Отличный вопрос, учитывая, что это его дом.

Я попыталась отступить обратно в кухню, но он меня заметил.

— Дана? — мягко и как-то устало улыбнулся он мне. — Что ты тут делаешь? Уже поздно, пора спать.

— Мне захотелось воды.

Я поежилась от сквозняка, ворвавшегося в окно, открытое на кухне. Поплотнее запахнула полы халата, но… Тонкий шёлк не был предназначен для тепла.

И Демиан, ещё минуту назад собиравшийся просто уйти, вдруг замер, внимательно меня разглядывая.

— Дана, тебе не холодно? — в такой простой фразе прозвучал откровенный намёк, от которого внутри проклюнулась искра почти незаметного вожделения. Я прикусила губу.

Я покраснела. Захотелось резко ответить ему. Но сделать это я не успела.

Он быстрым шагом подошёл ко мне, снял свой пиджак и набросил его мне на плечи.

Я вздрогнула, чувствуя его крышесносный парфюм и сохранившееся тепло. Вскинула взгляд и натолкнулась на его, мистер Штейн улыбался так соблазнительно, что по телу пошла приятная дрожь, которая скапливалась внизу живота тугим комком.

— Не стоило, — тихо выдохнула я и спрятала сверкнувшие глаза за пушистым чёрными ресницами, продолжая смотреть в глаза моего босса.

— Если тебе не холодно, то считай, что я это сделал для своего морального спокойствия, — мистер Штейн выразительно оглядел меня с ног до головы и я почувствовала себя полностью обнажённой.

— Вы из-за работы задержались? — не знаю, почему решила спросить это. — Вам стоит больше отдыхать и проводить время с дочерью.

Я закусила губу снова. Черт, я вела себя как заботливая жена. И это было приятно. Губы мужчины тронул усмешка, а в глазах сверкнул порочный огонёк. Но в следующее мгновение Демиан Штейн озабоченно нахмурился и потёр ладонями лицо.

— Дана, вы будто моя жена, — он озвучил мои недавние мысли. — И я прошу вас стать ею. Точнее, моей невестой.

— Что?! — моя челюсть потерялась где-то на полу, а глаза точно вылезли из орбит.

Из головы выветрилось абсолютно все. И остался только звон и одинокое перекати поле. В этот момент я даже забыла, что он, вообще то оборотень и злой несносный волк, который только и делает, что пугает и соблазняет.

— Дана. Вы меня неправильно поняли, — он устало вздохнул. — Мисс Рейн, я не так выразился. Я хочу, чтобы вы стали моей фиктивной невестой. Иначе ваши услуги больше нам не понадобятся.

— Я не понимаю, — прошептала я потерянно, едва не плача. Осознание сказанного боссом обрушилось каменной лавиной. Мои услуги не понадобятся? Он хочет меня уволить? «Не станешь моей невестой — можешь паровать вещи»?

— Тори хотят забрать у меня. Но я уже не хочу её отдавать. И вы мне в этом поможете, — он расплылся в порочной ухмылке, от которой сердце забилось в бешеном темпе. — Не так ли, Дана?

В его голосе послышались рокочущие искушающие нотки, от которых по телу побежала сладкая дрожь, заставляя лёгкое возбуждение приятно ныть внизу живота, а пальчики босых ног поджиматься. Я обречённо прикрыла глаза и сжала руки на стакане с водой.

— Мне надо выпить, — открыла веки и остро глянула на босса, он иронично указал на мой стакан, а я покачала головой. — Что-то покрепче. И я вовсе не о чае, мистер Штейн.

Демиан

Ярость прорывалась рычанием. Я с трудом сдерживал себя, стискивал руль, до предела выжимая педаль газа. Чертов Гилмор! Из какой норы он выполз? Ему нужна моя Тори! Но почему он не забрал малышку сразу после смерти Наны? Зачем было столько ждать?

И зачем, в конце концов, понадобился этот фарс с фотографами, которые, как черти из табакерки, выпрыгивали в самый неожиданный момент? Не знаю, что и кому он пытался доказать, предъявив фотографии, но это все равно бы не помогло, такие доказательства не рассматривает ни один суд, потому что подобная фотосъемка незаконна. Так какого черта? Понервировать?

Если да, то ему это удалось. Когда моя машина подъехала к дому ублюдка, я уже готов был вцепиться ему в горло, как только увижу. Тормоза отчаянно взвизгнули, кажется, я заехал на край клумбы, повредив декоративную ограду. Плевать. Только дайте мне этого придурка, я вырву ему сердце, а потом уже смогу беспокоиться об ущербе, нанесенном его цветам.

Прежде чем звонить в дверь, я сделал пару глубоких вдохов. Спокойно, Дейм, еще один загрызенный или раненный оборотнем человек, с которым ты пересекался, точно насторожит полицию… И Дана. Да, нежная и сексуальная Дана, которая больше всего на свете боится моей звериной сущности. Я представил, как бы она смотрела на меня, если бы узнала, что я загрыз Гилмора. Какое отвращение, смешанное с ужасом, было бы в ее глазах. Нет, к черту. Разберемся как цивилизованные люди.

И я вдавил кнопку звонка.

Гилмор открыл так быстро, точно поджидал у порога. При виде меня он слегка позеленел. Оттеснив его плечом, я молча прошел в прихожую и встал на пороге коридора, ведущего в дом, перекрывая путь.

— Питер, — процедил я. — Зачем тебе сдалась моя дочь?

Припертый к стенке, он замялся. Наверное, думал, что я начну юлить и заходить издалека, и теперь не знал, что ответить. Но это ненадолго. Такие, как он, не теряются. Но могут успешно пользоваться мнимой растерянностью.

— Демиан, — пробормотал он. — Неважно же ты относишься к единственному родственнику. Виктория — моя племянница, и у меня ей будет лучше, чем у неуравновешенного папаши… — он помолчал и добавил: — С большими проблемами с алкоголем.

Вот, значит, на что он решил бить. Во мне снова поднялась злоба.

— Моя жизнь — не твое дело, — рявкнул я. — Но раз речь идет о Тори, сделаю исключение, отвечу: я бросил пить и изменил всю свою жизнь, чтобы ей было хорошо. Можешь успокоиться и отвалить.

Он удивленно глянул на меня, будто не ожидал такой откровенности. Потом на губах появилась пакостная усмешечка.

— Ценю твою жертву, но ребенку нужна полноценная семья. Ты можешь в любой момент сорваться, а пигалица, которую ты нанял в няньки… кажется, она там не ради ребенка, а ради твоего ублажения. Это не лучшее окружение, чтобы воспитывать дочь, хе-хе…

Я изо всех сил сжал зубы и стиснул кулаки, чтобы не наброситься на него.

Только боги ведают, как мне хотелось увидеть его размазанным тонким слоем по всем ближайшим поверхностям. Но я пытался сдерживать рвущегося изнутри зверя, который уже мечтал вцепиться клыками в глотку ублюдку. Но в голове пронеслась трезвая мысль, что он специально выводит меня из себя. Это остудило. Я холодно усмехнулся и оглядел его с ног до головы насмешливым взглядом.

— Питер, — по лицу расплылась наглая самодовольная ухмылка, и подонка передернуло. — Питер-Питер-Питер…

Я говорил это медленно и снисходительно, тянул буквы, раздражая придурка и наконец окончательно успокаиваясь. Нет, слизняк, ведущим в нашей игре буду я.