Удивительно, но Крумелур был абсолютно прав в этот момент, и предельной простотой доводов убедил всех. Обе стороны пистолеты попрятали и взяли тайм-аут на неопределенное время.

А Язон догнал в коридоре гордого моналойца и, по-простецки перейдя на «ты», шепнул ему.

– Слушай, брат, обещай, что расскажешь когда-нибудь про этот свой фокус?

– А чего тут рассказывать? Нет никакого фокуса, – удивился Крумелур. – Элементарное смещение временных масштабов.

Язон промолчал в ответ и покивал с умным видом. А про себя подумал: «Да уж, если такая вещь, как изменение масштабов времени – для вас элементарщина, тогда и впрямь мы с оценкой моналойской цивилизации слегка погорячились. Я тоже слегка владею этим. Замедляю время, когда очень необходимо. Но чисто интуитивно. Мои способности не всегда подвластны мне, и реализовать их с такой лихостью до сих пор как-то ни разу не удавалось. Что ж, значит теперь надо держать ухо востро и вести себя поуважительней с этой публикой».

– Мы не будем садиться на планету, – сообщил Крумелур доверительно, словно это он теперь командовал кораблем. – Я сейчас пошлю кодовый сигнал в пространство, и нас встретят прямо в космосе. Хорошо? Передай своим, чтобы лишних вопросов не было.

Язон еще раз кивнул и почел за лучшее не обсуждать деталей.

Маленький смуглый человечек в лимонно-желтой парадной форме мэхаутского королевского флота шагнул из шлюзовой камеры навстречу пиррянам и представился всем на меж-языке, но с сильным акцентом. Соблюдя таким образом формальности, он немедленно перешел на родной, то есть на хинди, не понятный никому из пиррян, даже Язону. И дальше темнолицый офицер общался с одним лишь Крумелуром, которой, как выяснилось, отлично понимал своего партнера по бизнесу и даже вполне сносно лопотал на экзотическом наречии. Общее содержание их разговора осталось для всех загадкой, но суть была, в общем, понятна: мэхаутский компаньон Крумелура рассчитывался по долгам за старые сделки. Из рук в руки передан был стандартный пенал с банковскими жетонами на весьма солидную, надо полагать, сумму. И прозвучали, судя по интонациям, обещания дальнейшего сотрудничества. Словом, оба остались вполне удовлетворены короткой, но принципиально важной встречей.

Уже минут через десять, торопливый гость, даже не заходя во внутренние помещения корабля, вежливо попрощался со всеми на меж-языке и покинул «Конкистадор» на своем маленьком, скромном на вид, но, безусловно, очень дорогом и совершенном скуттере.

Язон не удержался и обиженно проговорил:

– Вообще, меня всегда учили, что в присутствии друзей не разговаривают на непонятных им языках. Этот тип, что, не владеет эсперанто?

– Ну, извини, – традиционно начал Крумелур. – Не знаю, как у него с эсперанто. Просто меня учили, что есть такое понятие – «коммерческая тайна». И обижаться тут не на что.

– Ах вот как! – вспылил Язон. – Но я же не спрашиваю, сколько денег он тебе привез. Я прошу пересказать общедоступными словами хотя бы самое главное, допустим, охарактеризовать вкратце обстановку. Неужели вы не обсудили с ним нападение на корабль. Ведь он же мог рассказать что-то новое по этому поводу.

– Мог, – спокойно согласился Крумелур. – Но не рассказал.

Язон решил, что над ним издеваются, и готов был уже закричать, когда Крумелур все так же спокойно добавил:

– Мой мэхаутский друг просто подтвердил мою догадку и одобрил принятое решение. Этих убийц следовало уничтожить.

Язон шумно выдохнул и спросил обессиленным голосом:

– Ну, а дальше-то нам ничто не угрожает? Крумелур, почему я должен все из тебя вытягивать, как на допросе?

– Не знаю, – ответил тот, – но дальше я попрошу вас выйти в кривопространство и брать курс на Моналои. Звездные координаты уже переданы Мете. Возражений нет?

– Нет, – ответил Язон, по старой привычке прикрывая глаза и массируя пальцами виски.

У него уже давно не болела голова от обычной усталости и нервотрепки, но привычка сохранилась. Сейчас он просто утомился вести дискуссию со слишком невозмутимым собеседником и думал только об одном: «Скорей бы уж прилететь».

К счастью, при этом разговоре не было Керка. Он еще накануне принял волевое решение: обитатели Мира Смерти будут сражаться, будут помогать моналойцам за соответствующую плату. Все остальное – ненужные пока детали. А дальнейшее общение с самоуверенным Крумелуром только портило Керку настроение. Значит, лучше избегать такого общения по возможности. Пусть дипломатией занимается Язон, наукой – Арчи. А настоящие пирряне приступят вскоре к своему обычному делу. Они будут воевать.

На планету садились ночью. Космопорт сиял разноцветными огнями, но вокруг наблюдалось совсем немного светящихся объектов. Россыпь золотистых окон в аккуратных жилых домиках, фонари вдоль очень прямых и гладких, судя по блеску, дорог, да нескольких мерцающих в темноте крупных сооружений, вероятнее всего, промышленного назначения. Дальше до самого горизонта простирался сплошной непроглядный мрак. То ли в местном городе не принята была ночная жизнь. То ли никакого города здесь вообще не было, а существовал лишь этот маленький посёлочек вокруг космопорта. Второе представлялось более вероятным. Все-таки Моналои считалась аграрной планетой. Точнее, так ее представил пиррянам сам Крумелур. Однако космопорт, во всяком случае с высоты птичьего полета, выглядел в чем-то пошикарнее кассилийского Диго или клиандского Голденгейта. К разгадке такого противоречия Язон предполагал вернуться позже и без посторонней помощи. Игра же в вопросы и ответы с Крумелуром утомила его сверх всякой меры.

Роскошные интерьеры космопорта ни в чем не уступали его внешним архитектурным достоинствам, а удобство бегущих дорожек, робобаров и всевозможных ненавязчивых устройств автоматического контроля для прибывающих пассажиров вполне сочеталось с новейшими конструкциями взлетно-посадочных площадок. За созерцанием всего этого технического великолепия как-то подзабылось первое почти шоковое впечатление, оставшееся у пиррян от посадки на Моналои. Бесстрастные внешние датчики в один голос сообщили им, что по ту сторону брони крейсера температура воздуха, пригодного для дыхания, двадцать четыре градуса ниже нуля по Цельсию, а с неба сыплет обильный снег, состоящий из чистой окиси водорода, то есть, попросту говоря, воды. Неужели именно при такой погоде вызревают здешние деликатесы?

Но в действительности еще более важным был вопрос, зачем они вообще покинули корабль, для чего Крумелур попросил высшее руководство Пирра, то есть Керка, Мету, Язона, Бруччо и Стэна следовать за ним. В общем-то, было естественно, что на своей планете распоряжаться будет он, но манера Крумелура объяснять все самое важное в последний момент, да и то, если об этом спрашивают в лоб, уже начинала раздражать не только Язона, но и пиррян. А раздраженные пирряне – это явление очень опасное. Пришлось-таки взять Крумелура за рукав и отведя чуть в сторону, провести с ним воспитательную работу, дескать, пора бы уж, дружище, разъяснить поподробнее, куда нас тащат, иначе у кого-нибудь могут не выдержать нервы, и тогда, сам понимаешь… Крумелур понял, и любезно сообщил: