Я бросаю взгляд на спидометр и чувствую, как волосы встают дыбом. Нет, я хочу забыть это и поскорее. Сашка неожиданно начинает сбрасывать скорость. Впереди я замечаю светофор и красный свет на нем. Блин. Как невовремя!

Я молюсь, чтобы он переключился быстрее, но стоит только нам подъехать, и мои надежды рушатся, как карточный домик: на светофоре мигает оставшееся время — шестьдесят секунд. Я в панике оглядываюсь. Так и есть — те самые машины быстро догоняют нас, зажимая со всех сторон.

— Всё, приехали, подруга, — вздыхает Сашка, — надеюсь, меня не вальнут. Если что — я кошу под дурочку, — она свободной рукой поправляет декольте и откидывает себя взглядом в зеркале, — мы с тобой ехали пожрать в кафе. Эх, губы надо было докрасить.

— Я позвоню в полицию, — произношу я и тянусь за телефоном в декольте, а подруга, зашипев, как кобра, отбрасывает мои руки.

— Ты не успеешь! Сейчас заметят, отберут! Сиди смирно!

Двери машин открываются и из них выходят люди… один, другой, третий, четвертый… Лысого я узнаю сразу, а вот других — нет. Высокий мужчина в годах, крепкий, с сединой в черных волосах и шрамом под глазом, нагло отпихивает плечом Лысого и первым подходит к Сашкиной Ауди.

Он рывком открывает дверь, и Саня улыбается ему, как модель, рекламирующая отбеливание зубов.

— Драсьте!

— Вышла, — коротко, низким и рычащим голосом приказывает ей мужчина. Меня начинает колотить от страха. Пока Сашка тушуется и пытается выползти наружу, не задев этого мужика, я резво открываю дверь и выбегаю на шоссе.

Стоит кроссовкам коснуться асфальта, как на периферии зрения мелькает черный силуэт, меня хватают под локоть и сжимают. Я начинаю визжать — громко, чтобы привлечь внимание, но рука тут же зажимает мне рот, и мне только и остается делать, что глотать мерзкий запах одеколона, и мычать, болтая ногами в воздухе — потому что меня тащат в сторону от Ауди.

— Мы в кафешку ехали, — проносится над машинами звонкий голос Сашки, — а Мире уже домой пора, да?

В другой бы ситуации я заржала. Сейчас мне хотелось плакать от Сашкиного актерского мастерства.

Нам преграждает дорогу Лысый и я с ненавистью смотрю на него.

— Амир Ринатович сказал привезти ее к нему, — говорит Лысый, обращаясь к человеку за моей спиной, и добавляет:

— Живой.

— Мне наплевать, что сказал Амир, — я слышу, как хлопает дверь Сашкиной Ауди и как приближается тот мужик с низким, рычащим басом, от звука которого уже хочется спрятаться, — возвратишься сейчас к нему и скажешь, чтобы приехал ко мне на разговор.

Что?! Что?! Я в шоке дрыгаю ногами, и пытаюсь вывернуться, а страх удушающей волной накрывает меня. Кто еще по мою душу? Мне было достаточно Амира!

Лысый неуверенно пропускает нас и меня просто швыряют на заднее сиденье машины. Все происходит четко и быстро — я не успеваю подняться, как напротив меня садится мужчина со шрамом, остальные исчезают по машинам, и мы трогаемся.

Почему-то я уверена, что этого сюжета даже не будет в вечерних новостях. Был человек — нет человека.

— Что вам от меня надо? Вы кто? — шепчу я, пока мужчина давит на меня тяжелым взглядом черных, как угольки, глаз.

— Замолчи ты, — выплевывает он, — пристрелил бы тебя сейчас, как собаку. Только сначала допрошу, где шлялась и что знаешь.

— Отпустите меня, потому что вы меня путаете с абсолютно другой девушкой, — выдыхаю я, и мне хочется побиться об стену машины головой. Сначала Амир, теперь этот черт, — если что, у меня есть доказательства.

— И подруга твоя путает?! — громко смеется он, и я вздрагиваю. Сашкино желание "скосить под дурочку", назвав меня Мирославой, оказало мне медвежью услугу, — глупая девка, ты думаешь, что можешь навешать лапшу на уши мне? Если мой сын от тебя не избавился, это сделаю я, — он подается вперед, поставив локоть на колено и усмехается:

— У тебя есть выбор: можешь рассказать что-то полезное и я выдам тебя замуж, сослав куда-нибудь подальше. Для всех ты будешь мертва. Либо молчишь и отправляешься кормить червей на самом деле.

Я обреченно закрываю глаза. Господи, еще мне отца этого монстра не хватало. Честно говоря, лучше бы я вернулась обратно к Амиру, чем так. Что-то мне подсказывает, что новая жизнь меня еще как перемелет, поломав все кости.

Чувствую себя самой настоящей преступницей. Как только мы тормозим у дома отца Амира, двое мужчин открывают двери, и выводят меня под локотки наружу. Их пальцы сжимаются стальной хваткой, делая мне больно.

Поразительно, насколько можно однажды оказаться абсолютно бесправным человеком, которого даже не хотят выслушать. Я будто глупое животное, которое пытается сообщить хозяину, что него болит животик, а он только отмахивается, со словами “отстань, не до тебя сейчас”. Вот она, квинтэссенция отчаяния и растерянности.

Дверь машины громко хлопает и я слышу мрачный голос отца Амира:

— Ее куда-нибудь пока в подвал. Замки проверьте, чтобы не удрала.

Меня в подвал?!

— Подождите, — пытаюсь сказать я, — я объясню…

— Молчи! — тихий рык прерывает меня, — я тебе слова не давал.

Мне остается только перебирать ногами — меня практически не ведут, а тянут, толкают вперед, чтобы не отставала. Я смотрю только на редкую траву, которая пробивается между серыми плитками на дорожке к дому. Спроси меня, где я сейчас — ничего не смогу ответить. Страх перед будущим слишком сильный, я просто не могу сосредоточиться на мыслях. Они как рой москитов беспокойно и бесполезно кружатся в моей голове.

Я думала, что меня запрут в сыром, мокром и темном подвале. Доля ожиданий сбывается: внизу, куда меня спускают по деревянной крутой лестнице, действительно влажно и прохладно. Меня вталкивают в самую дальнюю комнату, и за спиной с тяжелым скрипом задвигается засов.

Через маленькое окошко наверху пробивается солнечный свет. Ярко пахнет землей и пылью. У стен — деревянные светлые стеллажи, на которых лежат овощи.

Я тут же запускаю руку в декольте и достаю телефон. Спасибо, Сашка. Это действительно мое спасение… черт!

— Не-ет, — вырывается у меня, когда я пытаюсь разблокировать экран, — Санька, дурында, могла бы пароль сказать!

Я начинаю глупо, тихо смеяться — в моей руке бесполезный кусок железа. Казалось бы, свобода так близко, но, как всегда, в мою жизнь врывается это глупое, неожиданное “НО”. Да и сеть тут не ловит. Боже, ну я и влипла.

Окно достаточно высоко, но, если достать ящики с овощами и поставить их друг на друга… я задумчиво смотрю на столп солнечных лучей, прорезающих темную комнатку. Предположим, я открою окно, а потом куда? А если меня заметят?

Нет, не могу же я продолжать сидеть и покорно ждать отца Амира.