– Сейчас я обязательно должен познакомить вас с остальными руководителями планеты Моналои. Видите ли, мы управляем этим миром коллегиально. И хотели бы все впятером поговорить с вами. Если угодно, выдать последние инструкции перед началом ответственной работы.

Он сделал паузу, ожидая какой-то реакции. Пирряне без удовольствия, но спокойно слушали его.

– Вот поэтому, – продолжил Крумелур, – и пришлось посадить корабль не на месте событий, а здесь, в самом лучшем нашем космопорту – Томхет. На полярном континенте с названием Томфастланд, что в переводе означает пустой материк. Тут слишком холодно, чтобы жить, но с самого начала колонизации было достотачно удобно размещать некоторые секретные объекты. Здесь же находится по ряду соображений и резиденция нашего правительства. А главное богатство Моналои цветет и плодоносит ближе к экватору на большом и теплом материке Караэли. Туда мы очень скоро отправимся.

Объяснение получилось неожиданно длинным, но звучало не слишком убедительно. Если на планете действительно катастрофа, почему бы ее руководству не прибыть в полном составе к месту событий. Кажется, так и принято повсюду в Галактике. Ну да ладно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Эту простую истину Язон в свое время усвоил прочно, и не раз убеждался на практике в справедливости мудрой древней поговорки. В эпоху возрождения галактической цивилизации подобные банальные истины полезно было вспоминать почаще.

Что ж, если здешнее правительство прячется как можно дальше от собственного народа, собственных богатств и собственных бед, значит так и надо. Спасибо, что хоть предложили познакомиться. А то ведь могли бы просто отвалить денег на финише и, так не показавшись на глаза, отсидеться где-нибудь в глубоком бункере. Чего не бывает в разных мирах Галактики! Язон уже давно разучился всерьез удивляться всевозможным чудачествам.

А с правителями Моналои и впрямь пришлось общаться в бункере. При резко повысившейся активности сейсмических процессов подобное убежище представлялось несколько неуместным. Однако стремление высшего руководства зарыться в землю, то есть как раз поближе к тем тварям, которые, по их же собственным словам и терроризируют планету, оказалось еще не самым странным в этом мире. И Язону все-таки предстояло удивиться.

Роскошная дорога, по которой их везли на весьма быстроходном наземном экипаже, вдруг нырнула в ярко освещенный туннель с белоснежными стенами и, заворачиваясь по спирали, опустилась на добрую сотню метров ниже уровня поверхности. Наконец, притормозив у сверкающих начищенным зеленым металлом ворот, они въехали в огромный зал (павильон? ангар? дворец?). В общем, просторное помещение – красивое, уютное, теплое, полное живой зелени, а свет здесь лился отовсюду еще обильнее, чем в давешнем туннеле.

Оставив машину под деревьями, Крумелур с неизменно сопровождавшими его охранниками сделал всего несколько шагов и остановился у тяжелой на вид двери в шершавой розовой стене, уходившей в высоту и терявшейся там среди переплетенных ветвей и густой путаницы то ли лианов, то ли проводов. Едва он предложил пиррянам следовать за ним, дверь распахнулась створками внутрь, и охранники впервые оставили своего шефа, замерев у входа, словно в почетном карауле.

Удивительная вещь: на этой планете все охранники были лысыми, как коленка! Более того, в космопорту Язон успел заметить вообще немалое число лысых граждан, причем некоторые, особенно те, что посмуглее, казались вообще представителями иной расы. У этих темнолицых Язон с удивлением отметил полное отсутствие волосяного покрова на теле. Не было даже бровей и ресниц – их роль выполняли специальные складки кожи. С такой забавной анатомической особенностью Язон встречался впервые. На всякий случай он поинтересовался у Керка и Меты, не случалось ли им где-нибудь встречать подобных людей. Конечно, оба они вместе взятые не путешествовали за свою жизнь столько, сколько Язон один, но ведь маршруты их полетов не всегда совпадали, и у пиррян был свой опыт общения с иными расами. Однако Керк лишь помотал головой, а Мета, брезгливо поежившись, заметила:

– Первый раз вижу такие неприятные лица. Они похожи на на наших рептилий – гекконов, например, или тех же кайманов.

– Да хоть на шипокрылов, Мета, – улыбнулся Язон. – Ты, главное, стрелять не начни.

Разговор такой произошел у них еще в космопорту, а теперь переговариваться между собой казалось уже совсем неуместным, потому что они вступили в маленькую приемную – специальную комнату, за которой, вероятнее всего, и ждали их пресловутые правители.

Из-за конторки поднялся очередной лысый бугай в несколько странной полувоенной форме, вежливо кивнул всем вошедшим и на хорошем эсперанто спросил:

– У вас на планете принято расставаться с оружием на время проведения деловых и официальных встреч?

– Нет, – коротко ответил Керк.

Язон решил добавить:

– Мы даже во время сна не всегда расстаемся с пистолетами.

Крумелур и секретарь в форме зашептались на совершенно непонятном языке. Язон поклялся бы, что это не шведский, но и не хинди. После чего был вынесен вердикт:

– Проходите.

А обстановка в комнате для переговоров оказалась весьма располагающей к доверительным беседам. Обе высокие стороны, по пять человек с каждой, расположились вокруг низкого овальной формы стола в очень удобных, вмеру мягких креслах. Сидеть в них даже долго было не утомительно, но в случае необходимости упругий материал позволял резко вскочить, уходя, например, от удара или наоборот – атакуя. Никто не собирался, конечно, устраивать драку во время официальной встречи руководителей двух планет. Да и проигрышное это дело – учинять перестрелку на чужой, незнакомой территории. Однако для любого пиррянина важной составляющей психологического комфорта всегда являлась хорошо прикрытая спина и возможность в любую секунду принять боевую стойку. Моналойцы то ли заранее знали об этой особенности гостей и постарались сделать им приятное, то ли просто сами были такими же.

Напитки подали автоматически. Из внезапно образовавшихся в столешнице десяти маленьких люков быстро выплыли высокие запотевшие бокалы.

– Это без алкоголя, – счел нужным пояснить Крумелур.

И разговор начался. Четверо других правителей Моналои отличались от живого, разговорчивого и даже несколько суетливого Крумелура, своей поразительной невозмутимостью, переходящей в апатичность. Один был сильно старше – маленький, сухонький, седоватый, гладко выбритый, как и Крумелур. Другой – смуглый, носатый, черноглазый, жгучий брюнет с курчавой шевелюрой и пышными усами. Остальные двое, похожие, словно братья, высокие, плечистые бородатые блондины – этакие викинги. Они представились, произнесли по нескольку вежливых, ничего не значащих фраз, но потом в обсуждении конкретных планов почти не принимали участия, разговор шел практически с одним Крумелуром. Так что пирряне, не привыкшие забивать голову лишней информацией, даже их имена запоминать не спешили. Зачем?

А вообще-то, как это ни странно, никаких принципиально ценных советов или инструкций выдано не было. Целью этого торжественного саммита, во всяком случае, первой, главной и вслух объявленной оказалось оформление некого совершенно непривычного документа. Ладно бы соглашения, контракта, долгового обязательства – это все пирряне уже проходили, и здесь генеральный договор составили легко и сразу. Но договором дело не ограничилось. Дополнительные бланки, выданные каждому для ознакомления, шапку имели такую: «Подписка о неразглашении». А дальше шел совершенно замечательный текст: