— В три часа ночи? — удивился Болтон.

— Это почти единственное мое свободное время, но это неважно. Загорелся зеленый, и я повернула на Ривер-вей. Прямо перед поворотом на Джамайка-вей мимо меня пролетела машина.

— Вы в это время еще говорили по телефону?

— Нет. Я уже закончила.

— Это был единственный звонок, который вы сделали?

— На самом деле я перезвонила тому, чей звонок пропустила, но не понимаю, какое это имеет значение.

— Детали всегда важны. Кому вы звонили?

— Доктору Саймонсу. Он руководит клиникой в Хейвервиле, где я работаю четыре дня в месяц. Где я работала — наверное, так будет правильнее.

— Почему вы так думаете?

— Думаю что?

— Что вы там больше не работаете.

Она немного помедлила с ответом.

— Какое это имеет значение?

— Я просто пытаюсь составить полную картину происшествия. Вы остановились на красный свет, чтобы проверить входящие сообщения. Должно быть, произошло что-то из ряда вон выходящее, раз вы решили позвонить доктору Саймонсу в три часа ночи. Если это был какой-то медицинский вопрос, то разговор мог отвлечь вас. Если же какое-то личное дело, то вы могли расстроиться. Все это снижает внимание водителя.

— Если вы намекаете на то, что авария каким-то образом связана с моим разговором по телефону, то вы ошибаетесь.

— Может быть. Какого рода был тот звонок?

Пейтон задумалась, пытаясь подобрать слова.

— Личный звонок.

— Он как-то расстроил вас?

— Я не понимаю, какое отношение к расследованию могут иметь эти телефонные звонки.

— Думаю, вы догадываетесь, куда я клоню, — произнес Болтон. — Вы можете ответить на мой вопрос, доктор?

— Хорошо. Я расстроилась.

— Я понимаю. — Он что-то быстро записал в свой блокнот. — Итак, вы проезжали перекресток. Продолжайте.

— Потом мимо меня пронеслась машина. Она ехала очень быстро, невзирая на жуткие погодные условия.

— Вы имеете в виду те же самые погодные условия, при которых вы одной рукой управляли машиной, а другой сжимали телефон и с кем-то разговаривали.

— Я уже сказала, что к тому моменту уже закончила разговор.

— На сколько раньше вы закончили разговор?

— На несколько секунд, может быть.

— Вы все еще были расстроены?

— Немного.

— Почему вы заставляете ее оправдываться? — рассердился Кевин.

— Прошу прощения, — сказал Болтон. — Должен признаться, что звонки по мобильному телефону — одно из моих больных мест. Лично я считаю, что из-за них произошло больше аварий, чем из-за управления машиной в пьяном виде.

— Но это не было причиной аварии, — возразила Пейтон.

— Хорошо. Расскажите мне, что случилось.

Она собралась с мыслями и начала рассказывать.

— Я закончила разговаривать по телефону. Если вам требуются подробности, то нужно сказать, что этот звонок был не совсем обычным.

— Что вы имеете в виду?

Ей определенно не хотелось вдаваться в детали.

— Я разговаривала с автоответчиком доктора Саймонса, но мое сообщение, можно сказать, было самым обычным. Я хотела узнать, когда могу перезвонить еще раз. Именно в этот момент я заметила машину, которая приближалась ко мне на бешеной скорости. Она находилась приблизительно в ста метрах от меня.

— И вы в это время все еще думали о своем последнем звонке?

— Может быть.

— Хорошо. Итак, эта машина приближалась, а ваши мысли были заняты совершенно другим.

— Мои мысли не были заняты другим.

— Хорошо. Как бы там ни было, что же случилось?

Пейтон помолчала немного, напрягая свою зрительную память.

— Все это странно. У той машины были включены фары. Я тоже помигала фарами. И тот водитель помигал. Потом машина исчезла.

— Как это исчезла?

— Я уже не видела ее.

Он как-то странно посмотрел на нее.

— Машина просто растворилась в воздухе?

— Потом она снова появилась.

— Понятно. Что-то вроде фокусов Дэвида Копперфильда.

— Ничего подобного. Водитель просто выключил фары. И я думаю, что фары моей машины были залеплены снегом, поэтому свет был неярким и я не могла видеть далеко. А когда машина появилась снова, все ее фары ярко светились. Этот световой поток был направлен прямо на меня. Машина двигалась по моей полосе.

У нее дрожал голос. Кевин взял ее руку. Пейтон продолжила свой рассказ.

— И он двигался прямо на меня, как снаряд, который летит к намеченной цели. Водитель определенно хотел либо сбросить меня с дороги, либо столкнуться лоб в лоб.

Болтон почесал голову.

— И вы, как я понял, свернули в сторону.

— Да. Именно в тот момент я потеряла управление. Я не говорила по телефону. Я ни на что не отвлекалась. Мне нужно было что-нибудь предпринять, иначе он врезался бы в меня.

— Вы уверены, что он ехал именно по вашей полосе?

— Да. Машина находилась прямо передо мной.

— Понятно. Но вы только что сказали, что до этого говорили по телефону и были расстроены. Было темно, шел сильный снег, дороги покрыты снегом и льдом. Может быть, это вы двигались по его полосе?

Пейтон задумалась, как будто оценивая вероятность такого варианта.

— Такого просто не могло произойти.

— Вы уверены? — спросил Болтон с некоторым недоверием.

— Тогда зачем ему было выключать фары, а потом резко включать их? Это походило на огни реактивного самолета.

— Может быть, это была уже другая машина. Вы же сами сказали, что погода была ужасной и продолжала ухудшаться. Вероятно, вам только показалось. Машина, которую вы увидели в первый раз, появилась на дороге, потом исчезла, как вы сами сказали. Затем появилась другая машина, повернув с другой дороги или, может быть, выехав с боковой улицы. Вы ехали по одной и той же полосе. Водитель включил все фары, чтобы дать вам понять, что вы на его пути. Вы слишком переоценили опасность, и машина оказалась в озере.

— Вовсе я не переоценила опасность.

— Я не говорю, что вы плохой водитель. При такой погоде даже малейшая ошибка могла привести к самым серьезным последствиям.

— Тогда скажите мне, — продолжала Пейтон. — Почему эта машина не остановилась, после того как сбросила меня с дороги?

— Водитель мог и не заметить, что вы потеряли управление.