когда меня посещает эта странная и злая мысль, я словно ловлю мамин взгляд, полный нежности и сострадания, и чувствую себя червяком. Неудивительно, что в присутствии Хлои я непрерывно перехожу от спокойствия к подозрениям, от обиды к сознанию собственного ничтожества и так далее.

И мне придется попросить у Хлои доступ в хранилище маны, потому что я выпью досуха Аадхью, Лю, восьмерых младшеклассников и, возможно, всех остальных ребят, если не сдержусь в один прекрасный день, когда ризолит попытается меня растворить или через решетку вентиляции проберется огнеслизень. А значит, поводов злиться на Хлою станет еще больше.

Отчасти мне хотелось, чтобы Хлоя отказала.

Но нет.

– Погоди… ты хочешь сказать, что согласна? – спросила она полным надежды голосом, как будто предполагалось, что это не однократное предложение и я могу потребовать место в Нью-Йорке в любой момент.

– Нет, – ответила я.

Я пришла к Хлое, поскольку не хотела, чтобы нас подслушали, и от сидения в ее комнате по мне мурашки ползли. Хлоя занимала комнату над душевой, и пустота там была вместо потолка, а не вместо одной стены. В этом есть свои плюсы: не нужно бояться, что свалишься. Есть и минусы: над головой у тебя бесконечная пустота. Хлоя решила проблему, натянув полог из плотной ткани и оставив открытое место только над столом. Над пологом и в его складках могло таиться что угодно.

Она сохранила в комнате всю стандартную деревянную мебель, которую я, поступив в школу, почти сразу сменила на узкие стенные полки. Чем меньше темных углов, тем лучше. У Хлои даже были два полупустых книжных шкафа. Комната у нее стала вдвое шире с прошлого года, судя по длинному яркому рисунку на стене. Рисунок, впрочем, был необычный – я чувствовала, что от него исходит мана. Вероятно, Хлоя насытила краску защитными заклинаниями в алхимической лаборатории. В любом случае я стояла спиной к двери и не заходила далеко в комнату. Хлоя уютно устроилась с книжкой в одном из трех роскошных плюшевых кресел, среди груды подушек, и ни одна из них мне не нравилась. У меня руки чесались ее вытащить, пока подушки не поглотили Хлою целиком (или частично).

– Я просто хочу одолжить немного маны. У меня кончается запас.

– Правда? – подозрительно спросила Хлоя, как будто я сказала нечто немыслимое. – Ты здорова?

– У меня нет утечек, и вампир ко мне не присосался, – коротко ответила я. – Я трачу ману по делу. У меня три семинара и индивидуальный интенсив. А еще раз в неделю я сижу в одном классе с восемью новичками и отгоняю разных тварей.

Когда я закончила, у Хлои глаза полезли на лоб.

– Господи, ты с ума сошла? Усиленный индивидуальный курс? Ты решила на финишной прямой побороться за выпуск с отличием? Зачем ты так себя мучаешь?

– Это школа меня мучает, – сказала я.

Хлоя не поверила и закатила мне десятиминутную лекцию о том, что базовое предназначение Шоломанчи – предоставлять убежище и защиту детям волшебников, что школа (которая регулярно швыряет половину учеников на поживу волкам) не станет действовать вопреки своему предназначению и нарушать стандартный протокол (что она также проделывает регулярно). Свою речь Хлоя закончила исполненным торжества вопросом:

– Да и с какой стати ей обрушиваться на тебя?

Мне не хотелось отвечать и к тому же надоело слушать декларацию анклава в ее исполнении.

– Ладно, проехали, – буркнула я и повернулась к двери, решив, что мое дело не выгорело.

– Эль, стой, я не то имела в виду! – воскликнула Хлоя и вылезла из кучи подушек. – Я серьезно. Подожди, я не сказала «нет»! Я просто…

Я скрипнула зубами и обернулась, желая сообщить ей, что если она не говорит «нет», то, черт возьми, пусть наконец скажет «да» и не тратит больше мое время… но вместо этого я схватила Хлою за руку и вместе с ней рухнула на постель, потому что подушки действительно попытались проглотить ее целиком, и меня заодно. Кресло распоролось по шву и выпустило огромный скользкий сероватый язык, который устремился по полу к нам. Он двигался с пугающей быстротой, как очень целеустремленный слизень; когда мы убрались с дороги, он дополз до двери и ощупал дверную раму, покрыв металл толстым слоем блестящей, похожей на желе слизи. Я не сомневалась, что она ядовитая.

Недаром я всегда ношу с собой нож; я живо принялась резать завязки полога над кроватью, чтобы сорвать его и набросить на слизня. Это дало нам время, но немного, потому что ткань почти сразу начала шипеть и дымиться – да, слизь оказалась ядовитой. Этой конкретной разновидности слизней я не знала, но, очевидно, тварь была достаточно умна, чтобы вести долгую игру и подстерегать жертву, не вызывая никаких подозрений. Опасная гадина. Блестящий кончик языка уже выбирался, извиваясь, из дыры в пологе, но Хлоя подавила инстинктивный вскрик, схватила банку с краской, стоявшую на тумбочке в ногах кровати, и окатила слизня. Из-под распадающегося полога послышалось возмущенное бульканье, которое достигло изрядных высот, когда Хлоя опорожнила вторую банку; два потока, красный и желтый, потекли по шелковистой ткани, пачкая чудовищный язык.

Злыдень втянул его обратно в дыру, под полог, безобразно корчась и издавая хлюпающие звуки, которые, к сожалению, напоминали не столько предсмертную агонию, сколько приступ несварения.

– Пошли отсюда, быстро, – сказала Хлоя, схватила еще одну банку с краской и кивком указала на дверь, но на полпути время истекло: послышалось громкое хлюпанье, и кресло с причмокиванием всосало в себя полог целиком, а потом, вместе со всей кучей подушек, приподнялось и бросилось на нас.

Вряд ли Хлоя, унаследовав эти вещи, ни разу за три года не раздвинула подушки. Следовательно, нас посетил злыдень из тех, что умеют оживлять принадлежащие волшебникам вещи, и еще один – из тех, что имеют организм, способный переваривать человеческую плоть. Это важная категория на всеми любимой схеме в аудитории, где занимаются изучением злых чар. Иными словами, к нам явились два разных злыдня, которые создали нечто вроде удивительного симбиотического союза. Схватка с двумя злыднями одновременно, тем более незнакомыми, – дело непростое. Единственным способом впопыхах справиться с этой задачей было сделать нечто грандиозное – то есть наложить заклинание, которое сожрет уйму маны. И если я потрачу ману на Хлою, а она мне ее не возместит, значит, я подведу тех, кто по-настоящему во мне нуждается.

Или можно было просто… подождать. Хлоя облила слизня краской, чтобы его нейтрализовать, и устремилась к двери; подушечный монстр, переваливаясь, гнался за ней. Он настиг бы Хлою, прежде чем она успела бы