Фортуна и Демин с интересом уставились на кошелек, потом на фотографию.

— Это что еще за буквы? — спросил Демин.

— Это с зажигалки Серова, сына Игоря Владимировича, — пояснил Рыжов.

— Это, которого сегодня хоронят? — поинтересовался Фортуна.

— Ну да. У него все вещи были помечены этими буквами. Как это называется то мо, мо…

— Монограмма? — подсказал Фортуна.

— Ну да! Забываю все. Похоже?

— Один к одному, — согласился Демин.

— Он что, такой крутой мэн был, что у него везде эти монограммы были? — удивился Колодников, рассматривая фотографии.

— Ну да, какой-то там миллионер, да с большими понтами, — подтвердил Рыжов. — Зажигалка и то была позолоченная, с такой же фигней на боку.

Первым вывод сделал Колодников.

— Выходит, наш Куличок в этом деле поучаствовал.

— Ну, раз вы у него отняли, значит так, — согласился Рыжов, стараясь через стекло дежурки рассмотреть лицо сидящего напротив в обезьяннике человека.

— А кто это дело ведет? — спросил Фортуна.

— Юрка Астафьев.

— Юрка?! А чего не прокуратура? — удивился Колодников.

— А они с покойным были хорошие друзья, — пояснил Рыжов, — в одном классе учились, вот Игорь Владимирович и попросил, чтобы тот занялся этим делом.

В прокуратуре еще неизвестно кому оно достанется, а Юрка то точно убийц найдет, он парень дошлый по части извилин. Значит, этот вот с этим портмоне был? — кивнул Рыжов в сторону Кулича.

— Он самый, — подтвердил Фортуна. — Вон, он и акт подписал, что это его кошелек.

— Короче, надо Кулича брать за жопу, — сделал вывод Демин.

— Да, — согласился Андрей, — звони Юрке, пусть подъезжает.

— Хрен ты его сейчас найдешь, он на похоронах, — Рыжов взглянул на часы, — вот, час дня. Как раз сейчас должны Серова выносить.

— А что нам его ждать? Давайте сами сейчас его возьмем да и расколем, — предложил Демин. — Я этого Кулича прошлый раз брал, он тогда с Хорьком у одной бабушки со Степной телевизор вынесли. Нож при этом к горлу приставили.

— И что им дали за это? — спросил Фортуна.

— Ну, Хорек сел, у него уже судимость была. А этот козел проскочил, Ветрова пожалела его, условно два дала.

— Ты в группе? — спросил Колодников Рыжова.

— Да, я, Серега Денисов и Сычев.

— Ну и все! — обрадовался Демин. — Давай его к нам в кабинет, сейчас все вместе и навалимся и расколем.

Когда через пару минут Фортуна ввел Кулича в кабинет, тот сразу почувствовал себя очень неуютно. Пять пар глаз смотрели на него совершенно по-разному, при этом только в глазах самого молодого, Николая Беляшкина, было чистое любопытство. Все остальные рассматривали парня очень неодобрительно, но больше всего Витьке не понравились прищуренные глаза его старого знакомого, тезки, Виктора Демина.

— Садись, не стой, — велел он.

Куликов сел на стул напротив Демина, покосился в сторону сидящих сбоку на старом диване Колодникова и Рыжова, потом глянул на колдующих на столе у окна с компьютером здорового мента и еще кого-то молодого парня. Ничего хорошего от этого разговора он не ожидал, но, сильно и не беспокоился. По его мнению, он сейчас был как никогда чист.

— Ну, что, Куликов, как поживаешь? — по праву давнего знакомого спросил Демин.

— Да ничего, хорошо, — скромно ответил тот, стыдливо пряча руки между коленок.

— Где работаешь?

— У Армена, сторожем на складе. Месяц уже.

Среди участковых пробежал смешок.

— И что, часто Армена за этот месяц грабили?

— Да ни разу.

— С ума сойти! — восхитился Демин. Он сейчас играл первую скрипку, сидя напротив Куликова, остальные располагались кто где, Паши все возился с фотографиями, лишь изредка поглядывая на всех присутствующих. — И как Армен тебя только взял.

— Да мать моя у него бухгалтером работает, давно уже, лет пять.

— Значит и мать скоро работы лишится. А у ней, мне помнится, — Демин прищурился, напрягаясь, — ноги больные. Верикозное расширение вен.

— Чего это? — удивился Витька. — Почему это она должна работы лишиться?

— Ну, как почему, разве тебе не понятно? Все равно ты рано или поздно наведешь своих дружков на эти склады Армена. Потом мы их найдем, они сдадут тебя, и Армен, когда узнает, кто его нагрел на такую жопу, выгонит ее.

— Чего это! — попробовал возмутиться Витька, хотя, его на самом деле, так же посещали такие грешные мысли.

— Того это! Знаем мы вашего брата. Сам не догадаешься, так дружки помогут, — высказался Рыжов.

— С кем сейчас мутишься то? — поинтересовался Демин. — Хорька посадили, Валеру Котова тоже.

— Да ни с кем я сейчас, мне не до этого, я работаю.

— Да видим мы, как ты работаешь, — усмехнулся Колодников.

— День сторожем, две ночь вором.

— Ты скажи, почему ведешь себя так борзо? — спросил Рыжов.

Витька его не понял.

— А че, они сами виноваты, эти автобусники. У меня проездной, а они по нему не возят, только за деньги.

— А что у тебя, денег что ли, нет? Твой кошелек? — он кивнул на портмоне Кулича.

— Мой, — почти гордо заявил тот. Среди милиционеров прошелестел одобрительный смешок, все заулыбались, но Кулич не понял, к чему относится этот смех.

— Дорогой, что-то, больно, — заметил Рыжов, прекрасно понявший, куда ведет разговор Демин. — Поди украл у кого-нибудь.

— Да зачем, я его на прошлой неделе купил, в магазине, за двести рублей, — возмутился Витька.

— На какие это деньги? — Усмехнулся Демин.

— С первой зарплаты.

— Он туда будет складывать заработанные честным трудом сторожа миллионы, — поддел Витьку Колодников.

— Вот, счас посмотрим, сколько он заработал, — Демин взял в руки бумажник, открыл его, высыпал на стол все деньги, и терпеливо, все до последней копейки, пересчитал. — Сто пять рублей сорок пять копеек. И ты не хотел пожертвовать пяти рублей за проезд. Как тебе не стыдно? Сядешь ты скоро, я чувствую.

— Да за что, за эти пять рублей!? — возмутился Витька.

— Да нет, мы ни про это говорим, — усмехнулся Демин. — У тебя условный то еще висит?

— Ну.

— Что ну? Когда тебя судили?

— Прошлым летом, в августе.

— Сколько дали, два?

— Ну.

— Ну, вот, все сходится. Значит, сядешь точно.

— За что?! — возмутился Кулик.