с которой он встречался, знакомила его со своим отцом. Отец спросил Шульца, где он родился. «В Бруклине», – ответил Шульц. «В каком районе Бруклина?» – поинтересовался отец. «Канарси», – сказал Шульц. «Где именно в Канарси?» – «В Бэйвью». – «Оу», – вырвалось у отца девушки.

Шульц навсегда запомнил это «оу».

Охваченный маниакальной одержимостью, Банди похищал и убивал красивых женщин – иногда по две за день. Шульц пошел другим путем. Он тоже был охвачен одержимостью – открыть сеть кофеен. Иногда он открывал по две кофейни за день. Он был кофейным злодеем, уничтожавшим своих конкурентов в больших и малых городах Запада.

Украшением президентского номера было резное панорамное окно. Шульц сидел на большом диване, поедая картошку фри. Над гаванью стояла легкая дымка, и она смягчала солнечный свет, наполнивший комнату и временно поднявший мне настроение.

Я думал о Говарде Шульце, смотрясь в зеркало уборной Алана Шугера, и об Алане Шугере, направляясь к так называемому амбару в поисках Феликса Денниса. Эти ребята зациклены на успехе. Зациклены до такой степени, что могут смотреть на масленку, или на обстановку бара, или на изображение Брюса Ли – и видеть горы денег. Однако в них есть что-то такое, чему я определенно не завидую.

Возможно, потому, что, глядя на масленку, я хочу видеть масленку.

Но где же Деннис? Честно признаться, я опасался за его психическое состояние. Во-первых, не так давно он сообщил журналисту, что несколько лет назад убил человека, столкнув его с обрыва. Потом он сказал, что не делал этого, а просто подумал, что сделал, – продолжительный прием алкоголя с медикаментами может вызывать бредовые галлюцинации. По его словам, у него было видение убийства, и это видение казалось реальным.

Тогда возникает вопрос: если вы считаете, что кого-то убили, зачем говорить об этом в интервью? Существует определенный тип убийц, которым хочется рассказать о своих злодеяниях. Они хотят убивать открыто, как Ронни Крэй.

Для Крэя открытое насилие было смыслом жизни. Он считал, что настоящий гангстер не боится совершить преступление на глазах у свидетелей. Крэй не просто хотел убивать – он хотел, чтобы все знали, что он киллер. Публичность была самым важным моментом, чем-то вроде валюты. Вот почему Крей принудил своего брата, Рега, убить Джека Маквити: набить цену Креям.

Что касается Денниса, я считаю, что на самом деле он никого не убивал, а просто хотел, чтобы люди так думали, и это желание слетело у него с языка в пьяном угаре. 

* * *

Я вошел в термальный спа-комплекс Денниса, Highfield, стоимостью в полмиллиарда долларов. Деннис сделал его в стиле «Острова сокровищ» – по мотивам любимой в детстве книги. Там были две огромные деревянные скульптуры – Роберта Льюиса Стивенсона, автора книги, и Джона Сильвера, главного пирата. Там был аквариум с тропическими рыбами, бассейн, джакузи, душевые кабины и парилки, росли комнатные пальмы, возвышались мачты с крепежными тросами и вороньими гнездами, и вы могли подняться на мачту, чтобы посмотреть сверху на бассейн и джакузи.

«Остров сокровищ» – это история о подростке по имени Джим Хокинс. После смерти отца он сбегает на корабль и отправляется на поиски спрятанных сокровищ. За время своих приключений он многому учится. Одним из самых крупных открытий для Джима становится алчность людей: все, кому он показывает карту с необитаемым островом, где спрятаны сокровища, сразу же бросают все дела и пытаются добраться до этого острова. По дороге они обманывают, предают и убивают друг друга – и все ради того, чтобы стать богатыми.

Что Стивенсон хотел сказать нам о человеческой сущности? То, что в глубине души все являются пиратами, хотя большинство людей всю жизнь пытаются это отрицать, и что быть пиратом – это не самая страшная вещь в мире, а охота за сокровищами интереснее, чем обладание ими. Иначе говоря, кайф не в том, чтобы быть богатым, а в том, чтобы становиться богатым.

Я прошелся вокруг бассейна. Дно было выложено мозаикой, изображающей кораблекрушение и сундук с золотом и драгоценностями; под определенным углом изображение казалось трехмерным – эффект, создаваемый оптоволоконными кабелями. Своеобразное напоминание о «Рундуке Дэви Джонса» – иносказательном названии морской пучины, принимающей мертвых моряков.

Над бассейном находилась галерея с деревянной скульптурой Джона Гаррисона, сидящего за своим столом, в натуральную величину. Гаррисон был часовщиком-самоучкой, который изобрел хронометр, позволивший морякам определять долготу во время длительного плавания.

Работа над этим изобретением заняла у него сорок лет, но в итоге он создал идеально точное устройство.

О Highfield можно еще долго рассказывать. К примеру, там мини-кинотеатр в стиле ар-деко 1930-х годов с огромными мягкими кожаными сиденьями для максимального комфорта; гараж для Rolls-Royce Денниса, оборудованный вращающимся полом, чтобы водителю было удобно заезжать и выезжать; небольшой а-ля средневековый банкетный зал; кабинет с библиотекой редких книг; спальня с балдахином и деревянными скульптурами исторических личностей.

Я вышел из спа-комплекса Highfield и направился дальше. На выходе администратор дала мне альбом с фотографиями Highfield и сказала, что Деннис может находиться в следующем здании, «Приюте странника», где он иногда предается размышлениям или пишет стихи.

Лет десять назад Деннис слетел с катушек, после чего решил стать поэтом. Ему нужно было создать для себя литературный уголок, и в итоге он создал несколько таких уголков: в своих поместьях на Карибах, в Коннектикуте, на Манхэттене и в центральном Лондоне.

Когда Деннис попадал в жуткие передряги, поэзия помогала ему прийти в себя.

Слететь с катушек для богатого человека – очень серьезное дело, потому что он дольше достигает предела, известного как «самое дно». У богатого человека, как бы он ни разорился, всегда есть или машина с водителем, или целый парк машин. У него всегда есть крыша над головой, роскошные дома в нескольких странах. Он может арендовать личный самолет, остановиться в пентхаусе или президентском номере любой гостиницы, которую пожелает. Деннис лет шесть или семь сидел на крэк-кокаине, путешествуя по миру и предаваясь безумным оргиям в компании дорогих секс-работниц. Он все больше и больше скатывался в бездну ментальной и физической деградации.

Потом он завязал с крэком и эскортами и стал писать стихи – в «Приюте странника».

Приближаясь к «Приюту странника», я думал обо всем этом: о наркотиках, эскортах, поэзии. Деннис чуть не умер, а духовно, возможно, и умер. Он пытался выплеснуть свою горечь через поэзию. Вот такая необычная бизнес-модель. Но, казалось, она работала – по крайней мере, до появления видения, что он сбросил кого-то с обрыва. Подозреваю, что человеком, которого убил Деннис – в метафорическом смысле, – был он сам.

«Приют странника», который официально назывался «Садом героев и злодеев», находился на вершине холма, и к нему вела аллея из двадцати или около того бронзовых статуй. Позже Деннис расскажет мне,