– Тай прав. Именно в кабинете Хозяин Эвинд хранил все самое ценное. Там и следует искать. – Повернувшись, она так изящно махнула рукой, будто делала это всю жизнь. – Все за мной.

Оскар охотно пропустил старшую кошку вперед. Они остановились у открытой двери: прочно укоренившиеся привычки заставляли их держаться от кабинета подальше. Оскар заметил, что Цезарь встал вплотную к Таю, который был одного с ним роста, но далеко не такой мускулистый.

Бывший певун наконец почувствовал напряженный немигающий взгляд другого человека.

– Эй, ты что-то задумал, кот?

– М-да-яу. Меня просто неудержимо тянет перегрызть тебе глотку и полакомиться твоими мозгами.

– Ну, так держи свои желания при себе. – Оскар не испытывал неловкости от того, что вмешался. – Если мы хотим пройти через то, что выпало на нашу долю, нам придется полагаться друг на друга и рассчитывать на помощь товарищей.

– И к тому же, – отважно заявил Тай, – я теперь достаточно большой, чтобы постоять за себя.

Оглядев парня с ног до головы, Цезарь презрительно фыркнул:

– Может быть.

Тут на его плечо опустилась тяжелая рука. Цезарь оглянулся и поднял голову. Его зрачки расширились, чтобы целиком охватить взглядом Сэма, бесшумно подошедшего сзади. Даже в его новом гигантском человеческом обличий бывший змей двигался сверхъестественно тихо.

– Оставь его в покое, – угрожающе просвистел великан. – Запомни, если бы у меня была возможность, я бы тоже убивал и ел кошек.

– Ладно, ладно, успокойся, дубовая голова! – Стряхнув с себя огромную руку, Цезарь в раздражении отошел.

– Тихо, вы все! – Внимание Какао было приковано к убранству священной комнаты. Столпившись в дверях, они молча смотрели, как Макитти осторожно, но со все большей уверенностью обходила кабинет.

Множество полок, рядами висевших на стенах, были до отказа забиты книгами и колбами, засушенными частями каких-то неизвестных животных и банками с забальзамированными органами. В середине комнаты стоял большой стол из полированного темного ореха. На нем теснились баночки со странными порошками и связанные пучки сушеных трав. Вместо потолка был застекленный купол очень своеобразной формы, который пропускал бледный дневной свет. Он оказался таким же серым, как и все остальное, поскольку его великолепные витражные мозаики стали бесцветными.

Наконец Макитти облокотилась руками о спинку высокого зачехленного стула.

– Я думаю, здесь безопасно. Выглядит безопасно, да и пахнет тоже. Так что заходите и помогайте мне искать.

Они ввалились в кабинет, все еще чувствуя себя Неловко оттого, что роются в вещах Хозяина. Только Тай был как в своей тарелке. Оскар припомнил, что

Хозяин часто брал кенара в кабинет, где птица развлекала его своим пением. Именно поэтому Тай был лучше других знаком с кабинетом и его содержимым. Они продолжали поиски и становились все более уверенными в себе. Но в лежащих разрозненных листках не было никаких полезных сведений, и ни одна из сотен книг и свитков не сулила им откровений.

– Должно быть что-то. – Макитти утерла пот с лица. Появление пота явилось еще одним новым и довольно неприятным последствием их недавнего превращения. Там, где позволяла ее теперь уже не такая гибкая шея, она слизывала соленые капельки с кожи.

– Если мне придется пролистать еще хоть одну пыльную заплесневевшую книгу, меня стошнит. – Какао глубоко вздохнула. – В этой комнате стоит запах древности. И к тому же за всеми этими трудами я проголодалась. А на полках так чудесно пахнет мышами.

– Я тоже хочу есть, – просиял Оскар. – Подожди-ка. Если я не ошибаюсь!.. – Вернувшись к столу Хозяина, он стал царапать правую дверцу, пока не вспомнил, что может пользоваться пальцами.

