Курултай продолжался несколько месяцев. Серьезные монгольские мужчины не спеша решали серьезные политические вопросы. Китай остался недозавоеванным. С этим нужно было что-то делать. На востоке бурлили корейцы, а на западе тюрки. И к тем и к другим было бы неплохо отправить войска. Младшее поколение принцев требовало долю в дедовском наследстве. Их претензии нужно было хорошенько обсудить, разобраться что к чему и постараться сделать так, чтобы недовольных не осталось.

А кроме того, во время курултая под ногами постоянно вертелся сын Джучи, молодой Батый. По идее, его ветвь рода была самой старшей, да только жил Джучи далеко, с отцом ладил плохо, а к моменту начала съезда и вовсе помер. Так что принимать в расчет претензии Батыя монгольские родственники, разумеется, не собирались. Один дядя, Угэдей, оттяпал у племянника земли нынешнего восточного Казахстана. Другой, Чагатай, забрал богатые города Самарканд и Бухару. Батый пробовал возмущаться и взывал к родственным чувствам. Чтобы успокоить племянника, дядьки пообещали выделить ему войска и помочь завоевать новые владения. Но не сейчас, а потом. Как-нибудь потом.

Некоторое время Батый живет при дворе Великого хана. Участвует вместе с ним в набегах на Китай. Годы шли, Батыю было уже к тридцати. При каждом удобном случае он напоминает: ему обещали помочь. Обещали выделить деньги и войска, но ничего так и не выделили. Наконец Великий хан сдался. И на очередном съезде было принято решение готовить еще один поход. Речь, разумеется, не шла о том, что Батыю выделят хоть какую-то часть монгольской армии, — воины хану были нужны и самому. Все было скромнее: хан всего лишь объявил, что младшие члены «золотого Чингизова рода» могут (если захотят) поучаствовать в грабеже, который организовывает Батый.

На предложение откликнулись пятеро кузенов Батыя, один его дядя, один племянник… Всего набралось одиннадцать принцев, каждый из которых привел собственный отряд. Единого командования надо всей этой ордой так и не было установлено: принцы не желали подчиняться приказам и двигали воинов лишь туда, куда пожелают сами. Время от времени между их отрядами возникали кровавые междоусобицы. Еще до начала основных боевых действий Батый тысячу раз пожалел, что связался с этой неуправляемой публикой.

Технология вторжения у монголов к тому времени была отточена до блеска. Перед основной армией каждый раз высылались отряды, которые должны были занять все доступные пастбища. Нет пастбищ — нет сильной конницы. Поэтому, пока армия не пройдет, ступать на эти земли жителям мест, через которые двигались монголы, запрещалось. Следом шли строительные бригады, наводившие мосты и паромы. Параллельно двигались отряды пастухов, гнавших перед собой миллионы овец: самостоятельно передвигающийся провиант.

Путь из Монголии в Половецкие степи занял несколько лет. Принцы, прибывшие на место первыми, маялись от безделья и в ожидании отставших истребляли местные племена. Батый пытался объяснять, что это еще не вражеская территория, что племена являются их общими подданными. Принцам было плевать. К половецким приближенным Батыя они высказывали лишь презрение. Летом года огня-курицы, а от Рождества Христова в 1236-м, к началу вторжения все наконец было готово, и Батый, облегченно вздохнув, дал сигнал к началу боевых действий.

