«Майка я впервые услышал в Михайловском замке, — вспоминал Вилли. — Очень часто летом мы отправлялись на ступени замка со стороны Летнего сада и бросали там тарелки фрисби, а параллельно распивали грузинское вино — стоило оно тогда какие-то копейки. И как-то раз там появился Майк со своей раздолбанной гитарой. Он тогда был худеньким, скромненьким, в пиджачке и с галстуком».

Вскоре Науменко принял участие в музыкальном проекте Усова с аполитичным названием «Ассоциация скорбящих по летнему отдыху». Летом этот же проект назывался: «Ассоциация скорбящих по зимнему отдыху». За два года — 77-й и 78-й — Усов и Майк сыграли несколько концертов с джазовым барабанщиком-виртуозом Женей Губерманом. Майк пилил на электрогитаре, Губерман отвечал за упругий ритм, а Вилли пел — представьте себе, если можете, в таком исполнении Mother’s Little Helper из репертуара The Rolling Stones.

Именно здесь начались поиски имиджа — как полагается, с подражания. Майк подкрашивал глаза, как Дэвид Боуи, и выходил на дощатые сцены советских домов культуры в женской блузке с бархатным ошейником и приколотой к нему сверкающей брошью.

«Однажды Майк рассказал мне, что Дженис Джоплин выпивает за концерт бутылку виски, — вспоминал Саша Самородницкий. — Смотрю, как-то раз Науменко выходит на сцену и так небрежно ставит на рояль пустую бутылку. Слово „шоу“ я впервые услышал именно от Майка, который просветил меня о том, что Марк Болан „делает шоу“ и объяснил, чем именно „шоу“ отличается от концерта. Время от времени он дарил мне какие-то фотографии и пленки. Майк мечтал о шоу, но для этого, разумеется, у него не было ни денег, ни возможностей. Но я теперь понимал, откуда стали появляться эта подкраска глаз, бутылки и настройки гитары перед концертом».

Несмотря на первые удачные опыты, живых выступлений у Майка было по-прежнему немного. А концертных записей или студийных альбомов и вовсе не было.

Фан (лежит), Зина Васильева, Марат, Борис и Наташа в Апраксином дворце

Фото: Андрей «Вилли» Усов

«Несколько раз я пытался сделать сольник, — объяснял Науменко. — Записываться дома на магнитофон — несерьезно, получается очень плохо. А договориться о записи на студии оказалось чрезвычайно сложно».

Майк отрепетировал несколько песен, которые не спешил никому показывать. Отчасти — стеснялся, отчасти — потому что находилось множество других тем для общения. Из новых композиций он больше других гордился стебным номером «Трах в твоих глазах», который позже превратился в «(С)трах в твоих глазах». Похожая метаморфоза случилась и с песней «Если ты хочешь», где дерзкая строчка «ты можешь переспать со мной» остыла до «ты можешь спать рядом со мной», сохраняя двусмысленность без лишнего напряжения.

Погруженные в контекст свидетели утверждают, что эта композиция была написана под влиянием первой взрослой драмы. Юная особа по кличке Бэби, в которую Майк был безответно влюблен, не согласилась нарушить платонический характер их отношений. В ответ на настойчивые ухаживания она окончательно перестала с ним видеться и в последующие годы тщательно дистанцировалась от любых упоминаний про «ленинградского Марка Болана».

Науменко переживал этот внутренний кризис тяжело — пока не набросал черновой вариант текста новой песни. Как всегда в таких случаях — вдруг, почти случайно.

«Как-то раз я по привычке открываю Melody Maker и вижу название The Lies In Your Eyes, такое вот, на английском языке, у группы The Sweet, — рассказывал Науменко на одном из концертов. — Я подумал: „Черт, хорошее название, надо написать что-нибудь подобное… Я никогда не слышал эту вещь в оригинале. Ну, что может быть в глазах? Естественно, страх… Так все и получилось“».

Родившуюся параллельно со «Страхом…» новую композицию Науменко впервые исполнил на квартире у Тани Апраксиной.

«Премьера песни „Ода ванной комнате“ прошла в домашней обстановке, — вспоминает Апраксина. — Из недомашних, правда, в этот раз присутствовала некто Ниночка — особа, весьма далекая от музыкальных или интеллектуальных интересов. Тем большее впечатление на нее произвела эта песня. Ниночка практически прослезилась, когда по ее просьбе Майк спел „Ванную комнату“ в третий раз. Во-первых, это было, наконец-то, „по-нашему, по-русски!“. Во-вторых, все чувства в этой песне были ей знакомы и понятны. Этой своей первой любви она не изменила никогда. Она не стала поклонницей Майка — только этой песни, которую просила исполнить всякий раз, как с Майком сталкивалась».

Тем временем Майк начал сочинять рассказы. В некоторых из них повествование ведется от лица утомленной славой рок-звезды, что для СССР было покруче любой научной фантастики:

«Вообще я ужасно устал. Год выдался чертовски напряженным: сначала гастроли по Австралии вместе с „Керосиновым контактом“, долгая, выматывающая все нервы, работа над очередной долгоиграющей пластинкой, затем ряд не очень удачных концертов здесь, в Ленинграде, с новой, ни к черту не годной группой. Опять гастроли, но уже по Украине и Белоруссии, дрянные гостиницы, душные залы, мерзкие автобусы, потом работа в студии и опять гастроли. О репетициях я уже не говорю».

Согласно древней мудрости в пересказе Бориса Гребенщикова, «если чего-то хотеть — не сознательно, а всем существом, то это сбывается». Фантазии Науменко начали обретать реальные очертания после очередной встречи Майка с Борисом осенью 1977 года.

«Как студент университета, я попал на военные сборы куда-то под Кандалакшу, — рассказывал лидер „Аквариума“. — Сборы эти стали для меня крайне душеспасительны, потому что на целый месяц я оказался выключен из привычного круговорота событий. Все свободное время я проводил с гитарой, пытаясь написать песню, которая была бы понятна не только моим близким приятелям, но и просто людям. Вернувшись со сборов, я немедленно позвонил Майку. Через два часа мы с ним встретились — где-то в поле, среди бетонных труб — чтобы обсудить планы на жизнь».

Майк со своей девушкой

Фото из архива Александра Теребенина

Первым делом они показали друг другу новые песни. Науменко сыграл «Балладу о Кроки» и «Седьмую главу», Гребенщиков — «Если кончится дождь» и «Всадник между небом и землей». В тот вечер между «партизанами рока» прошел такой сильный разряд тока, что прямо в автобусе на обратном пути Борис помог Майку дописать «Похмельный блюз» и вышеупомянутую композицию «Если ты хочешь», созданную под впечатлением от The Rolling Stones.

Гребенщиков и Науменко жили тогда в Московском районе, в пешей доступности друг от друга. Один — на Алтайской улице, а другой — на Варшавской. Они часто встречались у метро «Парк Победы» и ехали в центр — создавать среду обитания и подталкивать ход истории. Это было крайне непросто — в отсутствие инфраструктуры стартовать ленинградскому рок-н-роллу приходилось на пустынном месте.