— Мне будет очень интересно с ними ознакомиться — сказал Кузнецов.

— Если все получится с Германией, то мы получим в свое распоряжение немецкие верфи, вместе с их наработками, и, определенные возможности вклиниться в поставки, осуществляемые в счет репараций — продолжил развивать свою мысль я, видя как из взгляда Кузнецова уходит обреченность, сменяясь намеком на то, что дело его жизни все-таки удастся довести до победного финала. Строго говоря, немецкие стапеля, рассчитанные на сборку тяжелых кораблей, равно как и производственные мощности, созданные в расчете на реализацию плана «Z», никому особенно не нужны — сухопутчикам они вообще не нужны, поскольку их к выпуску чего-то сухопутного и авиационного не приспособить, нашему судопрому они тоже не слишком нужны, потому, что перепрофилировать их долго и дорого. Немцы же будут счастливы, получив серьезный заказ, даже по себестоимости, в противном случае, они оказываются без работы — ну а у нас то преимущество, что мы получим качественную продукцию.

— Ваше предложение небесспорно, Михаил Петрович — мягко, явно не желая меня задеть, заметил Кузнецов — у немецких кораблей хватает дефектов, взять хотя бы их котлы высокого давления, или белогорячечный бред, каковым, по моему мнению, являются спаренные казематные установки 150-мм орудий на авианосцах типа «Цеппелин». Но и рационального в Вашем предложении, несомненно, больше, хотя наши судостроители встанут на уши, доказывая, что нельзя обижать наш рабочий класс и у немцев «на рубль дороже».

— Николай Герасимович, если мне это будут доказывать, я им напомню о заклепках из мягкой стали, которые ставили на «Советскую Белоруссию» первой закладки (это было — почему и пришлось перезакладывать корабль, в противном случае у линкора при спуске на воду просто отвалилось бы днище) — прямо сказал я, не желая играть в дипломатию — и поинтересуюсь, не ущемляет ли самолюбие нашего рабочего класса производство такой продукции. А заодно, напомните мне, в какую сумму обошлась перезакладка линкора?

— Михаил Петрович, если Вы скажете такое нашим судостроителям, то навеки станете их смертельным врагом — и съедят Вас при первой возможности, каковую возможность будут старательно создавать — предупредил меня Кузнецов — лучше будет не портить отношения с судостроителями сверх необходимого, а например, посочувствовать их положению, выразить понимание по части того, сколько новой работы свалилось на них в связи с тем, что по окончании войны приходится строить новый флот — и по причине предельной загрузки наших верфей, внести предложение разгрузить наших товарищей, заставив работать немцев. Понятно, что это тоже не пройдет для Вас безнаказанно — но Вы не будете для судопрома «врагом номер один», оставшись в разряде обычных недоброжелателей. И вообще, позволю себе дать Вам добрый совет — срочно учитесь изощренному византийскому коварству, иначе Вас мгновенно сотрут в порошок, и никакое заступничество не спасет.

— Спасибо Вам за совет, Николай Герасимович — искренне поблагодарил я — буду учиться, хотя надеюсь, что мне это не понадобится.

— Михаил Петрович, хотите, я Вам предскажу Ваше ближайшее будущее, на манер цыганки-гадалки? — слегка улыбнувшись, предложил Кузнецов.

— Да — напрягшись, согласился я, понимая, что за шутливым тоном нарком скрывает очень серьезные реалии.

— Итак, перво-наперво, Михаил Петрович, напишете Вы доклад о начальном периоде войны на Тихом океане — хороший доклад, можно не сомневаться, я уже успел убедиться, что работаете Вы на совесть, и никак иначе; Верховный похвалит за труды, и, вторым делом, поручит Вам разработать оптимальные варианты противодействия японцев американскому наступлению на Тихом океане, исходя из реалий «Рассвета» — Вы и с этой работой справитесь на отлично с отличием (позже стало нормой выражение «на пять с плюсом», но детство и юность адмирала Кузнецова пришлись на времена, когда говорили именно так); ну, а третьим делом Вас назначат руководить группой, которая станет разрабатывать морскую часть нашего наступления на Дальнем Востоке — ясное дело, Вы и с этим управитесь; ну а потом придется сдавать вице-адмиралу Лазареву практический экзамен, суть которого заключается в том, чтобы напомнить самураям, что со времен Цусимы много чего поменялось — да так напомнить, чтобы они кровью умылись — шутливый тон Кузнецова категорически не сочетался с выражением глаз — понятное дело, что командовать адмирал будет не родимой подлодкой, а всей группировкой разнородных сил флота на Дальнем Востоке, не знаю только, на посту комфлота или представителя Ставки ВГК по морским делам — первое и вероятнее, и предпочтительнее. Я уверен, что Вы справитесь — я же, со своей стороны помогу Вам всем, что в моих силах.

