Бриджес был взбешен.

– Что такое? Ничего не понимаю! – кричал он, потирая ушибленные места. – Мы у мыса Риксдаген? – спросил он пилота.

– Так точно, сэр.

Все стало ясно, как только пассажиры выбрались на лед. Там, где, по мнению полковника, должна была находиться зеркально-чистая поверхность, оказались высокие ледниковые наносы. Слева, в море, было много айсбергов, отсвечивающих жутким зеленым светом.

Термометр показывал двадцать градусов мороза. Стояла тишина, не нарушаемая ни криком птиц, ни шорохом зверя.

Люди разбрелись. Джо Брэй, бригадир строителей, угрюмо и встревоженно оглядывался по сторонам. Гейм отлично понимал его: в таком месте строить аэродром нельзя. Впрочем, последнее обстоятельство было ясно и обескураженному Бриджесу.

– Куда завезли нас, черт вас возьми? – кричал он пилоту.

– Я приземлился в точно указанном пункте, сэр, – оправдывался тот.

– Ты не думаешь, что мы уподобимся экспедиции Амундсена? – приставал к Гейму Боб.

Гейм, как всегда, был спокоен.

– Поживем – увидим, – ответил он и обратился к Нортону: – Что ты думаешь о нашем положении, Дуглас?

Нортон пожал плечами.

– Идиотское положение, что и говорить. Сомневаюсь, что оно кончится для нас благополучно. И знаешь, поделом нам – что мы тут потеряли, в этой ледяной пустыне?

Бриджес, Лоусон и верзила Скаддер возвратились после небольшой экскурсии.

– По местам! – скомандовал полковник. Все полезли в самолет. Уселись.

– Я не успел написать завещание, – шепнул Финчли приятелю. На этот раз Гейм отнесся к его словам серьезно.

Воздушный корабль не мог набрать скорости на снежных сугробах. Пилот стал раскатывать его взад и вперед, стремясь сгладить ледниковые наносы и подготовить площадку для взлета. Но это не помогло: взлет был невозможен из-за сильного бокового ветра. Неожиданно заглох один из моторов. Пилот перекачал горючее для его питания и вновь начал заводить мотор. Затем он развернул самолет почти под прямым углом. И вдруг, к ужасу пассажиров, силой ветра самолет стало относить со скоростью ста миль в час к видневшейся невдалеке горе.

Каким-то чудом пилоту удалось снова развернуть машину, двинуть вперед и буквально заставить её прыгнуть в воздух с вершины снежного сугроба. На какие-то секунды огромная металлическая махина повисла в воздухе… Но страшный порыв ветра снова подхватил самолет и, как игрушку, бросил вниз.

Удар… Снежный вихрь брызнул в разбитые окна. Моторы смолкли. Оглушенные пассажиры лежали на полу и ждали, что будет дальше. Всем было ясно, что самолет потерпел аварию. Пришлось опять выбираться из кабины на лед. Пилот оказался опасно ранен. Бриджес указал место для палаток. В одну из них Гейм, Нортон, Финчли и Брэй осторожно положили истекающего кровью пилота.

– Проклятое место… – бурчал Боб, с сожалением смотря на потерпевшего.

Установили рацию.

На горизонте появился самолет В-17. Бриджес приказал летчику приземлиться и забрать раненого, но пилот ответил, что у него неисправен мотор, и скрылся.

Пока полковник вызывал по радио военную базу в Туле, Гейм и Нортон отправились на поиски сколько-нибудь сносной площадки для посадки самолета. Им удалось обнаружить ее на расстоянии примерно одного километра от места аварии. Правда, площадка эта никак на походила на ту, о которой так красноречиво рассказывал Бриджес во время полета, но на худой конец ее все же можно было оборудовать для приема одного – двух самолетов.

Гейм и Нортон стали отмеривать шагами на льду полосу в 5000 футов, отмечая захваченными с собой красными флажками каждую тысячу футов. После этого на концах «взлетной дорожки» они положили самосветящиеся панели, а присоединившиеся к ним Финчли и Брэй написали красной краской на снегу огромными буквами: «87 дюймов».

Они работали быстро, так как хорошо понимали, что от этого зависит спасение жизни их товарища.

– Проклятое место, – продолжал бормотать Боб Финчли. – Не успели прибыть – жертва.

Через несколько часов прилетел двухмоторный С-119, доставивший бочки с маслом и бензином и небольшой снежный вездеход, которому Финчли тут же дал имя «Норд». Раненый пилот был отослан на базу в Туле. Бриджес объявил, что утром он отправится к полуострову Принцессы Дагмар на поиски площадки, виденной им с самолета. Ему стало почему-то казаться, что площадка обязательно должна быть там, а не здесь, у мыса Риксдаген. Чтобы оправдать себя, он «запамятовал», приказывал ли пилоту, чтобы тот приземлился здесь, среди ледяных торосов.

– Нет, не приказывал, – поддакивал Лоусон, качая головой, как заведенный болванчик. – Летчик сам ошибся и сам же пострадал. Кхе-кхе…

Утро при незаходящем солнце – понятие довольно относительное. Отдохнув после нервного напряжения в течение прошедшего дня, стали готовить экспедицию на полуостров Принцессы Дагмар. По распоряжению полковника с ним отправлялись Гейм, Нортон, Брэй, Финчли, Лоусон и Скаддер. К вездеходу были прикреплены сани, на которые погрузили горючее и продукты. Люди разместились, Брэй занял место водителя – и вездеход тронулся в путь.

Шли долгие часы. Сидеть в «Норде» можно было, лишь поджав колени к подбородку. Именно в такой позе сидели Бриджес, Лоусон и Гейм. Остальным, разместившимся на санях, было еще хуже – от арктического холода их не спасали оленьи шкуры и брезент.

Гейм видел, как с каждым часом испарялась самоуверенность полковника Бриджеса. Он, собственно, не руководил экспедицией. Брэй и Финчли поочередно садились за руль и вели машину. Куда? Сколько времени предстояло еще пробыть в пути? Этого никто не знал. Гейм понимал, что Бриджес рассчитывает лишь на случайность. «Черт побери! – возмущался Гейм, стиснув зубы. – Взять людей в рискованную поездку и не знать даже, куда он их везет, – это уже слишком!»

Стив Гейм много передумал за эти долгие часы блуждания среди вечных льдов Гренландии… Он вспоминал себя маленьким-маленьким там, на отцовской ферме в цветущей Калифорнии. Потом – школа, мечты о том, чтобы выучиться и стать ученым. Но в Европе началась война, и Гейм очутился в летной школе. Все шло как-то само собой, Гейму не приходилось думать ни о смысле происходящих событий, ни о своем будущем. Казалось, все уже давным-давно кем-то продумано за него, определено, и ему остается лишь спокойно шагать по жизни. Он был спокоен.

Так продолжалось до того дня, когда он впервые почувствовал приступ ярости и гнева. Это случилось во время полетов с бомбардировочной эскадрильей над Германией: ему приказали сбрасывать бомбы над объектами, которые никак нельзя было считать военными. Позже он участвовал в «челночных» полетах на Восток и видел поруганную фашистами выжженную землю, загубленный труд честных людей в России, Польше, Венгрии. Советские солдаты показали себя хорошими бойцами и отличными товарищами. Война кончилась. Гейм хотел возвратиться к отцу на ферму, но дела старика шли неважно, а из армии не отпускали. И вот вместе со своим неразлучным другом бортмехаником Финчли Гейм очутился в Гренландии и сейчас, скорчившись в крохотной кабине вездехода, наблюдает за полковником Бриджесом.