– А в какой армии мог бы служить российский парень?

– Суммируя сказанное, я могу сделать вывод, что Россия сейчас имеет уникальный шанс, который позволит ей сделать рывок и трансформировать свои архаичные вооруженные силы в современные силы. Я уверен в том, что при отсутствии явных военных угроз, имея в запасе мирные годы, Россия может начать трансформацию устаревшей по большинству параметров армии в современную, всесторонне подготовленную армию XXI века.

На наш взгляд, решение основных задач национальной безопасности можно обеспечить только в том случае, если будет полностью изменена вся система подбора кадров – от рядового до генерала.

К сожалению, в своих программных документах большинство российских партий, говоря о своих планах по реформированию армии, все внимание отдают одному вопросу: комплектованию армии рядовым составом. Споры между партиями идут только в одном ключе: какой характер комплектования лучше: призывной или контрактный. Большинство партий настаивает на контрактной армии и спор идет об окладах и метрах жилой площади.

В сущности, разницы между программами партий нет. Ни одна из партий не затрагивает сути реформирования – структуры армии, для решения ею новых возникающих задач. За стеной остаются и не менее важные вопросы: суть военной доктрины, военной теории, требования к боевой технике. И главное – ни в одной партийной программе не рассматривается вопрос об основах армии, в том числе о подборе и расстановке офицерских кадров и сержантской прослойки.

Нормальный российский молодой человек согласен идти в армию, но с несколькими условиями. Это призыв в армию по достижению возраста 21 года. Призыв должен быть прерогативой администрации местной власти, а не Министерства обороны. Необходимо отсутствие в армии «дедовщины» и лиц, ранее отбывавших наказание с пребыванием с специальных учреждениях. Необходим гражданский контроль со стороны общества (парламента, представителей общества, на постоянной основе, причем в каждом гарнизоне).

Нужны гарантии занятия только боевой подготовкой (специальной, стрельбой и вождением, физической) и непривлечения на строительные, спасательные и сельскохозяйственные работы. При денежном содержании, сравнимом хотя бы со стипендией. При полном отказе от отсрочек, за исключением по медицинским показаниям, и одновременном запрете для лиц, не служивших в армии, права на занятие должностей учителей, преподавателей и государственных служащих и права на управление всеми транспортными средствами.

Миф о полном отказе молодых людей от службы основывается на опросах студентов первых курсов вузов и противоречит опросам студентов выпускных курсов. Первокурсники боятся новых коллективов, они физически и биологически еще растут. Выпускники в возрасте 21—22 года – более взрослые, физически более подготовленные люди, поэтому они думают иначе. Также дело в том, что основной «отсев» из вузов по объективным причинам происходит после 1 – 2 курсов. К четвертому-пятому курсу молодые люди, как правило, уже определились с работой и с жизненной позицией, иногда берут академические отпуска. Большей частью у них уже отсутствует испуг нового коллектива, есть стремление испытать себя в более сложной обстановке.

Проблема дедовщины, без решения проблемы сержанта, практически не может быть решена. Наша армия – одна из всех армий мира, не имеющая этой профессиональной прослойки. Изменение положения с сержантами возможно только при организации профессиональной подготовки с 2 – 3-годичным обучением. По нашему мнению, только сержанты должны быть контрактниками (командирами расчетов, танков, отделений). Появление института сержанта способно резко снизить уровень неуставных отношений, при полной поддержке со стороны офицеров.

Да и сами офицеры нуждаются в изменении принципов выдвижения. Помочь этому возможно введением принципа баллотировки – коллективной ответственности за рекомендацию при выдвижении на вышестоящую должность. Этот принцип устранит кумовство и фаворитизм и резко повысит ответственность и уровень дисциплины в армии. С такими принципиальными изменениями в призыве, комплектовании, вооружении, при новой военной теории, можно ожидать, что армия начнет приобретать моральный вес и авторитет среди общества и станет интересна для молодого россиянина.

По материалом информационного агентства «Мик»

Российская армия 2040 года

Последние войны в Ираке, Афганистане и Югославии показали направления реорганизации и развития армий, а также изменения роли политики и экономики в этом процессе. Силы насилия терроризм применяют не для достижения политических целей, а разрушения стабильности международного сообщества и международной торговли.

Основная цель войны в Ираке, например, о чем американцы стараются не говорить, стояла не политическая, а экономическая – установить контроль над нефтяными запасами Ближнего Востока. На втором месте стояла политическая – уменьшить влияние основных европейских стран на страны Ближнего Востока. Следующая цель была военная – разгром армии Ирака и проверка в боевых условиях концепции боевых действий и переброски войск системы СУВ, боевого управления, тыловой транспортной системы.

Войну в Ираке можно назвать первой войной новейшей истории, где были применены новые формы и способы асимметричных действий. Почему?

В войнах участвует все меньше военнослужащих. Несмотря на развитие авиации, все меньше самолетов-бомбардировщиков. Если сравнить общий тоннаж сброшенных бомб (в тыс. тонн), то во Второй мировой войне было сброшено – 2150, в войне во Вьетнаме – 6162, в Корее – 454, в Югославии – 20, в Ираке – 10. Вместе с тем, резко возросло количество крылатых ракет морского и воздушного базирования. В иракской войне они безусловно вышли на первое место. Можно сравнить: в 1993 году в ходе операции «Bushwacker» применено – 23 крылатых ракеты, в операции «Буря в пустыне» – 321 ракета и только за 15 дней в операции «Свобода Ирака» – около 1000 крылатых ракет.

За то, что война в Ираке – война ХХI века, говорит не только максимальное использование ракет и бомб высокоточного наведения и относительно небольшие потери среди мирного населения, но и то, что впервые были использованы виды оружия на новых физических принципах, впервые проведена в полном объеме информационная война, и коалиция стран, физически разбившая армию противника, проиграла информационную войну. Как признался генерал Артур Кларк (командующий коалиционной группировкой), информационные усилия были направлены в первую очередь на американского жителя. В результате впервые за всю послевоенную историю авторитет Америки упал более чем у 50% стран мира.

При подготовке и ходе войны США на практике проверили сетецентрическую («network-centric») концепцию боевых действий. Войска вступали в бой без тыла, без заблаговременной разведки, но боеприпасы и топливо приходили в основном вовремя, а растянутые коммуникации не слишком влияли на снабжение. Компьютеры штаба армейского корпуса были способны отслеживать до 1000 наземных целей в час. Неплохо зарекомендовали себя система боевого управления – ТВМСS (Theater Battle Management Core Systems), позволившая планировать вылеты одновременно армейской и палубной авиации (стоимость около 375 млн. долларов). В тактическом и оперативном звене отказались от карт, поскольку использовали распределенную систему боевого управления FBCB2 (force XXI Battle Command Brigade or Below). Данные от космической группировки, самолетов разведчиков, беспилотных самолетов разведчиков командирам танков, бронетраспортеров и отдельным военнослужащим, действовавших автономно, поступали постоянно.