Новшество, заключавшееся в применении методов подготовки гладиаторов при обучении солдат, вряд ли пришлось по душе твердолобым консерваторам. Оппозиция ему, похоже, все еще существовала даже во времена молодости Плиния. В своем «Панегирике» он упоминает о том, как Траян лично проявлял интерес к тренировкам с оружием, вместо того чтобы доверить эту проблему профессиональным инструкторам. Точно также Фронтин, испытывавший острейшую неприязнь к Адриану, демонстративно не признавал его политику в области боевой подготовки и выступал с язвительной критикой в адрес армии на востоке, где, как он считал, играли в игры с игрушечным оружием, вместо того чтобы использовать настоящие боевые мечи и щиты.

Вегеций продолжает: «Столбы были прочно установлены на земле перед каждым новобранцем таким образом, что он имел перед собой „противника“ ростом шесть футов. С таким столбом призывник практиковался в нанесении ударов так, будто сражался с реальным противником. Иногда он имитировал удары в голову или в лицо, иногда „угрожал противнику“ с фланга, иногда наносил удары по ногам, например по коленям. Он отступал и атаковал, нападая со всей решительностью и натиском, как требуется действовать в настоящем бою с живым врагом. Во время тренировок обращалось внимание на то, чтобы новобранец не бросался опрометчиво вперед, стремясь нанести удар, подвергая себя опасности быть, в свою очередь, атакованным противником с любого направления в незащищенный участок тела. Кроме того, молодых солдат учили наносить удары не лезвием меча, а острием. Воины, наносившие рубящие удары, всегда служили предметом насмешек со стороны римлян, так как римляне легко побеждали таких соперников».

После того как новобранец приобретал достаточные навыки владения этой имитацией оружия, ему разрешалось перейти к тренировкам с боевым оружием. Высшей ступенью в таком обучении были индивидуальные поединки, в которых призывник сражался против назначенного ему противника. Эта форма обучения также была позаимствована в гладиаторских школах.

Вегеций пишет: «Новобранцы должны были проходить подготовку методом индивидуальных поединков. При этом преподавателями являлись профессиональные мастера ведения боя. Частично этот метод обучения сохраняется и в наши дни. При этом явно заметно, что прошедшие через индивидуальные поединки солдаты значительно превосходят тех, кто незнаком с такими упражнениями. Наши предки считали индивидуальные поединки настолько важной частью подготовки призывников, что инструкторам индивидуального боя полагались двойные пайки. Те же солдаты, которым не удавалось достичь удовлетворительных результатов в такой подготовке, получали в качестве наказания во время приема пищи вместо пшеницы ячмень. Выдача пшеницы для таких солдат прекращалась до тех пор, пока в присутствии префекта легиона, трибунов или других старших офицеров им не удавалось продемонстрировать на практике, что они достигли необходимой степени профессионального мастерства». Для таких более сложных упражнений использовалось специальное учебное оружие: деревянный меч, который обладал таким же весом, как и боевой, и был снабжен кожаным наконечником. Кожаный наконечник был необходим для того, чтобы во время схватки, в которой соперники сражались, как в настоящем поединке, они не наносили друг другу серьезных ран.

Считалось, что к этому времени молодой солдат прошел обучение владению мечом. Теперь необходимо было овладеть еще и коротким метательным копьем (pilum), вторым по важности оружием. При обучении применялся тот же метод: учебное копье было тяжелее боевого, а мишенью на тренировках служил все тот же столб высотой шесть футов. Увеличенный вес копья способствовал укреплению руки бойца. Вегеций обращает на это особое внимание: «В результате таких упражнений руки становятся сильнее. Кроме того, появляется сноровка в метании этого снаряда». Во книге II он повторно дает рекомендацию: «Пусть они [новобранцы] бросают учебное копье в столб на расстоянии. Это повысит их меткость и укрепит правую руку».

С течением времени копье претерпевало значительные изменения, по сравнению с первоначальной конструкцией. Более раннюю модификацию описывает в своем труде Полибий: «Помимо этого оружия, легионер вооружен двумя копьями. Для защиты он имеет шлем и поножи. Одно из копий толстое и крепкое, второе — тонкое и хрупкое. Более прочное копье имеет цилиндрическое сечение. Тонкое копье формой и размерами напоминает охотничье. Оба копья носятся одновременно, вместе с другим оружием. Длина деревянного древка (тяжелого копья) составляет около трех кубитов, к нему крепится острый наконечник такой же длины, что и древко. Для прочности крепления он вбивается в древко примерно на половину своей длины, а также крепится к древку с помощью заклепок. В результате, когда железо пробивает цель, крепление не ослабевает, несмотря на то что внизу, там, где наконечник крепится к древку, толщина железа составляет полтора пальца. С такой тщательностью наконечник крепится к древку».

Однако это описание тяжелого копья явно не является полным. Как уже говорилось, длина древка составляет 3 кубита, а толщина — 4 пальца. К нему крепится железный наконечник той же длины толщиной полтора пальца в том месте, где он входит в древко. Но возможный вес такого копья составит почти 10 кг. Это слишком много для того, чтобы можно было метать его на значительное расстояние. (Вес пилума составлял 4–5 кг, длина около 2 м. — Ред.) Возможно, Полибий не упоминает о том, что стальная часть копья везде, кроме места крепления к древку, значительно тоньше названного им размера. В любом случае копье пилум стало грозным оружием империи и стало важной частью римской истории.

Основным недостатком копья, описанного Полибием, является его слишком прочное крепление к древку. Это означало, что, если копье не попадало в цель или застревало в щите противника, враг мог воспользоваться им. (Пилум свою роль выполнял: брошенный с расстояния в 7–10 м с расчетом попасть в щит противника, он своей тяжестью оттягивал щит, и вражеский воин был вынужден бросать его. — Ред.) Марий придумал усовершенствование, которое должно было решить эту проблему. Наконечник крепился к древку двумя железными заклепками. Марий решил оставить только одну, а вторую сделать деревянной. По его замыслу, при попадании копья, например в щит, деревянный гвоздь сломается, а металлическая заклепка погнется, что затруднит извлечение копья из щита. Каким бы остроумным ни был этот замысел, он не сработал. Решение об усовершенствовании копья оставили на усмотрение Цезаря. По его указанию, вместо того чтобы закалять весь наконечник копья, стали закалять только острие. В результате на участке, где наконечник крепился к древку, металл был гораздо мягче и легко гнулся при попадании в щит противника. Теперь противник не только не мог воспользоваться пилумом, но и часто вынужден был бросать свой щит, который становился непригодным для использования в бою.

После того как солдат (теперь его неправильно было бы называть новобранцем) научится пользоваться учебным копьем, начинался новый этап обучения, на котором он приступал к тренировкам с боевым оружием. Процедура была такой же, как при переходе с учебного на боевой меч. Сначала тренировки проводились у столба, потом проводились учебные бои парами солдат. В таких боях, как и в случае с мечом, применялись копья с кожаным наконечником, которые назывались pila praepilata.