– Лей, Корфис, – приказал я тоном повеселее. – На погибель мытарям.

– Чтоб их на части порвало, – поддержал он.

– А то. А когда встанут пред престолом Господа, то пусть Он в мудрости своей отсчитает им налог со всех человеческих обид, которые причинили.

Корфис глянул на меня с удивлением в мутных уже глазках.

– Вот как скажешь ты что-то, – покачал головой. – Ну пусть их зараза пожрет!

* * *

Я опасался, не окажется ли мастер Риттер в компании одной из многочисленных поклонниц его таланта, но, к счастью, эту ночь он провел в одиночестве. Громко храпел, выпуская воздух с протяжным свистом, а у кровати стояла полупустая бутылка вина, прикрытая залихватской шапкой с цветным пером. Рядом лежала надъеденная сочная груша. Конечно, я мог присесть на стул и подождать, пока драматург проснется, однако посчитал, что времени на подобные церемонии нет. Поэтому легонько похлопал его по щеке.

– М-м, – пробормотал тот недовольно. – Не сейчас, Офка.

Офка. Ха, весьма приятное имя. Я похлопал его снова.

– Говорю же – нет. Мало тебе? – Риттер хотел перевернуться на другой бок, но я на этот раз дернул его за взлохмаченную бородку.

– Вот же холера! – сел он, раскрывая красные от перепоя и недосыпа глаза.

Увидел меня, и по выражению его лица я понял, что вовсе не такую картину ожидал он лицезреть.

– О мой Бог, – только и прохрипел Риттер, щупая рукой подле кровати.

Я вежливо подал ему грушу, но он лишь выругался, потому я потянулся за бутылкой. Вероятно, он искал именно ее, поскольку сразу сунул горлышко в рот и допил вино. Глубоко вздохнул, а я сморщил нос, ведь единственным способом ухода Риттера за своими зубами было, похоже, ополаскивание рта спиртным.

– Не ошиблись ли вы комнатой? – спросил он раздраженно. – Вижу, что мне стоило бы закрывать двери на щеколду.

– Что ж, – ответил я. – Мы обучены не беспокоить людей стуком.

– Весьма великодушно, – сказал он, поглядывая в окно. – Еще даже не светает. Бога в сердце у вас нет?

– Со всем почтением, хотелось бы задать вам несколько вопросов, – пояснил я вежливо.

– Ага, я видал нынче, как Пимке выглядел после ваших бесед… – Он глянул на меня внимательно. – Могли хотя б винца принести, – добавил.

– Простите, – развел я руками. – Поглощенный собственными заботами, не подумал о ваших. Но позвольте все же, я быстренько расскажу вам, зачем пришел, а потом вы снова уляжетесь спать…

Он кивнул.

– Мне удалось кое-что узнать о вашем коллеге, Швиммере. Он воспитан на околицах Готтингена, в нескольких днях дороги от Хеза, и у него есть как минимум два брата, которые, вероятно, помогали ему в похищении.

– Волшебно, – пробормотал он.

– Я подумал было, что он направится с Илоной в родимую сторонку…

– Но интересно тогда, что вы ищете у меня?

– Дело в том, что до Готтингена несколько дней дороги, – продолжил я, не обращая внимания на его тон. – Как удалось бы довезти туда девушку, которая, предположим все же, сопротивляется и не упустит случая выдать похитителя и освободиться? Вы ведь драматург – так ответьте мне.

– О, меч Господа, – простонал он. – Сейчас я лишь дьявольски сонный человек. А еще голова болит… Ну да ладно, попробую. Я бы связал девку, воткнул ей кляп в рот, погрузил на телегу, прикрыл бы какими-нибудь товарами, ночью давал бы что-то поесть… – Он пожал плечами и охнул снова.

– Наверняка она была бы в восторге, – усмехнулся я. – Но не в этом дело. Откуда бы вы взяли денег на телегу и лошадей?

– Одолжил бы?

– А у кого? Вот будь вы всего лишь помощником актеров? Человеком без имущества и перспектив?

– Если уж у него были братья, так, может, и приехали на телеге?

– Но ведь их отец, коли уж отлучил Швиммера от наследства, похоже, все держит железной рукою. Дал бы он сыновьям телегу, не зная, для чего она им нужна? Им нет необходимости ехать в Хез, в Готтингене тоже есть ярмарка. Тогда – что?

– Мечом Господа клянусь, увековечу вас в одной из драм – вот тогда-то и пожалеете! Чего вы от меня хотите?

– Думайте!

– Не хочу думать! – застонал он. – Спать хочу!

– А даже если он не направился домой под Готтинген, то и тогда ему понадобилось бы безопасное укрытие здесь, в Хезе, а значит – тоже какая-то наличность. Кто из ваших знакомых мог ему в этом помочь? У кого нет проблем с деньгами?

– О-о-о, – протянул Риттер, встав с кровати и глядя на меня внезапно просветлевшими глазами. – Понимаю, к чему вы клоните…

– Возможно ли это, Хайнц?

– Головой Вельзевула… – пробормотал он. – Повезло так повезло. Это возможно, господин Маддердин, чертовски возможно. – Риттер прервал себя на миг, подергал за бороду и закусил губу, будто раздумывая, сколько еще может сказать. – Андреаса с Йоханном объединяла особенная связь, – сказал он наконец. – По крайней мере, Андреас старался, чтобы эта самая связь их соединяла. Понимаете, о чем я?

– Видимо, о той отвратительной страсти, за которую справедливый Господь наказал жителей Содома? – спросил я, не скрывая удивления, хотя знал: в актерском мирке случается такое, что можно бы ничему не удивляться.

– Именно, – ответил он.

– И Куффельберг помог Швиммеру в похищении и укрывательстве девушки за то, что Швиммер одарил его своей приязнью?

– Возможно.

– Это неправильно, Хайнц.

– Любовь, – вздохнул он так, будто это слово объясняло все.

– И откуда же у вас такое желание помогать, а?

– Раз уж вы встали на след, раньше или позже сами бы все поняли, – сказал он мне. – Но поскольку я помог сэкономить вам время и усилия, то и вы наверняка выкажете мне благодарность тем или иным способом, – усмехнулся с усилием.

– Конечно, выкажу, – пообещал я. – Хотя не стану скрывать: вы могли бы поделиться со мной этими сведениями раньше.

– Я не доношу на коллег, – заявил он с достоинством.

– И никто бы не осмелился вас к этому склонять, – ответил я.

* * *

Риттер обстоятельно объяснил мне, где обитает Андреас Куффельберг. Была это менее богатая часть купеческого квартала, а тот располагался отчасти на одном из протоков, отчасти же – на острове, куда пассажиров перевозили паромом. Дом Куффельберга находился не слишком далеко от берега. Находился он на узенькой улочке, стиснутый другими зданиями так, что их обитатели могли бы пожать друг другу руки, выглянув из окна.

Хайнц несколько раз проведывал Куффельберга, потому пояснил мне, что в доме на первом этаже были кухня и столовая; на втором находились две небольших комнатки. Был еще подвальчик, куда, правда, Риттер не спускался, но знал о его существовании, поскольку хозяин, кроме прочего, держал там напитки.