«Бедный Пег, — подумал при этом Джесс, — он бы обиделся, если бы знал, как хозяин на него клевещет».

— Здравствуй, приятель, — произнес он вслух. Жеребец трижды кивнул в ответ красивой черной головой над дверцей стойла, а потом положил ее на плечо Джессу и фыркнул ему в ухо. «Ты мой красавчик, — сказал бы ему хозяин, если бы они остались наедине, — ты моя деточка». Увы, в присутствии Нестора он не мог себе позволить разговаривать с жеребцом как с малым дитятей: подобные нежности сразу уничтожили бы его репутацию, не говоря уж о репутации самого Пегаса.

— Тимофеевой травой не кормили? — грозно осведомился Джесс, проводя ладонью по круто выгнутой лоснящейся шее коня.

— Ни Боже мой! — поклялся Нестор, сплюнув на пол для пущей убедительности.

— Ну что ж, выглядит он неплохо, — неохотно признал Джесс. — Совсем неплохо. Пожалуй, он всем доволен. Видите блеск в глазу? Это значит, что он доволен.

— Да, сэр, я и сам заметил! Сказать по правде, вчера вечером, когда я задал ему толченого овса, он даже улыбнулся.

Джесс с подозрением покосился на круглую, заросшую щетиной физиономию содержателя конюшни, спрашивая себя, кто тут над кем подшучивает.

— Устройте ему сегодня пробежку. После обеда, когда жара спадет.

— Вы хотите, чтобы я поехал на этом коне? — изумился Нестор и даже указал на него пальцем.

— Вы же ездите верхом, разве не так?

— Да, верно, но…

— Просто не забудьте, что я сказал, и все будет в порядке.

— Не называть его П-пегом? — опасливо прошептал Нестор,

— Точно. Если, конечно, вам дорога жизнь. Он чертовски умен, и сердце у него доброе, но есть такие вещи…

Джесс осекся на полуслове, прищурившись в сумраке на соседнее с Пегасом стойло.

— Какого дьявола? Что это такое?

Нестор опустил глаза, переминаясь с ноги на ногу, и снова сплюнул.

— Лошадь, — промямлил он. — Кличка у нее мудреная. Белый Флер или что-то в этом роде. Она… — Он вскинул голову, когда Джесс стремительно двинулся к нему.

— Это не я! Я этого не делал! Я как раз начал смазывать ее мазью, когда вы вошли!

Джесс оттер его плечом, тихонько бормоча себе под нос цепь грязной ругани. Он протянул руку к голове крупной золотисто-гнедой кобылы, и животное мгновенно взвилось на дыбы с паническим ржанием. Недоуздок, затянутый на шее и прикрепленный к стене, заставил кобылу опуститься на все четыре ноги.

— Тихо, тихо, — принялся уговаривать ее Джесс, — все в порядке. Ты же у нас умница, ты большая девочка, никто тебя не обидит, вот так, стой спокойно.

Он терпеливо повторял слова утешения, пока испуганно прижатые золотистые уши не распрямились и дыхание не выровнялось.

— Кто это сделал? — обратился он к Нестору, бережно проводя кончиками пальцев по окровавленным, с запекшейся в уголках пеной губам кобылы.

Не успел конюх ответить, как Джесс заметил свежие кровавые рубцы на ее боках и вновь принялся изрыгать проклятия.

Нестор помедлил всего секунду.

— Это лошадь Линдона Черни. Он купил ее в Сан-Франциско еще на Пасху. Говорят, заплатил тысячу долларов. Породистая лошадь, с арабской кровью.

— Кто такой Линдон Черни?

Нестор вздрогнул от его грозного тона, но ответил без промедления:

— Вице-президент Торгового банка. Важная шишка. Один из отцов города.

— Это его рук дело?

Окровавленные бока кобылы, кровавые следы в чувствительных уголках ее рта не были следствием неумелости всадника: они свидетельствовали о его жестокости. Джесс провел рукой по вздрагивающему крупу лошади, пытаясь ее успокоить, прогнать обезумевшее выражение из глаз.

— Он не больно-то знатный ездок, — уклончиво ответил конюх, откусывая от плитки табака еще кусочек и с сомнением глядя на Джесса.

Джесс продолжал терпеливо ждать дальнейших разъяснений.

— Дело в том, — продолжал Нестор, выпрямляясь, словно наконец принял решение, — дело в том, что он подлый. Загубил коня, что был у него до этой кобылы. Серый в яблоках, настоящий красавец. Черни заявил, что он не слушается поводьев, и загнал его к чертовой матери. В конце концов, спустил живодеру за гроши на мясо. Такая жалость! Но к тому времени от коня уже не было никакого проку. Этот негодяй его запорол. Вот и этой кобылке прямая дорога на живодерню. Уж я-то знаю.

— Где он?

— Черни?

Нестор отступил на шаг и смерил Джесса быстрым взглядом. Он опять принял решение, только теперь в его глазах появился довольный блеск.

— Сейчас он, надо полагать, у себя в конторе. С утра загнал лошадь, переоделся в костюм банкира и теперь пересчитывает свои денежки.

— Ну ему недолго осталось, — сказал Джесс, и на этот раз его фирменный «голос мертвеца» не только не испугал, но еще больше развеселил Нестора.

— Задайте ему жару, — крикнул он вслед Джессу, пока тот шел, по пыльному проходу между стойлами к дверям. — И от меня тоже привет передайте! Отстрелите ему яйца по одному и скажите…

— Вы лучше позаботьтесь об этой лошади, — перебил его Джесс, оглянувшись через плечо.

— Есть, сэр!

Трудно было разглядеть в полумраке, но, похоже, Нестор отсалютовал.

Все утро сияло солнце, но теперь как нарочно небо затягивали пришедшие с запада тучи, на землю упали, поднимая фонтанчики пыли, первые крупные капли дождя. Женщины пораскрывали зонтики, мужчины пониже надвинули шляпы; все, кто раньше прогуливался, перешли на бег. Джесс знал, где находится банк, потому что проезжал мимо него вчера утром. Желтое кирпичное здание с каменным порталом в самом центре города, на пересечении Главной улицы с Сосновой.

Дождь хлынул вдруг как из ведра, Джессу пришлось мчаться под навес магазина «Тенты и палатки, охотничье и рыболовное снаряжение Бейкера». Он не обратил внимания на трех мужчин, слонявшихся у входа в магазин, пока один из них не отделился от обшитой тесом стены и не вышел вразвалочку на середину тротуара. Бросив на него взгляд, Джесс сразу понял, с кем имеет дело. Вот дерьмо! Это должно было случиться рано или поздно, но он надеялся, что все-таки не на следующий день после приезда.

— Привет, мистер Голт, как поживаете?

Мысленно Джесс называл таких вот подонков, желавших во что бы то ни стало произвести на него впечатление, шутниками. Тот, что сейчас преградил, ему дорогу, был тощим, жилистым, кривоногим и злобным. Он передвинул зубочистку из одного угла рта в другой, и Джесс пожалел, что сам до этого не додумался. Зубочистка во рту — какой гениальный штрих! Она моментально придавала своему обладателю вид законченного негодяя. К тому же ее не надо было сворачивать, зажигать и курить. Увы, теперь слишком поздно. Голт курил тонкие черные папироски; об этом было известно всем.