— Этого не может быть, — удивилась Тина. — Ведь лорд Винчингем дал вам пятьсот гиней. Вы же не могли их все потратить?

— Я потратил все до последнего пенса и даже больше, — невнятно произнес Клод. — Мой друг сказал мне, что знает, кто победит на скачках в Ньюмаркете. Он поклялся, что у него лучшая лошадь во всей Британии и что остальным жокеям заплатили за то, чтобы они придержали своих.

— Он подкупил жокеев? — спросила Тина.

Клод кивнул.

— Я отдал ему расписку на пятьсот гиней, — продолжал он, — и добавил еще, заложив запонки, цепочку для часов и пару бриллиантов.

— И что же случилось? — Впрочем, этот вопрос Тина могла и не задавать: она знала ответ.

— Его лошадь, не пришла первой, — ответил Клод. — А теперь «Жокейский клуб» требует расследования, а мой друг — хотя он уже скорее мой враг — говорит мне, что все, кто поставил на его лошадь, будут привлечены в качестве свидетелей. Я разорен! Я потерял все!

— Но вас не могут заставить нести ответственность за это, — поразмыслив, произнесла Тина.

— Могут, если будет доказано, что я обо всем знал, — почти кричал Клод.

Тина ничего не ответила. Она плохо разбиралась в подобных вещах, но знала о кодексе чести, который соблюдали истинные джентльмены, и поняла, что, если вина Клода будет доказана, двери всех клубов, как и Сент-Джеймсского дворца, будут для него закрыты.

— Мне действительно очень жаль, — искренне сказала Тина.

— Тогда выходите за меня замуж, — настаивал Клод. — Если у меня будет достаточно денег, я как-нибудь смогу успокоить тех, кто выступит против меня. Мы сможем провести медовый месяц за границей, а когда вернемся, все уже будет позади. Скандал утихнет.

— Женитьба на мне не решит ваших проблем. Это будет абсурдно, — сказала Тина, но тут же вспомнила о своей роли наследницы и добавила: — Неужели вы забыли, что ваш кузен — мой опекун?

— Вы хотите сказать, что он распоряжается вашим состоянием? Да, я на самом деле забыл об этом. Что же мне делать? Как вы думаете, Стерн сможет еще раз меня выручить?

— Я очень сильно в этом сомневаюсь, — сказала Тина. — У него сейчас слишком много своих забот. Я постараюсь что-нибудь придумать, — встав со скамейки, сказала Тина.

Больше всего ей в эту минуту хотелось избавиться от Клода. Она не могла выслушивать его жалобы, смотреть в его безумные, отчаянные глаза. Ей невыносимо было вспоминать, как его пальцы сжимали ее руку, а потом ее платье, как будто она была его последней надеждой в жизни.

— Вы так говорите, потому что вам наскучило слушать меня, — принялся обвинять Тину Клод с проницательностью, свойственной только людям совершенно отчаявшимся. — Вы могли бы выписать мне чек, дать мне денег. Хотя бы немного. Это все же лучше, чем ничего.

— Но у меня нет денег… То есть я ими не распоряжаюсь… Они у вашего кузена, — запинаясь, произнесла Тина.

— Вы такая же безжалостная, как и он! У вас нет сердца! — неожиданно взорвался Клод. — Вы со Стерном выкидываете деньги на этот бессмысленный бал. Посмотрите на свое платье. Денег, уплаченных за него, хватило бы мне, чтобы избавиться от долгов и не попасть в тюрьму. Зачем вы приехали сюда, дерзкая девчонка? Чтобы завладеть тем, что по праву принадлежит мне, — моим наследством?

В эту минуту Клод стал похож на сумасшедшего. Его руки сжались в кулаки, и, хотя он явно не собирался ударить Тину, ей сделалось страшно. Она решила вернуться обратно в дом, но Клод следовал за ней.

— Будь ты проклята! — кричал он. — Будь проклято твое жестокое сердце и твоя жадность. Я отомщу тебе рано или поздно, вот увидишь!

В Клоде было что-то пугающее, что-то злое. Тина уже приподняла платье, чтобы бежать со всех ног назад к освещенному входу в дом, но тут услышала негромкий мужской голос:

— Что-то случилось? Винчингем, ты своими криками распугаешь здесь всех соловьев.

Тина подняла глаза и с облегчением вздохнула, увидев приятное, улыбающееся лицо сэра Маркуса Уэлтона.

— Это вы! — радостно воскликнула она.

— Я искал вас, — произнес сэр Маркус. — Наш танец уже начался, но зала казалась мне пустой, потому что там не было вас.

— Я… я… уже иду, — запинаясь, ответила Тина.

— Я не вижу ничего, что могло бы вас задержать, — сказал сэр Маркус, презрительно глядя на Клода, который еще стоял неподалеку и смотрел на Тину. Его лицо исказила злобная гримаса. Казалось, ему трудно сдерживать себя, чтобы не наговорить лишнего.

Слова сэра Маркуса привели Клода в чувство. Он быстро развернулся и зашагал через лужайку к дороге. Тина почувствовала, что дрожит всем телом.

— Он напугал вас? — поинтересовался ее спутник.

— Нет-нет, — солгала она. — Он просто слишком обеспокоен своими проблемами.

—…которые он хотел переложить на ваши плечи? — закончил ее фразу сэр Маркус.

— Вы подслушивали? — обвинительным тоном сказала Тина.

— Я всегда подслушиваю, когда люди ссорятся, — услышала она учтивый ответ. — Так можно многому научиться.

— Тогда вы понимаете, что он полностью разорен. Может, вы могли бы ему помочь?

Сэр Маркус рассмеялся:

— Помочь этому чудному, беспутному малому, у которого всегда были одни и те же проблемы с тех пор, как я его знаю? Но разве это поможет мне завоевать вас?

— На этот раз все действительно серьезно, — произнесла Тина.

— Это ему так кажется, — возразил сэр Маркус. — Но даже ради вас я не стану тратить свои деньги на этого беспутного молодого человека. Если дать Клоду Винчингему миллион, то он потратит его за ночь, а на следующий день попытается взять у вас взаймы мелочь на карманные расходы.

— Неужели он настолько безнадежен?

— Совершенно и бесповоротно. Поэтому не загружайте свою прелестную головку чужими заботами. Все Винчингемы такие расточительные.

Тина знала, на что намекал ее спутник, но сделала вид, что не поняла.

— Мне все же жалко Клода, — сказала она. — Он, наверное, является тяжким бременем для своего кузена — лорда Винчингема.

— В этом я с вами согласен, — кивнул сэр Маркус с едва заметной улыбкой.

— Итак, мы идем танцевать?

— Боюсь, что уже слишком поздно. К тому времени, как мы дойдем до залы, музыка уже закончится. Давайте посидим в этой прохладной беседке. В любом случае вы должны мне несколько минут вашего времени.

Просьба сэра Маркуса была вполне оправданной, и Тина опять села на ту же самую скамейку.

— Вы очень красивы, — сказал сэр Маркус, присаживаясь рядом с ней.

— Я польщена вашими словами, — ответила Тина.

— Я понял это, как только впервые увидел вас, — продолжал он. — Я увидел, как вы вместе с герцогиней выходили из кареты, и знаете, что я сказал себе?