– Я там уже искала, – лениво протянула Макитти. – Там ничего нет.

– Нет? А это? – С торжествующим видом он достал непрозрачную стеклянную банку, из которой довольный Хозяин частенько раздавал угощения. Улыбаясь, Оскар начал кусать крышку. Потом, вспомнив, как это делал Хозяин, он аккуратно ее отвернул. Сунув руку внутрь, он достал горсточку любимых подушечек и закинул их в рот. Но когда он начал их жевать, выражение его лица изменилось.

– Почему-то теперь они не такие вкусные.

– Ох уж эти собаки! Только о еде и думают. Не забирай все себе. – Шагнув вперед, Цезарь потянулся к банке. Когда он схватился за нее, Оскар потянул банку на себя. Так они тянули каждый в свою сторону до тех пор, пока банка не выскользнула у них из рук. Она упала на пол, покатилась, и подушечки рассыпались по ковру.

– Посмотри, что ты наделал, – пролаял Оскар.

Вдруг Макитти рванулась вперед, но вовсе не затем, чтобы собрать просыпавшиеся лакомства. Наклонившись, она сунула руку в банку и вытащила торчавший из нее кусочек бумаги, – это было как раз то, что они искали.

– Где же еще оставить инструкции своим животным, как не в банке с их лакомством? – Языком и руками она аккуратно расправила бумагу. – И на что непрошеные шпионы точно не обратят внимания? – В наступившей тишине она жадно читала, напряженно всматриваясь в содержимое листка, будто это были следы крысы.

Не выдержав тишины больше минуты, Какао подошла к старшей подруге, встала рядом с ней и начала читать через плечо.

– Ну, что там написано? – наконец спросил Тай. – Я видел эту бумажку, но мне и в голову не приходило посмотреть, что в ней. – Он обиженно засопел. – В этой банке не было угощения для кенарей.

Макитти оторвалась от записки. Ее лицо было торжественным и серьезным, как всегда.

– Тут много чего, певун. Много о чем говорится. Но ты даже представить себе не можешь, что мы должны сделать.

Они столпились вокруг Макитти и обнаруженного послания. Оскар ждал, когда она все объяснит, даже не пытаясь прочесть его сам. Удивительно, размышлял он, как точно ее человеческая речь передает интонации ее прежнего мяуканья.

«Если вы читаете это письмо, – повторила Макитти строчки, написанные на бумаге, – это значит, что я умер и не вернусь к вам, мои дорогие и самые близкие друзья». – Она остановилась, но никто не нашелся, что сказать. Правда, Оскару показалось, что Тай тихонько чирикнул, а у Какао к горлу подступили слезы. Чтобы скрыть свои чувства, она начала лизать кисть руки и вытирать ею глаза. – «Я всегда чувствовал, что в тех, кого ошибочно принято считать животными низшего порядка, гораздо больше правды, честности, любви и здравого смысла, чем у раздираемого противоречиями и враждой людского рода. Поэтому я так и не женился, а вместо этого окружил себя вами, мои друзья. Но теперь, когда меня уже нет, я с прискорбием вынужден просить вас принять на некоторое время человеческий облик, до тех пор пока, как я надеюсь, вам не удастся завершить то, чего не смог я».

«Годланд, который мы все считаем своим домом, захвачен ужасными людьми и тварями. Весь этот зверинец называют Ордой Тотумака. Я уверен, что ими руководит чародей, которого я не знаю и чью сущность не могу постичь. Такая скрытая мощь означает, что колдун необычайно силен и могуч. Я полагаю, что когда наступит решающий момент нашего противоборства (что неизбежно), я смогу одолеть его. Если вы читаете это письмо, значит, я ужасно ошибался. Несмотря на то, что мне не хочется превращать вас в тех, кому я сочувствую, но кого я не очень люблю, у меня нет другого выбора. В вашем первоначальном природном облике вам никак не удастся сделать то, о чем я должен вас попросить».