Основным направлением удара он избрал Волжскую Булгарию. Это был богатый и цивилизованный край. Прибыли он обещал приносить даже больше, чем отобранный у Батыя Самарканд. Именно там находились города и торговые трассы, за счет которых Батый собирался богатеть всю оставшуюся жизнь. Поэтому вторжение на Волгу он возглавил лично. Столица Булгарии, город дворцов и фонтанов Булгар, был взят и сожжен. Вслед за ним были разграблены и остальные булгарские города: Биляр, Кернек, Жукотин, Сувар…

Вся кампания уложилась меньше чем в четыре месяца. Сил булгарских правителей не хватило даже на одно приличное сражение. Это было хорошо. В степи монгольская конница была почти непобедима, но только в степи. В горах, пустынях, лесах, болотах монголы моментально становились беззащитны. Каждая монгольская лошадь съедала в сутки пятнадцать килограммов травы. А у каждого воина с собой было минимум пять таких лошадей. За собой монгольская армия оставляла только вытоптанную пустыню и многометровые горы навоза. Именно поэтому каждый отряд передвигался самостоятельно, а в единый кулак монгольская армия собиралась лишь перед основными сражениями. Иначе коней и людей было просто не прокормить.

Бросок в сторону Булгарии был хорошо подготовлен. Конница стремительно вошла в леса и так же стремительно из них вышла. Серьезных потерь монголы не понесли. Теперь Батый стал так же тщательно готовить бросок на юг, туда, где лежал богатый Крым и еще более богатые города Кавказа. Но на это было нужно время, а принцы ждать не желали. На захваченных землях они зверствовали по полной. У убитых врагов их воины отрезали по правому уху, а потом сваливали уши в кучи выше большой юрты и смотрели, чья куча больше. Или, собираясь вечером попить кумыса, велели рассадить пленных детей рядами по двенадцать и забавы ради сносили им головы лихими сабельными ударами: а вот кто срубит за раз больше голов? Детей было не жалко: они все равно не выдержали бы изнурительного пути до рынков рабов.

Вам будет сложно даже представить, как все они Батыя достали. Единственное, чего ему хотелось, это поскорее начать наводить на завоеванных землях порядок. Но, пока под боком оставались принцы, об этом нечего было и мечтать.

Двух самых беспокойных родственников Батый уговорил вернуться назад, в Монголию. Еще нескольких сплавил погоняться по степи за последними непокорными племенами. После этого с ним осталось лишь несколько родственников, но это были самые неприятные родственники, каких только можно себе представить. Конфликты возникали чуть ли не ежедневно. Лето кончилось, и со скуки принцы принялись пить, а напившись, обзывали половцев «бородатыми бабами» и обещали вставить всем им в зад по деревянному хвосту. Самому Батыю они прямо на пиру как-то бросили в лицо: «Сын незаконнорожденного!» А ведь впереди была еще зима. О предстоящих месяцах Батый думал с ужасом.

Принцев нужно было по-любому куда-нибудь из Булгарии убирать. И тут кто-то из подданных дал Батыю дельный совет: совсем рядом лежит несколько ничейных, но довольно богатых городков. Может, отправить принцев туда? Летом через леса и болота не проехать, а зимой в самый раз.

Идея Батыю понравилась. И вот ранним ноябрьским утром 1236 года под стенами Рязани появились монгольские всадники.

О монгольском походе на города Залесья написаны не десятки и даже не тысячи, а десятки тысяч книг и исследований. Но вот что странно: о том, что на самом деле происходило той зимой, историкам по-прежнему не известно почти совсем ничего. Летописей нет, археология бесполезна, легенды все врут.

Первой вроде бы пала Рязань. Это княжество было основано последним из всех древнерусских колоний. Вернее, никакого внятного княжества на месте Рязани русские основать так и не успели. Тех, кто отправлялся из Руси в далекие леса за мехами, трудно назвать симпатичной публикой. Это были жадные и жестокие люди, заливавшие в глазницы пленным расплавленный свинец и никогда не державшие данного слова. Но даже на их фоне рязанские князья выглядели редкими подонками. Родом эта династия была из Чернигова. По берегам Оки они заложили несколько пограничных крепостей и, обосновавшись там, принялись грабить все, что движется. Местные племена эрзя постоянно восставали, жгли крепости (Рязань умудрились сжечь четыре раза за шестьдесят лет) и бежали от их власти как можно дальше.