— Все объясняется очень просто. У него ограничен выбор. Возраст, — загнул палец Шатров, — цвет волос, сложение. У серийного убийцы весьма высокие требования. Маньяк не лишен чувства прекрасного, разумеется, в самом гнусном его понимании. Скорее всего, он не нашел подходящий тип женщины и теперь ищет его в другом месте.

— Понятно, — задумчиво протянул Михаил. — За час общения с вами я успел узнать о маньяках столько, сколько не слышал за всю жизнь. А вы мне можете ответить, почему маньяк перенес труп Копыловой?

Шатров нахмурился, по его лицу пронеслись какие-то воспоминания.

— То, что для вас кажется странным, для меня очевидность. Вы имеете дело с очень опасным типом маньяка. Он смаковал свое злодеяние, поэтому решил перетащить труп немного подальше, чтобы обезопасить себя от возможных свидетелей.

— Теперь понимаю. Вы не откажете мне в консультации, если возникнет необходимость? — с надеждой спросил Михаил.

Дмитрий Степанович улыбнулся, щегольнув невероятно белыми зубами. С такими зубами, как у него, впору рекламировать зубную пасту.

— Обращайтесь, — легко согласился Шатров, поднимаясь с лавки.

— Куда вы сейчас? Может, вас подвезти?

— Не надо, — отмахнулся Дмитрий Степанович. — Мне недалеко, я вот сюда… рядышком, — показал он на здание больницы. — Спасибо вам.

— А мне-то за что? — искренне удивился Чертанов.

— За то, что сумели меня как-то растрясти. А то занимался черт знает чем! Думал от себя уйти… Не получилось! Хорошо, что мой отпуск от себя самого не затянулся.

НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

— Можешь воспринимать это назначение как очередное повышение, — торжественно объявил полковник Крылов и светлым взором взглянул на Чертанова. — Мне приказано направить лучших сотрудников. Я решил, что ты достойная кандидатура. Тем более что в этом деле ты как бы зачинатель. Успел глубоко вникнуть… Если тебе все-таки не понравится, то я помогу тебе вернуться.

Геннадий Васильевич выглядел серьезно, похоже, что он и впрямь не шутил. Хотя его внешний облик никак не соответствовал серьезности момента. Ворот модной джинсовой рубашки был привычно расстегнут, и на толстой шее висело сразу две золотые цепочки. Одна тонкая — на ней скромный крестик, а вот другая, едва ли не в палец толщиной, очень авторитетная, с огромным темно-зеленым изумрудом. Подобная вещица стоит огромных деньжищ, но задавать вопрос о ее цене было бы бестактным. Чертанов не исключал, что золотую цепь с камушком полковник взял под расписку из вещдоков. Зато сейчас щеголяет во всем этом великолепии, будто родился в россыпи из драгоценных камней.

Лицедействовать Геннадий Васильевич умел, не случайно он несколько лет проработал под прикрытием, причем добился весьма ощутимых результатов. Для такого тонкого дела, как работа под прикрытием, нужны определенные способности, а они у полковника имелись. Порой он настолько вживался в созданный им же самим образ, что трудно было понять — беседуешь с полковником милиции или перетираешь тему с уголовным авторитетом.

Поговаривали, что некогда на груди у полковника красовалась татуировка, причем отнюдь не «художественного» свойства, а самая что ни на есть «авторитетная» и будто бы подобную «награду» ему выкололи воры в «крытке», где он находился под прикрытием. За подобные художества уголовники спрашивают очень строго, а потому, как только он закончил операцию, то сразу решил вывести ее. Об этом туманном эпизоде своей жизни Геннадий Васильевич распространяться не любил. Как бы там ни было, но на левой стороне груди у Крылова виднелось несколько длинных глубоких шрамов. На правой кисти у него присутствовала еще одна меточка, татуировка в виде небольшой галочки — летящая птица, что означало «привет ворам». По каким-то своим соображениям выводить приметную наколку полковник Крылов не пожелал.