— Николай Герасимович, но я подводник — ошарашенно сказал я — и понятия не имею, как командовать разнородными силами.

— Михаил Петрович, я не буду изрекать банальности из серии «Не боги горшки обжигают» — доброжелательно улыбнулся Кузнецов — давайте спокойно разберем, пусть в первом приближении, с чем Вам придется столкнуться, командуя ТОФ — уверяю Вас, это более чем вероятно. Итак, ключевая задача, исходя из реалий «Рассвета», это высадка десантов — на Курилах и южном Сахалине, в Корее, возможно, на Хоккайдо. Для этого следует обеспечить переход десантного соединения морем, подавить береговую оборону, и, собственно, высадить десант, обеспечив ему огневую поддержку и воздушное прикрытие. Еще возможна попытка японского надводного флота сорвать операцию — в этом случае следует нанести ему неприемлемые потери, не допустив самураев к зоне высадки. В Вашем мире Юмашев так и просидел в глубокой обороне — самыми активно действующими кораблями стали минные заградители, тральщики, фрегаты ПЛО, «те, кого не жалко, даже если перетопят», причем их применяли совершенно неподобающе, например для артиллерийской поддержки десантов! Крейсера и эсминцы не выходили в море вообще, «за отсутствием задач» — если не считать того, что два эсминца использовались как быстроходные транспорты для доставки морской пехоты на Сахалин. Зато первым приказом с началом войны стала постановка минных заграждений, которые не нанесли противнику никакого вреда, но сильно стеснили наши действия.

Разберем подробнее состав наличных сил. Были легкие крейсера «Калинин» и «Каганович», с основным для проектов 26 и 26-бис дефектом — размещением всех стволов орудий ГК каждой башни в одной люльке, по итальянскому образцу, и, как следствие, огромное рассеивание; лидер «Тбилиси» и 10 эсминцев-«семерок» — не шедевры, конечно, но корабли неплохие; 11 подлодок типа Л, серии XI и XIII, весьма удачные, две лодки типа С, удачные ПЛ океанского класса, 37 «щук», тоже неплохих лодок, но они больше подходят для закрытых морей, чем для океанского театра, и 38 прибрежных «малюток». Ваши замечания, Михаил Петрович?

Ну что ж, играть так играть. Фигуры расставлены — партия началась.

— «Калинин» и «Каганович» неплохо подойдут для артиллерийской поддержки десанта — там максимальная скорострельность не обязательна, так что два залпа в минуту вместо проектных шести, в общем, будут терпимы; плюс приличные мореходность и дальность; броня, правда, не очень — сказал я, пытаясь свыкнуться с мыслью, что мне предстоит командовать флотом — да я даже в мечтах не рассчитывал подняться выше командира дивизии ПЛ, так что эта мысль в голове укладывалась даже не плохо, а вообще никак — и помнится мне, однотипные «Киров», «Горький», «Ворошилов» и «Молотов» отлично себя показали при поддержке приморского фланга армии на Балтике, Черном море, да и в Средиземке во время операции «Ушаков». Хотя, их будет явно недостаточно, особенно для высадки на Хоккайдо; «Тбилиси» и «семерки» — неплохо, но мало, и они нуждаются в серьезной модернизации, аналогично черноморским — резкое усиление ПВО. Нужно не меньше двадцати — двадцати пяти эсминцев. И то, для Хоккайдо — на пределе. По ленд-лизу попробовать «флетчеры» получить? Подлодки — С и Л точно надо модернизировать по типу североморских, «щуки» — по возможности, от «малюток» толку не будет, так что и возиться нет смысла. В общем, для серьезной работы понадобится другой состав сил и средств.