно робкий вид. Он отлично знал, что произносит пустые слова.

Рэйчел смотрела на мужчин, озадаченная их состоянием.

Огастин кивнул.

— Когда будете там… Если что-нибудь увидите… — Он не стал договаривать. К тому времени, конечно, будет слишком поздно что-нибудь предпринимать.

— Мы сообщим, — пообещал Хью.

— Вот и прекрасно.

Огастин повернулся и направился к выходу, лавируя между барными табуретами. Хью провожал его взглядом, пока за ним не закрылась дверь.

— Что все это значило? — спросила Рэйчел.

Льюис бросил Хью предупреждающий взгляд.

— Он из администрации парка. Хотел кое-что узнать.

Рэйчел была далеко не дурой.

— Он больше всего похож на смерть с косой.

— Сегодня произошел несчастный случай, — нехотя сообщил Льюис.

— Ага, на Эль-Кэпе, — кивнула Рэйчел. — А вы думали, что я ничего не узнаю?

Загоревшиеся было глаза Льюиса потухли.

— Это произошло у вершины, — сказал Хью. — Три женщины. Одна упала. Спасатели пытаются выяснить подробности.

— Три женщины?

Казалось, что Рэйчел больше удивил не сам несчастный случай, а то, что он произошел с женщинами. В старые дни подруги довольствовались тем, что разбивали лагеря и загорали до одури на берегах реки Мерсед. Они служили наградой для мужчин, возвращавшихся с высоты. Если женщина обвязывалась веревкой, то лишь для какой-то очень короткой и легкой прогулки, например для пикника над обрывом.

— И что хотел рейнджер?

— Он не рейнджер, малышка, — сказал Льюис.

Рэйчел уставилась на него.

— Я нашел одну из этих девушек, — сказал Хью.

Сразу же в его памяти возникли две дочки Льюиса и Рэйчел. Они давно выросли и уехали от родителей, но все же…

— И вы все равно хотите туда лезть?

— Это же совсем другое дело, — сказал Хью. — Они пытались пройти каким-то новым маршрутом. Мы совершаем круг почета на Анасази. Сейчас там не ходят разве что паралитики в креслах.

Эти слова не убедили ее.

— Сегодня погибла девушка. На Эль-Кэпе.

— Они совершали первопрохождение. По-настоящему первое. Совершенно неизведанным маршрутом.

— А когда вы вдвоем проходили стену Анасази тридцать лет назад — что, как вы думаете, все говорили? Абсолютно то же самое. Неизведанный маршрут. Безумие.

Хью замолчал.

— Мы не собираемся превышать скорость, — сказал Льюис.

— Вспомните хотя бы о своем возрасте, — огрызнулась она на мужа.

— Мы помним. И вообще — горя бояться, счастья не видать. Так что вперед! Эль-Кэп — наша старая танцплощадка. Немного виагры для души.

— Льюис, боже мой… — Ее голос прозвучал очень грустно.

Вновь появился бармен. На сей раз он держался почтительно, чуть ли не братски. Разговор незнакомых стариков с Огастином резко повысил их статус в его глазах. Рэйчел заказала стакан австралийского вина.

Переворачивать фотографию было уже поздно. Эль-Кэп занял главное место на столе. Они сидели молча, пока не появилось вино.

— Девочки, — произнес наконец Хью. — Ваши дочки. У вас, конечно, есть их снимки.

Рэйчел вздохнула. У нее на шее висела на блестящих тесемках совсем маленькая, похожая скорее на бумажник сумочка (очень шикарная). В ней оказались кредитная карточка, губная помада и несколько фотографий.

— Вы только посмотрите! — восхитился Хью. Дочери оказались настоящими красавицами. — Давайте рассказывайте о них.

— Начиная с этого семестра наше гнездо официально опустело, — сказал Льюис. — Триш закончила Бакнелл, а Лиз перешла на третий курс Техасского университета.

— Янки и мятежники в одной семье, — заметил Хью.

— Бизнес и техника. — Рэйчел указала по очереди на обе фотографии. — Никакой философии. Никакой поэзии. Похоже, что Эзра Паунд наконец-то помер.

Она не могла выразиться яснее. Дочери строили свою жизнь независимо от Льюиса. И Рэйчел, по-видимому, тоже. Хью внезапно понял, что она собиралась оставить Льюиса. Она не сказала ему об этом напрямую. Но Эль-Кэп занимал важное место в ее стратегии, в противном случае она не стала бы утруждать себя приездом.

Льюис встал. Рэйчел осталась сидеть.

— Как, мы все еще в состоянии подняться в четыре утра? — спросил он.

— Я буду готов, — отозвался Хью.

— Есть подняться в четыре ноль ноль. — Рэйчел поднесла ладонь к виску.

Хью встал было со стула, но она схватила его за запястье.

— Нет, ты не уйдешь. Мне еще нужно допить вино, а у Льюиса будет возможность непрерывно общаться с тобой всю следующую неделю. Я думаю, что я заслуживаю того, чтобы потратить на меня полчаса. Или ты не согласен?

Хью поднял ладонь свободной руки: сдаюсь — и снова сел.

— Постарайся заставить ее понять, — сказал Льюис Хью и добавил, обращаясь к Рэйчел: — А ты сделай милость, не убивай моего посла.

Как только Льюис ушел, Рэйчел распрямила свою лебединую шею и выдохнула.

— Это наше великое воссоединение. Льюис, правда-правда, хотел, чтобы оно свершилось. Чтобы все было как раньше.

— Я знаю.

— Из этого, конечно, ничего не может получиться. Мы выросли, по крайней мере некоторые из нас. А Энни вообще нет на свете.