У Чертанова было ощущение, что Геннадий Васильевич и сейчас не до конца вышел из слепленного образа. Развалясь в мягком кресле и закинув ногу на ногу, от чего брючины задрались едва ли не до колен, он напоминал хозяина какого-нибудь крупного бара, а то и казино, добившегося благополучия благодаря своей бульдожьей хватке. Теперь, когда подавляющее число конкурентов были раздавлены или оставались далеко позади, можно было, задрав штаны, потихоньку попивать пиво, наращивая жирок, и наслаждаться покоем. Некая серьезная заявка на этакого хозяина жизни. А в маленьких сытых глазках так и читалось: «Для полного удовольствия не хватает пары знойных телок!»

Чертанов не сумел сдержать улыбки. Подобными типами были заполнены едва ли не все московские кабаки, и причем каждый из них претендовал на некую индивидуальность, как в манере разговаривать, так и в поведении. Но суть всегда оставалась одна — хамло с завышенной самооценкой. В кабаках они вели себя так, словно состояние каждого из них оценивалось в миллионы долларов, хотя чаще всего в карманах гремело только два гнутых пятака. Да и шутки у них были одинаковы, наиболее типичная из которых, — вырвать у стриптизерши трусики и быстро затеряться с ними в гогочущей толпе мужиков.

— У меня может не получиться… Даете слово, что заберете меня обратно в отдел? — спросил Чертанов, посмотрев на круглое лицо Крылова.

Геннадий Васильевич слегка поерзал в кресле, словно ему стало неуютно от нацеленного взгляда, и твердо пообещал:

— В чем вопрос, не сомневайся. Возьму! А потом, сам пойми, какие тебя ожидают перспективы. Создается группа, которая будет заниматься маньяками. У нас имеются отдельные специалисты, те, кто глубоко копает эту тему. Наработок тоже немало. Ты же со своей группой будешь двигателем и мозговым центром всего этого дела, а это ответственно. Вот посмотри, что творится… Это оперативная информация. Только по Московской области работает от восьми до десяти серийных убийц. А если взять по всей России! Да они просто полчищами расхаживают! — Геннадий Васильевич не шутил. Ко всему, что касалось его работы, он относился весьма серьезно. — Вот представь себе, завелся такой маньяк в каком-нибудь городишке и терроризирует все население. Думаешь, серийные убийцы орудуют где-нибудь подальше от своего дома? Черта с два! — подался вперед Крылов. — Можно сказать, что они режут прямо у себя под порогом. Это волки стараются не напакостить у своего логова, чтобы не привести к нему охотников, а эти ничего не боятся! Они непредсказуемы, поэтому-то их трудно выловить. Маньяки сначала изгадят свой дом, а потом возьмутся за жилище соседа. Вот так-то! А ты еще сомневаешься, стоит ли тебе заниматься этим.

— Я не о том… У меня может не получиться, — пожал плечами Михаил. — Я ведь сыскарь, у меня своя агентура, которая знает, что я от нее хочу. Здесь я кое-что умею. Можно даже сказать, преуспел. Теперь же придется бросить все наработки и начинать сначала.

Геннадий Васильевич раздраженно махнул рукой:

— Брось! Ты быстро наверстаешь. Парень ты способный, молодой. Схватываешь все на лету. Знаешь, — лицо Крылова расплылось в довольной улыбке, — я бы сам занялся подобным делом, но переучиваться мне уже поздно. А потом, у меня имеются кое-какие обязанности, — указательным пальцем он постучал себя по плечу, намекая на большие звезды. Но казус заключался в том, что в этот самый момент его палец упирался в какую-то медную пуговицу с легкомысленным тиснением. — К тому же ты назначаешься старшим группы. Начальства над тобой сразу станет меньше, а это, поверь мне, очень большой плюс. — Крылов назидательно поднял указательный палец. Чертанов давно обратил внимание на то, что Геннадий Васильевич любил интенсивно жестикулировать. — Ну, так что, согласен?